Стайка девочек-младшеклассниц расселась на детской площадке — болтают ногами и ждут кандидата в Госдуму. Для взрослых с краю площадки расставлены белые стулья. Баннер с именем кандидата, российские флаги, музыка — кампания Дмитрия Гудкова повторяет формат, возникший в российской политике во время мэрской кампании Навального. Только вместо фонограммы сидит настоящий гитарист, привлекая жителей двора.
«Зачем живая музыка? Мы же за правду. Так что у нас все должно быть естественно, вживую», — улыбается пожилая Надежда, местный житель и волонтер кампании. Таких волонтеров — «подъездных шефов» — у кампании на сегодняшний день 2367 человек, они помогают организовать встречи в своем дворе, зовут соседей прийти (это эффективнее, чем если квартиры начнут обходить чужие люди).
Выходит сам кандидат — без формальностей, в джинсах. «В 2011 году вместе с одной партией я участвовал в выборах, — говорит он о «Справедливой России». — Партия обещала перемены, борьбу с коррупцией, но по ключевым законам стала голосовать как «Единая Россия». Здесь наши дорожки разошлись, потому что я продолжал голосовать, как думаю».
Теперь Гудков идет от «Яблока». От этой партии он тоже слегка дистанцируется, вся символика у него своя, не партийная, один из жителей двора даже путается: «А почему ваша волонтерка сказала, что вы выдвигаетесь от «Яблока»?» Кандидат объясняет, что благодаря той самой Думе 6-го созыва самовыдвиженцу собрать подписи стало нереально, и успокаивает: если что, он уже имеет опыт противостояния одной партии. И в команде, с которой идет, он уверен: перечисляет Льва Шлосберга, Владимира Рыжкова, Евгения Витишко.
Банальные вещи
Встреч у кандидата по пять в день: с 11 утра до 7 вечера. На каждой он повторяет, что 30% бюджета страны уходит на силовиков, а на образование и здравоохранение в 5 раз меньше: «Один день войны в Сирии стоит 150 миллионов рублей. Это годовая зарплата трехсот учителей. Мы должны финансировать жизнь здесь, а не смерть где-то там».
Это — один из пунктов программы Гудкова, кроме него кандидат перечисляет другие. Президент должен избираться только на два срока, чтобы не было никаких чередований на посту, и не должен иметь права назначать федеральных судей, чтобы суд стал действительно независимым. Для борьбы с коррупцией — принять закон о парламентском контроле и ратифицировать 20-ю статью Конвенции ООН против коррупции, по которой можно будет судить чиновников, не объяснивших происхождение своего богатства.
— Банальные вещи говорите! — начинает вдруг перебивать пожилая женщина. Если человек перебивает и ответ не слушает — это провокатор, привыкли вычислять сотрудники штаба. Задать вопрос, впрочем, им все равно дают.
В машине, пока кандидат перемещается со встречи на встречу, политконсультант Виталий наставляет: на провокации реагировать не надо вообще, их задача — сбить с мысли, а надо смотреть в другое место, не слушать и продолжать.
— У меня есть наушники с шумоподавлением, может, они помогут, — смеется Гудков.
Виталий Шкляров родом из Белоруссии, а недавно вернулся из Штатов, где работал на кампании Берни Сандерса: тоже несистемного и очень долго беспартийного политика, попытавшегося избраться в президенты от демократов. «Когда стало ясно, что ему не дадут номинацию (в кандидаты от Демократической партии. —Ред.), часть команды ушла к Хиллари, а меня позвали сюда, — рассказывает Виталий. — Быть здесь для меня намного важнее».
На еду, отдых, переговоры со штабом и все остальное у кандидата час, оставшийся до следующей встречи. За этот же час нужно успеть позвонить тем самым «подъездным шефам» — лично поблагодарить и замотивировать на работу. Работники штаба получают зарплату — это позволяет жестко с них требовать. Добровольцам же нужна моральная поддержка. Машина заруливает к «Макдоналдсу», времени до встречи остается совсем мало, и тут пригождаются кандидатские навыки: Гудков способен в ту же секунду, когда на том конце снимают трубку, выдать с полным ртом картошки фри четкое и дружественное:
— Здравствуйте, это Дмитрий Гудков, депутат Госдумы!
