Мастера в культуре разбираются в политике
Похоже, поэт в России снова больше, чем поэт. И это не радует
Никакого книжного бума вроде не наблюдается, толстые литературные журналы еле сводят концы с концами из-за катастрофического падения числа читателей, а тиражи собственно поэтических книг в многомиллионной стране исчисляются даже не тысячами, а сотнями экземпляров. И уж совсем не требует поэта к священной жертве стадион, как это было в пору оттепели и на розовой заре перестройки.
И все же на недавнем рождественском приеме в Кремле поэтов было куда больше, чем даже священнослужителей. Непривычно много было и прочих инженеров человеческих душ, а также журналистов, артистов, режиссеров, художников, ректоров, академиков, прочих известных и не очень деятелей науки и культуры.
Вообще-то у поэта и в Кремле есть традиционное и почтенное занятие: можно истину царям с улыбкой говорить, как коллега Гаврила Державин, можно милость к падшим призывать, как недавний юбиляр А. С. Пушкин.
Впрочем, как вскоре выяснилось, поэтов пригласили вовсе не говорить, не призывать или там глаголом жечь. Им предстояло молча внимать, когда говорят другие.
Сперва, понятно, выступил патриарх Алексий II. После чего в своей речи и. о. президента неожиданно поблагодарил патриарха за паломничество в Вифлеем. Так благодарят сотрудника за успешную командировку.
Затем своими мыслями о Боге, о святом и сокровенном с огромного экрана поделились с собравшимися духовные пастыри наши: г-н Примаков, г-н Жириновский и т-щ Зюганов, отметивший весьма кстати, что Нагорная проповедь и моральный кодекс строителя коммунизма — это в сущности одно и то же.
Тут потерявшая за годы перестроечной вольницы всяческое понятие о приличиях творческая интеллигенция дружно потянулась к выходу.
Впрочем, ушли только галерка, последние ряды. Сидевшим впереди было, видимо, неловко покидать свои места, не с руки. Тем более, билеты у них были совсем другого цвета, нежели у галёрочников, что, несомненно, грело амбициозные души.
Так что все дальнейшее, то бишь последовавшее почти сразу вслед за этим кремлевским театром абсурда красно-бурое единение в Госдуме правительственного «Медведя» с коммунистами и ЛДПР, кажется вполне логичным развитием событий.
А временное присутствие среди духовных лидеров нации руководителя ОВР объясняется, очевидно, тем, что на момент Рождества Христова точное решение по гражданину Примакову еще не было принято.
Путин вам на язык
О странностях декабрьских посиделок наследника престола с писателями в маленькой и облезлой гостиной московского ПЕН-клуба я уже упоминал однажды в «Новой газете». О том, что говорил в основном высокий гость, говорил обо всем подряд, о юности своей, о госбезопасности, о Чечне, о Белоруссии, о любви и дружбе, а прорабы духа молчали, слушали, иногда задавали вежливые вопросы.
Казалось бы, все должно быть с точностью до наоборот. Писатели должны говорить, а власть — слушать.
Между прочим не только мне так казалось, но даже и тогдашнему путинскому пресс-секретарю, настойчиво призывавшему цвет интеллигенции поделиться наболевшим. Впрочем, пресс-секретаря вскоре сменили. Видимо, и он чего-то в новом порядке не понял.
Ибо выступать должен один человек, а остальные — слушать и радоваться уже тому факту, что человек этот способен энергично передвигаться, внятно артикулировать, да еще при этом вполне грамотно расставлять слова в предложении: и подлежащее, и сказуемое, и даже прямое дополнение.
Вообще-то нельзя не заметить, что Путин постоянно стремится запечатлеться на интеллигентном фоне. Умильная телекамера показывает его в Петербургском университете, в писательском клубе, на КВНе, на Всероссийской учительской конференции, в консерватории на юбилее квартета Бородина.
И именно на этом фоне делаются «судьбоносные» заявления — о решении баллотироваться в президенты, о весьма скромном и приуроченном к первому апреля, ко дню дурака, но все же повышении зарплат бюджетникам.
В консерваторском сортире он никого не мочит, а если и ошарашивает (на недавнем учительском совещании в Кремле) деятелей образования призывом активно сотрудничать с такими авторитетными международными организациями, как ЮНЕСКО и... Интерпол, то попробуем временно считать Интерпол оговоркой. Хотя и весьма знаменательной...
Кстати, только ленивый не отметил все тот же интеллигентный фон, суетливое обилие звезд пера, сцены и экрана в инициативной группе по выдвижению и. о. в президенты.
