Она вынесла из-под огня четыреста человек. Одна из восьмисот в мире награждена медалью имени Флоренс НАЙТИНГЕЙЛ (награда Международного Красного Креста). До 2000 года не дожила три часа…
Март. Вместо неба — хмарь. Вместо земли — лед и вода. В городе в такую погоду в секунду промокают ботинки. А в лесу... Да кому и придет в голову отправляться в лес в эдакое межсезонье? Разве егерям да охотникам — до дичи, до прогулок...
Но вот эти девчонки не гуляют и не собирают подснежники. Они валят лес. Пилят толстенное дерево, упираются в ствол плечами, чтобы сломить. Дерево падает с оглушительным треском. А спил и щепы — светлые, свежие, новенькие. Потом дереву начерно обрубают ветки и волокут его на лесопилку по лесным раскисшим дорогам. Грязь мешается в кашу со снегом, ноги вязнут, и сапог для каждого шага приходится выдирать с хлюпом. И с всхлипом — девчачьим. И дальше тянуть. Дерево оставляет за собой длинный след — колею, которая скоро снова наполнится водой и превратится в месиво. Но ненадолго: его опять отформуют в длинный желоб следующим бревном следующие девчонки.
Они называются лесная бригада. Их бригадирше 18 лет. Другие бригады пилят доски. Третьи выкалывают из котлованов замерзшую воду, выкачивают незамерзшую и вкапываются глубже в твердую землю.
Это не трагическая версия кинокартины «Девчата» и не женская колония строгого режима. И они не заключенные, а сестры милосердия. С ним, с милосердием, породнившись, узнали, что это родство не из легких. Впряглись — тяните. На лесопилку — бревна, с лесопилки — доски. Копайте, девицы: «на десять девчонок по статистике...» приблизительно один мужчина. Да и тот хирург, а не плотник. Он даже засыпает — а спят мало, только когда совсем темно и нельзя работать — он даже засыпает с вытянутыми вперед руками. Это у него рефлекс — беречь от загрязнения пальцы. Хотя утром он этими пальцами, которые бережет во сне, снова ухватится за топор или лопату. В этом осточертевшем всем лесу они, как мураши, строят ни больше ни меньше, а подземный город.
Это не конкурс фантастических проектов. Это просто война.
Время действия — 1942 год. И подземный госпиталь за 40 дней на 5 тысяч человек — «директива сверху», интересный выход из положения: госпиталь переезжает вслед за армией, а в Вязьме нет ну ни одного целого здания, в котором можно было бы разместить раненых. Вязьму сровняли с землей. Но, оказывается, жить и даже спасать жизни можно и глубже. И неизвестно, где еще ближе к аду.
Так что — абсолютная реальность. Из фантастики — только пределы человеческих сил. О том, что эти пределы есть, они не задумываются. Строят. Среди них Полина Титкова — статная темнобровая украинская «лыбедь». Выхватим крупным планом — потому что сегодня есть повод ее вспомнить. Печальный. Как раз тот, когда хватаются за голову: куда раньше-то смотрели?
А кто куда, как водится. Разные заботы, разные «веселые картинки». Через много лет их «переиздадут», и кому-то невозможно станет заснуть. Полине, например, будет сниться остервеневший летчик в первый день войны на границе, шедший так низко, что можно было увидеть лицо. Долго ей будет казаться, что на улице и в метро бесконечно встречает своих спасенных и неспасенных: когда госпиталь отстроят, она не останется в тылу, а будет вытаскивать ребят с передовой.
За всю войну вытащит четыреста.
В 1984 году ее наградят за это медалью имени Флоренс Найтингейл, также спасавшей во время Крымской войны английских солдат. Эта награда лиги Международного Красного Креста — высшая для медсестер. Всего в мире ее удостоены около 800 человек (среди них — сорок советских сестер и санинструкторов).
Появление медали в Союзе станет событием. Об этом напишет множество газет. И все выдадут одинаковую информацию. Разные авторы в разных городах чудом попадут слово в слово друг с другом. Они напишут про «гордость советского народа» и стандартно поздравят Данилицкую.
А вот про то, что Полина Демидовна уйдет из жизни за три часа до двухтысячного года, уже не напишут. Потому что, когда уходят пожилые, — это закономерность. Никакой сенсации. Да и дороги опять развезло. Скоро март. И снова война…
