Я

нварское «обострение» боевых действий в Чечне застало врасплох не только тех, кто слепо верил официальной пропаганде. То, что произошло в первые десять дней нового года, потрясло даже тех, кто понимал, что генералы и тележурналисты морочат нам головы. И все же одно дело — скрывать потери и преувеличивать собственные достижения, а совсем другое — под крики о победе сдавать города. Да еще и находящиеся, судя по сводкам, в глубоком тылу.

Сначала захват Алхан-Юрта отрицали, затем радостно сообщали о его повторном взятии — к тому времени Аргун вторые сутки был в руках боевиков. О «нападении» на Аргун сообщили только тогда, когда начались попытки вернуть город. К этому времени чеченцы были уже в Шали и на окраинах Гудермеса. В эти же дни нас информировали о прекращении операции в Грозном (но не в горах Чечни) и снятии генералов Шаманова и Трошева. Потом выяснилось, что они пошли на повышение. Затем, по истечении еще полутора суток, их вернули на прежние должности (понизили, значит?).

И все же диспозиция говорит сама за себя. Даже человек наивный, слушая сводки, не может не задаться вопросом: что же, черт возьми, творится? И неужели военные, начиная боевые действия, не могли предвидеть, что будет партизанская война, что чеченцы будут наносить контрудары? Погода для авиации, жалуется генерал Шаманов, отвратительная. А что, у военных прошлой осенью не было никакой информации о климате на Кавказе?

Н

а самом деле прекрасно знали. Более того, группа офицеров в Генеральном штабе прогнозировала развитие событий. Эта информация была опубликована независимым военным обозревателем Павлом Фельгенгауэром еще ранней осенью. Уже тогда предсказывалось, что чеченцы на первом этапе войны будут уклоняться от столкновений с Российской армией, заманивая ее в горы. После того как армия втянется в горную войну, последуют скоординированные контрудары. Все эти прогнозы были просто проигнорированы начальником Генерального штаба генералом Квашниным и его окружением. Недовольные военные пытались найти поддержку у министра обороны маршала Сергеева, но тщетно. Дальнейшее хорошо известно.

Масхадов действовал именно так, как и ожидали военные аналитики. В свою очередь наши генералы действовали точно так, как ожидал Масхадов.

Точнее, они совершили даже больше ошибок, чем можно было ожидать.

Город мертвых

Вялый марш на Грозный и тактика «выдавливания» неприятеля в горы были с самого начала безумием. Это прямо, как в русской сказке: бросили щуку в реку. Чеченцам нужно было время — на сей раз не для технической подготовки обороны (с этим все было в полном порядке), а чтобы восстановить координацию вооруженных формирований.

В ходе первой чеченской войны Дудаеву и Масхадову в основном удавалось контролировать своих полевых командиров (за исключением, быть может, Салмана Радуева, которого чеченское командование даже грозилось отдать под трибунал).

После войны, однако, полевые командиры совершенно распоясались, установили себе мобильную связь за счет Березовского и стали играть в собственные игры, игнорируя законного президента. Война вновь изменила ситуацию. Как бы ни были бездарны наши генералы, успешно воевать с ними могут только профессионалы вроде Масхадова и его ближайших сподвижников. В свою очередь Масхадову ничего не оставалось, кроме как замириться с бандитами типа братьев Басаевых и Хаттаба, ибо у них под командой были необходимые «штыки». Даже после того как стороны пошли на компромисс, для восстановления чеченских сил в качестве единого боеспособного организма требовалось время. Это время Шаманов и Казанцев чеченцам дали.

Окружив Грозный, российские генералы оказались перед выбором: либо брать город штурмом, либо оставить его временно в руках боевиков и начать наступление в горах. Масхадов, очевидно, ожидал действий по первому, шаблонному варианту. Второй вариант был сопряжен с огромным риском — тем более зимой, но в этом случае у армии было бы хоть преимущество неожиданности. Вместо этого генералы совершили нечто такое, о чем чеченское командование не могло даже мечтать: они одновременно начали штурм Грозного и полезли в горы.

