«Еще пять спектаклей уже придуманы», — делится планами Крымов в интервью нашим коллегам из «Новой газеты — Балтия». Ну а пока зрители Европы и Америки приветствуют российского режиссера, московский департамент культуры снял все его спектакли из репертуара своих театров, федеральные Театр наций и МХТ — убрали его имя с афиш, а дебютный фильм «Все нормально», снятый в 2021 году, так и не вышел на экраны.

Аргументация в адрес «уехавших» деятелей культуры (от странных людей, так и не научившихся отличать современную культуру от грантов администрации президента и друзей Никиты Михалкова) обычно строится в два приема.

• Первый — да кому они там нужны? Ответ — не только в исполнении Крымова, но и Кирилла Серебренникова, Чулпан Хаматовой, Кантемира Балагова, Бориса Акунина (признан «иноагентом»), Дмитрия Быкова (признан «иноагентом»), Ивана Вырыпаева (признан «иноагентом»), Андрея Звягинцева и так далее и так далее — очевиден. Много кому.
• Второй — ну, ясное дело, «они» же ставят «западную пропаганду», рассказывая «как в России все ужасно». Перефразируем чуть более интеллектуально: успешны только те авторы, кто ставит/снимает/пишет социальную или политическую критику современной России.

Но, конечно, угроза скатиться в политическую публицистику — и подменить ею художественное развитие стиля, своих идей или творческих принципов — велика.

Тем более выигрышно выглядят те авторы, которым и в новых и подчас довольно тяжелых условиях, удается сохранить себя как художников. Дмитрий Крымов — не только большой режиссер, но и большой профессионал.

Спектакль, представленный им в Риге, он задумал (по собственным словам) лет сорок назад. А репетировать его начинал в Театре «Современник»:

В рижском варианте сохранились начало и финал спектакля, а середину режиссер перепридумал. Как и остальные спектакли Крымова, он сочинен «по мотивам» оригинального произведения — и в сценарии спектакля находится место и актуальным отсылкам (театр все-таки искусство текущего дня), и камео исторических персонажей, и выяснению отношений режиссера со сценой (вспомним «Моцарт. «Дон Жуан»: генеральная репетиция» в Театре им. Фоменко), и визуальным аттракционам.

Начинается представление вполне в европейском духе: на сцене коробка-павильон, имитирующая квартиру — детскую комнату и туалет. Минималистично, но вполне достоверно. Даже задумываешься, не захотел ли Крымов, известный своей яркой сценографией, сыграть в «холодный» европейский театр.

Нет, не захотел.

Стоит в действие вломиться Питеру Пэну — пожилому и довольно мрачному, в общем, господину в очках и длинном пальто, очевидно давно постаревшему, но все еще отказывающемуся в этом сознаться окружающим, — как павильон будет сломан, на сцене появится костер, явится лошадиная голова, воссияет красивый закат. Ради того, чтобы развлечь ребенка, пожилой Питер Пэн вызвонит по телефону и вытащит на сцену всех своих знакомых — а поскольку ему лет двести, то и знакомые у него соответствующие.

Янис Райнис — латышский поэт и драматург, возглавлявший Национальный театр в 1921–1925 гг., и его жена, поэтесса Аспазия; вслед за ними — Александр Пушкин собственной персоной, которого убьют на сцене целых два раза (действительно, говорят герои спектакля, «его сейчас так обсуждают, будто он был генералом, а не поэтом»); за ним — изображающий Хлестакова в своем решении Михаил Чехов (работавший в 1930-х в Риге, где русский театр до сих пор носит его имя).

В версии для «Современника», по словам Крымова, вместо Райниса и Чехова появлялись бы Табаков и Ефремов.

Как уже ясно, спектакль — абсолютно крымовский, и по образно-визуальной, и по смысловой части. Режиссер себе не изменяет — и как бы говорит всем: ну вот я такой, и я буду ставить так хоть в Балтии, хоть в России, хоть в Штатах. И везде буду понят, потому что буду говорить искренне — то, что хочу сам, а не то, что мне кто-то хочет навязать.

В этом не просто его достижение. Но и оптимистическая новость для всех, кому второй аргумент (см. выше) кажется убедительным. К счастью, нет — и за границей можно делать все, что душе угодно. Если это талантливо — оно выживет.

Добавлю, что успех российских художников в Европе — на благо не только им самим, но и европейскому театру тоже. Недавно я общался с одним авторитетным театральным критиком, входящим в жюри крупной европейской театральной премии. Он сетовал, что современный театр в Европе — не целиком, конечно, но в значительной степени — сегодня «политизировался» в плохом смысле. Вместо художественных идей — и о форме, и о содержании — режиссеры чаще предлагают разговоры об идеях, то есть концептуальное оформление спектакля.

Иными словами, то, что декорации делаются из «зеленых» экоматериалов, — важнее, чем, собственно, что это за декорации и что в них происходит. Убедительность речи режиссера/продюсера/куратора /перформера на пресс-конференции об антиколониализме, дайверсити и так далее — будто бы более весома, чем отображение тех же самых проблем на театральной сцене.

На фоне этой тенденции работы авторов из России, безусловно, профессионалов в своих областях, — имеют потенциал не просто выделиться, но и вдохнуть в европейские художественные миры некоторый новый дух конкуренции. С этим и можно нас всех поздравить, как Крымова — с премьерой. То ли еще будет.

* Внесены властями РФ в реестр «иноагентов».