Разумеется, во всем этом очевидно стремление улучшить имидж полковника службы безопасности, назначенного национальным лидером. Но не только.
На наших глазах в России развернут новый грандиозный этап приватизации: вслед за заводами, банками, недрами, трубами, естественными монополиями власть сегодня активно стремится купить, взять, завоевать, приватизировать российскую интеллигенцию, ее веками накопленный, хотя и сильно поизношенный духовный авторитет и моральную силу...
Отдадим должное кремлевским аналитикам. Вместе с нефтью, газом и электричеством прибрать к рукам совесть, честь и достоинство нации — это воистину сильный ход, как любит выражаться наш главный специалист по приватизации, вполне оценивший все выгоды нахождения у монопольного крана.
Ну и с кем вы, мастера культуры?
Вообще-то я не о Кремле, не о власти, я о другом. Точнее — о других.
Кто-то из коллег-журналистов уже цитировал хрестоматийную фразу Салтыкова-Щедрина: «Еще не видя в глаза вновь назначенного правителя, они <...> называли его «красавчиком» и «умницей».
Похоже?
Но даже безжалостный классик отечественной сатиры не подозревал, что столетие спустя в безликое «они» с охотой войдет едва ли не вся краса и гордость науки и культуры. И не просто войдет, а вбежит сломя голову и задрав штаны.
Такое впечатление, что каждый торопится первым идеологически верно ответить на не менее хрестоматийный вопрос другого классика: «С кем вы, мастера культуры?».
О том, в какой форме сегодня задается этот вопрос (звонок из администрации и.о. президента) и какой дается ответ (ну конечно!), поведал в передаче «Глас народа» знаменитый наш режиссер Марк Захаров, которого перед тем телезрители имели счастье наблюдать в вышеупомянутой инициативной группе звезд по выдвижению и.о. в президенты вместе с М. Боярским в широкополой шляпе, К. Райкиным в вязаной шапочке и другими любимцами публики без головных уборов.
Райкин объяснил свое присутствие радостно и незатейливо: надо тереться под боком у власти, может, что и перепадет. Марк Захаров позднее, все в том же «Гласе народа», говорил об этом же путанно и уныло, как ученик, которого поймали за курением (мочением?) в сортире.
Как выяснилось, больших писателей и ученых, без которых в инициативной группе тоже не обошлось, по ТВ не показали в силу их плохой узнаваемости электоратом.
Между прочим и на упомянутом совещании по образованию поразил меня вовсе не Путин с его анекдотичным Интерполом, а выступавшая позже ректор Санкт-Петербургского университета Л. А. Вербицкая.
Говорила г-жа Вербицкая не от себя лично и даже не от имени своего университета, а как руководитель секции высшего и профессионального образования, в которой до того почти тысяча преподавателей и ученых обсуждала непростые проблемы вузов, техникумов, университетов, студентов и преподавателей. Практически все десять регламентных минут, в которые г-жа ректор должна была изложить основные проблемы, вопросы, предложения людей, приехавших на совещание именно что со всех концов России, она посвятила недавнему посещению тов. Путиным своей alma-mater, Питерского университета, в почетные профессора которого его посвящали.
«Если б вы видели, как он шел по коридору!..» — восклицала оратор. Между прочим все, кто хотел и даже не хотел, видели, ибо показали все телеканалы. И как-то неловко напоминать уважаемому ректору, что за три века по коридору Петербургского университета, некогда связавшему все двенадцать петровских коллегий, проходило столько легендарных личностей, начиная с самого Петра Великого, что почетному профессору Путину В. В. предстоит еще сильно постараться, чтоб его следы остались на историческом паркете.
«Если б вы знали, как он любит учителей!» — продолжала свой ритуальный плач г-жа ректор.
Честно говоря, пока не заметил, чтоб наш и. о. как-то особенно любил учителей. Если б любил, едва ли учительство поголовно находилось сегодня за чертой бедности, о чем сообщил на том же совещании министр образования.
Но я не о Путине. О нем и без меня в последнее время много что написано, хотя и мало что известно.
Я о звонком голосе интеллигенции нашей, знаменитых, почтенных мастеров, явственно слышном во всеобщем нынешнем «одобрямсе», уважительно переименованном в «рейтинг».
Воистину как-то неловко напоминать диалог из некогда экранизированного тем же Марком Захаровым шварцевского «Дракона»:
— Но позвольте! Если глубоко рассмотреть, то я лично ни в чем не виноват. Меня так учили.
— Всех учили. Но зачем ты оказался первым учеником, скотина такая?
