К

то «хотел бы жить и умереть в Париже», кто покорить его, кто просто побывать. Но если сбудется хотя бы последнее, то жаль было бы не открыть для себя «свой» Париж. Какая досада — подозревать в каждом доме что-то достопримечательное, но не знать наверняка! И проходить мимо...

То ли дело взять (недорого!) комнату «в прекрасном отеле «Парк Сен-Северен», где из окон видна старинная церковь, сад у музея Клюни, близ руин римских терм, и большой кусок Латинского квартала», или в отеле «Монблан» на рю Юшет — «как-никак тут живали и Хемингуэй, и Неруда», а то и в «Отеле Трех Коллежей», где останавливался Мандельштам. Позавтракать и выйти из Латинского квартала — в соседний Сен-Жермен. А там, «если чуть отклониться от бульвара к югу, обнаружить аркады старого рынка — знаменитой сен-жерменской ярмарки, где рядом с простолюдинами бывала и знать, и даже короли не брезговали ярмарочным весельем — Генрих III и Генрих IV с женами-королевами. А свернув на улицу Старинной Комедии, минут через пять выйти на красочную, по-парижски деревенскую улочку Бюси. Там «…в № 10 — собирал друзей Гийом Аполлинер, в № 12 — в 1937 году явилась полиция в поисках агента НКВД, мужа Марины Цветаевой, его кабинет находился на втором этаже, а на перекрестке у № 40 в сентябре 1792 года...»

И так — без конца, была бы только карта и в комплект к ней — «Прогулки по Парижу» Б. Носика (М.: Радуга, 1999 г.). Пока что автор-литературовед прогуливает своих читателей лишь по левому берегу Сены и островам, но обещает в скором будущем показать и правобережный Париж.

Мы частично опередим его обещания, если откроем «Повседневную жизнь импрессионистов» Жан-Поля Креспеля (М.: Молодая гвардия, 1999 г.) и оценим «роль парижских кафе в развитии искусства».

Впрочем, даже эта тема уступает в оригинальности сочетанию искусства оперетты с ...политикой: см. «Оффенбах и Париж его времени» Зигфрида Кракауэра (М.: Аграф, 2000 г.). А если вы из числа читателей, отвергающих легкие развлечения, то вам адресован «Дада в Париже» Мишеля Сануйе (М.: Ладомир, 1999 г.): история скандального направления в искусстве 20-х годов и «дюжины выдающихся людей, которые каким-то чудом объединились, чтобы пуститься в пленительную и абсурдную авантюру». В этой дюжине — Андре Бретон, Луи Арагон, Поль Элюар.

И напоследок — еще одна издательская новинка, «Элегантная жизнь или Как возник «весь Париж» Анны Мартен-Фюжье (М.: Издательство им.Сабашниковых, 1999 г.). Автор раскрывает секрет сотворения светского общества нового времени: как уравнивались в правах герцогини и актрисы, как известность становилась предпочтительней, чем знатность, как на смену этикету приходил стиль — словом, некая изнанка «Человеческой комедии» Бальзака. Кстати, сам великий романист тоже попал в «Элегантную жизнь...» и не случайно, а как яркий пример общественного поведения. Оно лишь на первый взгляд может показаться слишком далеким от нас во времени и пространстве. Но вспомним родной феномен «новых русских», и в его оправдание — расцвет французских парвеню, который случился во времена Бальзака и Дюма, Гизо и Луи-Филиппа.