«Ваш начальник Кац»
Кандидат высматривает из машины сцену, где через минуту будет говорить: в тени ему стоять или на солнцепеке. Мажет лицо кремом от загара, чтобы не обгореть. «18 сентября тебе скажут: где это ты так загорел? Отдыхать ездил?» — шутит водитель, оглядываясь с переднего сидения.
Уже пять вечера, и в очередном дворе больше народу — человек пятьдесят. Женщина в шелковой тунике пытается заставить кандидата в Госдуму осмотреть подъезд, где давно нужен ремонт (таких кандидат сразу направляет к помощнице — по их делу отправят депутатский запрос). Молодой человек в офисном костюме спрашивает, почему демократы в России никак не могут договориться. «Путин им не угодил… Войны хотят, что ли?» — ворчит полная старушка, перебираясь с белого гудковского стула на родную дворовую скамейку.
Здесь же задают провокационный вопрос про гей-браки — ни одного дня не проходит без него. Впрочем, провокаторы плохо знают матчасть: женщина в цветастом костюме спрашивает об «Алексее Навальнове», главу штаба Гудкова Максима Каца называют «ваш начальник Кац», а одна пожилая дама вызывает общий смех, сформулировав претензию так: «Вы говорите о борьбе с коррупцией, но ваше имя стоит в списках!» Слушатели сами начинают ругаться на провокаторов, так что Гудков иногда вмешивается: «У нас свобода слова!»
Между встречами он объясняет мне: «Провокаторы меня будят плюс создают шум, а на шум все приходят посмотреть, что происходит». На ежедневный вопрос про однополые браки ответ у него готов: «Нельзя дискриминировать людей, вне зависимости от того, кто с кем спит, в какого бога верит, какой штамп у кого в паспорте. Государство надо гнать поганой метлой из личной жизни. До 1979 года женщины в Иране ходили в коротких юбках, а потом там начали притеснять сначала одних, потом других. Кончилось тем, что женщины там в парандже ходят. Хотите по этой дорожке пойти?»
«Нирвана» после встречи
Тема геев оказывается исчерпанной, и кандидата спрашивают, когда в России настанут перемены.
— Я в свои 25 так же Валерия Зубова (одного из нескольких депутатов Госдумы, голосовавших против одиозных законов. —Ред.) спрашивал: «Долго ждать перемен?» Он говорил: «Если ждать, то долго». Я вот тоже жду, как долго вы еще будете голосовать за тех людей, которых я в 10 лет по телевизору видел. Предлагаю вам вместе бороться. Попробуйте менять общественное мнение вокруг себя.
Девушка в кружевах и ее приятель просят сфотографироваться с кандидатом. Мужчина в костюме спрашивает, как записаться волонтером. Подходит сфотографироваться молодой отец с малышом на руках и заодно выражает сомнение, что кандидату удалось здесь кого-то переубедить.
— Ничего, — кивает кандидат, — это в том числе просвещение. У нас кампания-ликбез.
Когда мы уходим, двор продолжает бурлить: люди обсуждают те же проблемы уже друг с другом.
После встреч кандидат едет в штаб. У девушек на столах розы — букет зачем-то подарила кандидату одна из слушательниц, и цветы забрал в штаб консультант Виталий — поднимать сотрудникам настроение. Глава штаба Максим Кац набирал уже отработавших одну, а то и две-три предвыборные кампании: «Так что люди опытные, работают все спокойно и отлажено», — говорит он.
На верхнем ярусе штаба Дмитрий Гудков играет на гитаре «Нирвану» — расслабляется так. «Я в группе играл, — не без гордости говорит кандидат, — но, правда, нот вообще не знаю». Завтра — очередные пять встреч. Сегодня закончили на 64-й, всего их будет 220 — максимум, который можно успеть до выборов.