До недавнего времени я был абсолютно уверен, что эксперименты по созданию биологического оружия запрещены. Оказалось, что это не так. А как еще назвать проводившиеся по всему миру гражданскими учеными опыты по повышению степени опасности различных вирусов?

В частности, ученым из Нидерландов обязательно нужно было выяснить, какие еще нужны мутации вирусу птичьего гриппа для того, чтобы надежно передаваться от человека к человеку. Ученые считали, что это знание помогло бы предотвратить эпидемию новой «испанки».

Лаборатория в Ухани как раз специализировалась именно на экспериментах по усилению патогенных свойств коронавирусов (в рамках официальной программы PREDICT).

В приватных разговорах люди в погонах порой упоминали, что китайские военные не остановили работу над созданием смертоносных вирусов. Но подобные слухи обычно сопровождали и истории о тугоплавких «тамбурах-стаканах». В случае заражения внутри лаборатории вирусолога предполагалось натурально сжечь заживо в таком глухом стакане.

Китайские военные якобы считали логичным принести в жертву жизнь одного нерадивого ученого ради предотвращения пандемии, подобной сегодняшней. Такой подход казался жутко неэтичным, но зато надежным. Доказательств тому, конечно, нет, военные до сих пор не прокололись.

Главный аргумент против «уханьской теории заговора» заключается в том, что ну совершенно не похоже, что вирус мог быть сконструирован искусственно с помощью методов генной инженерии. Это, правда, похоже на бред.

Зато практически невозможно отличить, возник ли вирус в естественной среде, или родился в лаборатории, где животные одних видов чихали и кашляли на других в ходе «научного» эксперимента.

Свойства настоящего вируса идеально подходят для того, чтобы без всякого злого умысла сбежать из лаборатории. Он отлично передается от человека к человеку, хорошо выживает на различных поверхностях и имеет длительный инкубационный период. Инфекция может протекать практически бессимптомно, а пациент при этом заразен.

Нужно отметить, что коронавирус не относится к самой опасной, первой группе патогенов, и ученые из-за небрежности могли не соблюдать максимальные меры предосторожности.

Хорошо известно, что в свое время эксперименты по усилению вируса гриппа проводились нидерландским ученым Фушье в недостаточно защищенной лаборатории. И лично я неоднократно наблюдал, как микробиологи пренебрегают мерами безопасности. В студенческие годы мы выращивали полученные от пациентов бактерии кишечной группы не то что без средств индивидуальной защиты и без вытяжки, а порой вообще хватали чашки Петри с сальмонеллами без перчаток.

Случайно контактировавший с вирусом ученый мог скрыть этот факт в надежде не заболеть. Мог честно рассказать начальству и отправиться на карантин, сроки которого оказались недостаточными из-за нетипично длительного инкубационного периода. Может быть, сотрудник лаборатории и вовсе не знал, что подхватил инфекцию.

Если вы помните, в первых сообщениях китайцы (а вслед за ними и ВОЗ) высказывали серьезные сомнения в том, что вирус может надежно передаваться от человека к человеку. Это тоже не противоречит гипотезе утечки из лаборатории. Отсидевший двухнедельный карантин условный доктор Ли мог быть искренне уверен в том, что вирус, с которым он работал, не стал «человеческим» и до сих пор угрожает только летучим мышам и панголинам.

Да, обсуждение сценария случайной утечки вируса из лаборатории отчасти дискредитирует современную вирусологию. Но и наука должна служить интересам общества. Подобные эксперименты могут проводиться только после подробнейшего изучения каждого протокола эксперимента международным этическим комитетом. В него должны входить не только ученые-вирусологи, но и философы, врачи, специалисты по биоэтике, а также младший персонал лаборатории, лучше всех осведомленный о реальном следовании всем принципам безопасности.

Общество должно решить, достаточно ли у нас оснований и ресурсов для столь опасных экспериментов, или «детям пока что рано играть со спичками»?