Дело в том, что количество боеспособных частей в Российской армии невелико. Огромная масса плохо обученных деревенских мальчишек, называемых «мотострелками» и «внутренними войсками», — лишь помеха для элитных соединений. Многотысячная группировка в Чечне выглядит грозно лишь на бумаге. На самом деле войска размазаны по многочисленным блокпостам и гарнизонам, которые главным образом обороняют сами себя (или торгуют с неприятелем). Маневренность была потеряна полностью.

Пока колонны грузовиков и бронетехники кое-как поднимались по горным дорогам, легкие отряды боевиков по горным тропам спускались вниз. Боеспособные части оказались рассредоточены по трем направлениям — в Аргунском ущелье, под Ведено и в Грозном. Как и следует ожидать, ни на одном направлении не оказалось достаточного количества сил для решающего успеха. Войска завязли в позиционных боях. Элитные подразделения стали перебрасываться в горы, чем еще больше ослабили войска, находившиеся на равнине.

Военным помогли политики. После того как в средства массовой информации попали сведения о неудачном бое на площади Минутка (на самом деле — всего лишь об одном эпизоде из десятков аналогичных), Путину понадобились хорошие новости. И они появились. Был высажен десант на грузинской границе. Теоретически чтобы перекрыть дорогу на Шатили. Дороги такой нет, ее начали строить в 1997 году, но так и не построили. Есть несколько километров бетонки, ведущей из ниоткуда в никуда. И вот для контроля над этой заброшенной стройплощадкой был высажен десант, разместившийся на возвышенности с символическим названием Город Мертвых.

Путин дал победное интервью о коренном переломе. «Медведь» получил свои голоса. А десант оказался заблокирован в горах. Снабжать его крайне трудно, боеприпасов и продовольствия не хватает. Вертолетам в январе летать крайне трудно, а садиться в горах и вовсе невозможно. Пехоте теперь приходится пробиваться на выручку десанту — по маршруту, заранее известному неприятелю. В Аргунском ущелье ее уже ждут боевики.

Другие ударные подразделения сосредоточились возле Ведено, где оказались втянуты в бессмысленные позиционные бои — в то самое время, как по-настоящему серьезные события происходили в другой части Чечни. Хуже того, быстро перебросить войска под Грозный или под Аргун не было никакой возможности. Они пришли под Ведено из Дагестана, и возвращаться им пришлось бы туда же.

Партизанские отряды занимали города

Перелом, о котором говорил Путин, действительно произошел — в пользу Масхадова. Новогодняя ночь, как и в первую войну, оказалась самым удачным временем для контрудара. Генерал Шаманов, как мы знаем, просто отправился отдыхать в Москву. Другие отдыхали, как могли, на Кавказе.

Чеченцы атаковали в Грозном, заняли Алхан-Юрт. Чтобы собрать резервы и отбить Алхан-Юрт, военным потребовалось пять дней (в течение которых наше телевидение упорно отрицало сам факт боев). Когда войска наконец были сосредоточены на нужном направлении, основные чеченские силы уже ушли из Алхан-Юрта и вошли в Аргун. В населенные пункты боевики не «просачивались», как утверждают наши спецпропагандисты, а въезжали на бронетранспортерах. Отличить чеченский БТР от российского действительно трудновато — обе армии снабжаются из одних и тех же источников... Другой вопрос: как эти боевые группы проехали по дорогам, выехав, скорее всего, из «блокированного» Грозного, миновав блокпосты и так далее. Впрочем, читатель уже сам знает ответ на все эти вопросы.

Аргун был в руках чеченцев уже более двух дней, когда началось контрнаступление. Вот тут нам и сообщили об «инцидентах». Увы, к этому времени чеченские отряды вошли в Шали и объявились на окраинах Гудермеса. С боями в Гудермесе, правда, произошло что-то странное. Обычно чеченские источники сообщают о боях в том или ином районе на сутки и более раньше российских официальных источников. С Гудермесом получилось наоборот — чеченцы сообщали о боевых действиях на окраинах города, а наши источники вдруг заговорили об атаке на объекты в самом городе. Трудно заподозрить Удугова в стремлении преуменьшить успехи собственной армии. Скорее можно предположить: неразбериха в российских службах, включая пропагандистские, достигла такого масштаба, что сами запутались.

