Одна и та же рука подписывает указы о борьбе с коррупцией и новых назначениях?
П
ока новый хозяин Кремля то и дело являет народу строгий свой лик, стращая террористов и покусителей на державные устои, наиболее бдительные сограждане успели приметить прямо противоположную прихоть власти: милость к падшим. Она избирательна и в чем-то странна, но в намерениях своих тверда и последовательна. Мы как-то скоро привыкли, что из казавшегося бесконечным забвения к былой известности потянулась череда бывших начальников: мэр Санкт-Петербурга Анатолий Собчак, мэр Грозного Беслан Гантамиров, председатель Госкомстата России Юрий Юрков. Общее у них одно: вольности с законом и почтительность к власти, какая бы на дворе ни стояла. Но есть и разница: Собчак явился народу из добровольного изгнания, Гантамиров — из тюремной камеры, Юрков — из-под дамоклова меча все еще висящих над ним обвинений в хищениях и взяточничестве в крупных размерах.
Если и верно пророчество об ожидающих нас крутых временах с непременной борьбой за дисциплину и порядок на каждом рабочем месте, полезным будет узнать, что эти трое счастливчиков натворили, каким чудом от грехов своих очистились и готовы теперь посчитаться со своими хулителями. Одно открытие просится сразу: Кремль устал от капризных и непредсказуемых царедворцев, а преданнее всех, как известно, служат вчерашние грешники. Да и цыкнуть на них несложно: вот они, приговоры да оперативные разработки, только копни.
Обвинение Собчаку было уже готово
Как бы кто ни относился к Собчаку, все согласятся: в звездный час горбачевской перестройки и ельцинского бунтарства равных ему не было. Блестящий оратор, покорявший публику великолепной русской речью, безукоризненной логикой и бесстрашием, он был хорош и на Съездах народных депутатов СССР, и на собраниях Межрегиональной группы, и многотысячных митингах в Лужниках.
Скромный профессор Ленинградского университета, Собчак почти мгновенно стал едва не всенародным любимцем, лидером, который всегда прав.
Дальнейший его путь — только по восходящей. 23 мая 1990 года — председатель Ленсовета. 12 июня 1991 года — мэр Ленинграда.
Сколько ни стараюсь, никак не вспомню Собчака той поры в скромном профессорском костюме, простотой которого он умилял в депутатских хлопотах. Теперь то фрак, то смокинг. Приемы, презентации, открытия, встречи высоких персон, банкеты, путешествия по заграницам. Холодок в отношениях с прессой. Металл в голосе, презрительный поворот и гневное удаление.
Впрочем, Бог с ним — стал человек мэром огромного города, северной столицы, ужели нельзя и смокинг надеть, и каприз позволить? Повторяю, все бы ничего, если бы злые языки не стали укорять мэра за неуемную страсть к многокомнатным апартаментам для себя и родни, за более чем странные отношения с подчиненными ему чиновниками и старавшимися угодить бизнесменами.
1996 год выдался для Собчака скверным: в июне он проиграл выборы, губернатором стал его соперник Яковлев. А тут еще и Генпрокуратура завела уголовное дело о злоупотреблениях чиновников мэрии, были арестованы консультант мэра по жилью Лариса Харченко и начальник аппарата мэрии Виктор Кручинин.
3 октября 1997 года следователи Генпрокуратуры встретили Собчака при выходе из Петербургского отделения фонда ЮНЕСКО и пригласили для дачи показаний в качестве свидетеля.
Об этом эпизоде существует множество версий, одна противоречит другой, а потому я дам слово и очевидцу, и лицу официальному — следователю Генеральной прокуратуры по особо важным делам Николаю Михееву:
— После нашей встречи Собчак позвонил своей жене, сообщил, что задержан, и попросил немедленно приехать. Я не выдержал: Анатолий Александрович, вы же юрист, разве так задерживают? Разговаривать стало невозможно: вмешалась Людмила Нарусова, началось нечто невоообразимое. Оскорбления, крики... Кричала, что мужу плохо, что у него инфаркт, вызвала «скорую помощь». Знаете, что запомнилось? У него давление было 120/70, мне бы такое, я сам гипертоник. Его увезли в реанимацию, а я остался в более чем дурацком положении: обвинение Собчаку было уже отпечатано, я должен был предъявить его после допроса.
— Обвинение — в чем?
— В получении взятки, хищении, злоупотреблении служебными полномочиями.
Дальнейшее известно: консилиум тамошних светил признал Собчака больным, на частном самолете его вывезли в Париж. Там он и жил до осени прошлого года. Потом вернулся. Дело у меня забрали, бывших подчиненных Собчака Харченко и Кручинина из-под стражи освободили.
Я напомню еще две фамилии. От следователей Собчака спрятал в палате Военно-медицинской академии генерал-полковник Юрий Шевченко, ее начальник. Оперативной группой по злоупотреблениям в Смольном руководил полковник из МВД РФ Геннадий Горбунов. Генерал Шевченко стал министром здравоохранения России. Полковник Горбунов был уволен с должности первого заместителя начальника РУБОПа Подмосковья, по некоторым данным, из МВД его явно выживают.
Да, самое главное — долгие годы заместителем мэра Собчака был Владимир Путин.
В кругах, близких к Черномырдину…
8 июня 1988 года офицерами управления экономической контрразведки ФСБ РФ в своих рабочих кабинетах были арестованы председатель Госкомстата РФ Юрий Юрков, первый заместитель председателя Валерий Далин и директор Главного вычислительного центра Борис Саакян.
Незамедлительно в кабинетах, квартирах и на дачах арестованных были произведены обыски. У каждого были найдены крупные суммы в рублях и валюте. Переплюнул всех Саакян. В коробках из-под обуви он берег 2 миллиона 500 тысяч долларов.
Для всех троих потрясение от ареста было страшным, каждый немедленно принялся писать явку с повинной. 44-летний Юрий Юрков, только что расставшийся и со свободой, и с креслом министра, писал: «Не пожалею ничего, чтобы оправдаться и перед государством, и перед своими детьми».
Юрий Алексеевич Юрков занимал должность руководителя Госкомстата России с октября 1993 года. Не выскочка — трудяга и светлая голова. В ЦСУ СССР попал сразу после окончания института, в 1975 году. Женат, двое детей.
Дело Юркова и его многочисленной компании ведет уже знакомый мне и читателям следователь Николай Волков — тот самый, что занимается и «Аэрофлотом».
Схему изобретенной статистиками обираловки он рассказал мне в двух словах, она проста и бесхитростна. Предположим, одна фирма хочет узнать, как в России идут дела с добычей нефти. Ее представитель приходит к девочке-клерку и слышит в ответ: данные подготовим, стоимость — тысяча долларов. Можете в рублях по курсу, а можете и в долларах. Одни клиенты расплачивались наличными, другие переводили деньги на счет Госкомстата. С ведома Саакяна поднакопившаяся сумма переводилась в фирму-однодневку и тут же обналичивалась. Еще одно золотое дно — сдача в аренду множества помещений центрального офиса на Мясницкой и гаража на Чистых прудах.
Абсолютно весь коллектив Госкомстата был связан круговой порукой, в афере участвовали все.
Волков без улыбки говорит, что на свободе можно оставлять только уборщиц.
Прибыль двигалась по отлаженной цепочке, снизу вверх. Все знали капризы Юркова: рубли он не признавал, только доллары, только самые новые. Саакян — тоже.
Юрков жил на широкую ногу — построил роскошный дом на берегу Пахры, угрохал на него полмиллиона долларов. Да еще соединил две квартиры в одну, но ни на стройку, ни на ремонт не тратился — заплатила казна.
За полтора года Волков с коллегами «наработал» 50 с лишним томов. Он убежден, что доказательная база убедит любой суд и по крайней мере Юрков с Саакяном лет по десять лагерей получат. Вот-вот он усадит обвиняемых знакомиться с материалами следствия и, если они не очень увлекутся этим занятием, к лету передаст дело в суд, который и воздаст жуликам должное.
Увы, я его оптимизма не разделяю. Потому что в отличие от Волкова внимательно прочитал документ с занудливым названием «Еженедельный мониторинг группы экспертов «Российских регионов» на основе материалов Международного фонда экономических и социальных реформ». Дата — 8—15 июня: аккурат в эти дни арестовали статистиков. Эксперты убеждены, что эта акция заказана сверху и «поэтому действия Генпрокуратуры и ФСБ с особой тревогой были восприняты в кругах, близких к бывшему премьеру Черномырдину».
«С опаской отнеслись к аресту верхушки Госкомстата группа Потанина, а также сблизившаяся с ней финансово-промышленная группа Алекперова, — продолжают эксперты. — Надо помнить и то, что Юрков — член ленинградского клана Чубайса. Не случайно буквально на следующий день после ареста группы статистиков в стране началась резкая дестабилизация».