Тактика Масхадова опять оказалась предельно проста. Действовал он в строгом соответствии с рекомендациями Мао — «огонь по штабам». Поскольку атакам подвергались армейские узлы связи и управления, войска, состоящие в значительной мере из необученных мальчишек и офицеров, не имеющих достаточного опыта, оказались дезорганизованы. Армейские части начали отходить от Аргуна к Ханкале, где вполне мог образоваться классический, по правилам Второй мировой войны, «котел». В это же самое время партизанская война развернулась на всей территории республики, включая северные районы.

«Это не катастрофа, — мрачно прокомментировал случившееся один из военных экспертов. — Это гораздо хуже». Дальше он употребил нецензурное слово, которое точно сформировало уровень боеспособности армии, но я, разумеется, не могу процитировать его на страницах газеты.

Басаев ставит Путина на счетчик

В самый разгар аргунской катастрофы неожиданно заговорил Шамиль Басаев. На сайте Удугова появляется интервью главного террориста, где он обещает, что чеченским силам для победоносного завершения войны нужно два месяца. Но ведь и нашим генералам, если верить их словам, нужно два месяца для победы! А уж Путину — тем более. Странное совпадение сроков, не правда ли?

Можно, конечно, предположить, что Басаев просто повторяет на свой манер слова российских пропагандистов (хотя такая манера скорее типична для Удугова). Но более вероятно другое. Как мы помним, война началась именно как «договорная». Судя по всему, марш-бросок Басаева в Дагестан был частью военно-политического «договорного матча», организованного Борисом Березовским. Однако впоследствии боевиков «кинули», события вышли из-под контроля, и война пошла всерьез. Теперь, похоже, Басаев предлагает новый договор.

Если задача «амира объединенного командования» состоит в разгроме российской группировки, то два месяца — далеко не самый правдоподобный срок. Авиация парализована именно сейчас. Через два месяца летать будет легче. А потому война либо закончится через месяц, либо продлится еще около года, прежде чем наше правительство исчерпает уже все ресурсы. Но это логика военная. А логика политическая — иная.

Если слова Басаева вообще что-либо значат, то значат они следующее: «Мы дадим вам повоевать до весны, пока вы решаете свои проблемы с выборами. А вы обещаете, что после выборов покинете Чечню». Разумеется, Басаеву потребуется и неустойка — за нарушение прежнего договора. Можно сказать, что Басаев ставит Путина на счетчик. В качестве компенсации полевые командиры охотно примут что-то из матчасти армейской группировки. Плюс некоторое количество средств «на восстановление Чечни». Иногда, как мы знаем, они берут мобильными телефонами.

Проблема, однако, в том, что реализовать подобный договор уже не так просто. В ситуацию втянуто слишком много людей и сил. С чеченской стороны это прежде всего президент Масхадов. Без его военного таланта одержать победу чеченцам невозможно, а российским политикам он нужен как единственный, с кем они могут вести переговоры, не превращаясь, по собственному определению, в «пособников террористов». Но Масхадов — военный старой школы, он воюет по советским правилам и может ненароком разгромить Шаманова раньше времени. А в договорах с Березовским, судя по всему, не участвует. К тому же шансы Басаева на выгодный договор повышаются пропорционально тому, как более очевидными становятся неудачи российских генералов. А что если боевики, рекламируя себя, переусердствуют?

С российской стороны проблем еще больше. Как говорил цитировавшийся раньше военный эксперт, «нашей армии для поражения даже и противник не нужен». Генералы и без помощи чеченцев все развалят и разворуют так, что группировка может и до конца марта не продержаться. К тому же в генеральской среде началась грызня, следствием чего и стали странные январские перестановки с нулевым результатом. Но это еще полдела. В конце концов на то и телевидение, чтобы врать про победы. Беда в том, что с телевидением тоже проблемы.