Этого нам еще не хватало: стоило в кои-то веки усадить на нары одного-единственного жулика из правительства — страну трясет.
Поэтому как только Юркову изменили меру пресечения и выпустили на волю, председатель совета директоров РАО «Газпром» В. Черномырдин пригласил его к себе советником.
Вот и думай: Юркова снова посадят — в России еще одна дестабилизация случится?
«Я вам еще понадоблюсь!»
Об одиссее Беслана Гантамирова я писал в недавнем ноябре, в 42-м (Д) номере «Новой газеты». Долго гадал о его ближайшем будущем — сейчас проверим, где я был прав, а где ошибался. Да и некоторые любопытные подробности недавнего прошлого Беслана вспомнились совсем случайно.
До сих пор помню, как декабрьским днем прошлого года сидел в крохотном кафе швейцарского города Берна, пил кофе с офицером федеральной полиции Хайнцем и вел разговор ни о чем — отдыхали. Хайнц помолчал, улыбнулся, что-то вспоминая, и вдруг ошарашил вопросом: не случится ли мне свидеться с Гантамировым? Объяснил: это он в России сегодня помилован, а для Швейцарии как был жуликом, так и остался. Вот Хайнц и ищет в десятках банков его счета, на которых не одна сотня тысяч долларов покоится. Шутит: вот поможет Гантамиров федералам усмирить боевиков, пусть приезжает в Швейцарию — вместе будем деньги искать.
Пока Кузьминский межмуниципальный суд Москвы убежден, что Гантамиров увел из средств, дарованных Москвой на восстановление порушенной ею же Чечни, 27 миллиардов рублей. И не на собственные услады, а на вооружение и содержание отрядов своей милиции. В прошлогоднем апреле, выслушав приговор суда — шесть лет лишения свободы, Гантамиров хохотнул своим постоянным смешком и сделал улыбку пошире: «Граждане судьи, запомните: меня освободят гораздо раньше — когда правительство России снова будет решать проблемы с Чечней».
И как в воду глядел: в конце октября указом президента Ельцина Гантамиров был помилован. Счастливчик в благодарностях не рассыпался, в многочисленных интервью упрямо твердил одно и то же: ни о каком помиловании он не просил, раскаиваться ни в чем не собирается. За какие-то две недели Гантамиров успел разругаться со многими влиятельными деятелями чеченской оппозиции в Москве, отмахнулся от объятий благословленного Кремлем председателя Госсовета Малика Сайдуллаева и тут же исчез. Как и можно было предполагать, Гантамиров появился в Чечне, восторженно был встречен своими сторонниками, с помощью федералов мигом сколотил из них вполне боеспособный отряд чеченской милиции в полторы тысячи человек и уже успел потрепать ненавистных ему боевиков. Можно догадаться, что Гантамиров с удовольствием действовал бы не под крылышком федералов, а как вольный джигит, но трезвый расчет велел ему до поры до времени не ерепениться и изображать послушание. Сам Гантамиров стал заместителем полномочного представителя правительства России в Чечне Кошмана, был зачислен в кадры МВД РФ, а его бойцы приняты тем же МВД на полное довольствие. Офицеры внутренних войск, на днях вернувшиеся в Москву из боев под Грозным, рассказывали мне, что чеченская милиция воюет лихо и с умом, а сам Беслан из-под огня не вылезает. Не раз Гантамиров клялся, что никакого ставленника Кремля к власти в Чечне не допустит и, если российским политикам придет в голову снова войну сворачивать, здесь он им не союзник.
Дело Гантамирова вел все тот же Волков. Мы отыскали с ним любопытнейшую подробность: постановление на арест Гантамирова в Генпрокуратуре подписали 22 апреля 1996 года — на следующий же день после того, как при загадочных обстоятельствах был ликвидирован Дудаев.
Ничего странного: Москва уже тогда, в преддверии президентских выборов, лихорадочно искала выход из чеченской бойни, а Гантамиров в этом активно мешал. Надоевший Кремлю мэр Грозного уже 3 мая был арестован в аэропорту «Шереметьево». «Мне вас жаль, — хохотнул Гантамиров офицерам ФСБ. — Вы делаете ошибку».
История с Гантамировым — очередное подтверждение одного из главных принципов политики Кремля: мораль и закон становятся химерой, когда идет речь о достижении собственных интересов любой ценой. Тогда уместен союз не только с жуликом — поле битвы, как давно было сказано, принадлежит мародерам. Как в кремлевских коридорах, так и на чеченской земле.