В те самые дни, когда военные никак не могли определить, кто чем командует, в правительстве тоже прошла серия перестановок, смысл которой был предельно ясен: людей Березовского заменяли людьми Чубайса. Единый и нерушимый блок олигархов и компрадоров в очередной раз дал трещину. Поскольку показалось, что победа уже одержана, ее плоды уже начали делить.

Наступление Чубайса на Березовского меняет весь расклад. Козырем Березовского были высокие цены на нефть. Из этих сверхприбылей финансировался государственный бюджет, оплачивалась война, создавалась видимость экономического роста. Из того же источника — средства для ведения информационных войн, выборов и т. д. Но все знают, что сверхвысокие цены на нефть не могут держаться долго. В 2000 году ожидают падения цен. У Березовского всего несколько месяцев, чтобы решить свои проблемы, потом ситуация изменится. Может быть, те самые два месяца, о которых говорит Басаев?

Если между Березовским и Чубайсом разгорается конфликт, у нефтяного магната не остается никакого иного выхода, кроме как давить на Путина. И. о. президента должен понять: как бы ни был он дружен с Чубайсом, а без Березовского ему придется плохо. Особенно на выборах.

А для этого у Березовского один выход — шантаж.

Рейтинг ведь как надули, так можно и понизить. Средства массовой информации, входящие в империю Березовского, должны будут показать Путину, кто в доме главный. Рискованная игра, но других вариантов у депутата-олигарха не остается. А значит, даже не меняя общей линии, телевидение и газеты, входящие в империю Березовского, начнут давать «сбои», от которых положение Путина резко ухудшится. Что предпримет в ответ группа Чубайса? Когда дела пойдут по-настоящему плохо, они постараются опять договориться. Если успеют.

В конечном счете проиграют все. В тот самый момент, когда население уже начнет соображать, что с Путиным не выйдет ничего путного, нам все же навяжут именно этого кандидата, ибо Березовскому он нужен не меньше, нежели Чубайсу. А договор с чеченцами, скорее всего, так и не будет заключен. Или не будет выполнен. Ситуация выходит из-под контроля.

Путин вместо де Голля

Вопрос в том, что сможет предпринять Путин в сложившейся ситуации. Чтобы действовать, нужна или интуиция, или стратегия. Ельцин был гением политической импровизации. У Путина пока не видно даже долгосрочного плана. Если он его скрывает, то слишком тщательно. Теоретически Путин может попытаться вывести нас из войны до того, как поражение станет очевидным. В этом случае он объективно оказался бы спасителем отечества, но своей политической карьерой ему пришлось бы пожертвовать. Даже если бы сперва ему удалось избраться президентом. Де Голль мог прийти к власти под лозунгом победной войны, а потом признать поражение, ибо у него был личный авторитет, было блестящее политическое прошлое. У Путина нет ни того, ни другого.

Чем хуже будут обстоять дела у генералов, тем больше вероятность того, что свое слово скажут капитаны, майоры, полковники. Они прямой ответственности за стратегические просчеты командования не несут. А отдуваться приходится им. И люди, сидящие в окопах, знают, что на самом деле творится под Аргуном, Шали, Алхан-Юртом, что происходит в Грозном. Уже сейчас главная пропагандистская проблема — раненые солдаты, которые возвращаются домой и рассказывают ужасные истории о развале армии. Некоторые такие рассказы проникают на страницы провинциальной прессы и даже на региональные телеканалы.

Недовольство в войсках для власти опаснее, нежели критика в Думе. Именно солдаты, побывавшие на фронте, оказываются, как и в Первую мировую, разносчиками антивоенных настроений. А солдаты, носящие оружие, — потенциальными бунтовщиками. Низшие офицеры, которым не дадут поживиться на «генеральской шабашке», — тем более.

Призрак бродит по России. Призрак 1916 года.