СюжетыОбщество

Пристрастия: Татьяна ДРУБИЧ

Этот материал вышел в номере № 14 от 24 Февраля 2000 г.
Читать
Татьяна ДРУБИЧ Мы живем в мире японских вещей. Не думая об этом специально, просто так сложилось. Японская техника, японские машины, рестораны. Японская мода от Кензо, Ямамото, Мияки. Теперь вот читаем детективы Б. Акунина, написанные, как...

Татьяна ДРУБИЧ

Мы живем в мире японских вещей. Не думая об этом специально, просто так сложилось. Японская техника, японские машины, рестораны. Японская мода от Кензо, Ямамото, Мияки. Теперь вот читаем детективы Б. Акунина, написанные, как стало известно, загримированным в псевдоним переводчиком японской литературы.

Но все эти японские следы нами специально не осмысляются. Существуют естественно и ненавязчиво. Как незаметные предметы быта, а не культуры. Но мне повезло. Случайно или нет, я попала в список людей, которых приглашает японское посольство на чаепития, спектакли, фестивали... Одним из самых замечательных и неожиданных мероприятий, не имеющих к этому казенному слову никакого отношения, стал для меня мастер-класс артистов театра Кабуки.

Я почувствовала, что могла бы стать актрисой именно такого театра. Сверхусловного, ритуального, но при этом живого.

«Кабуки» переводится как «экстравагантность». Теперь мне кажется парадоксом, что на зрителей спектакля Кабуки, как говорят, не менее интересно смотреть, чем на сцену. Об этом еще писал Акутагава. Захватывающее напряжение существует по обе стороны рампы. Возможно, в лучшую пору Художественного театра это случалось и у нас. А теперь утрачено.

Меня постоянно воспитывают японцы, и я отзываюсь с благодарностью на их предложения самого разного свойства. Главное из них — упорядочить всю сложность, многосмысленность мира в завершенную форму, в простоту выражения и в умение легко с этим справляться. Как с кнопкой от «Панасоника».

Мне очень нравится обезличенность актера Кабуки. Его точное следование неукоснительной церемонии нанесения грима, эффект которой в том, что белила уничтожают прежнюю индивидуальность и — поверх нее — создают новую. Ее обобщенность несет в себе тайну, которая действует сильнее любого разнообразия открытых лиц западных артистов. В Кабуки канонизирован выбор цвета костюмов, символизирующий возраст, разведение характеров на «добрых и злых», выбор декораций, музыкального сопровождения и мизансцены.

Японские технологии немыслимы вне строжайшего соблюдения традиций и не противоречат друг другу. Японцы спят на полу, едят палочками, возделывают свои садики и при этом создают сверхсовременную цивилизацию. Показанный в Москве мастер-класс воспринимался, помимо приобщения к закулисной технологии Кабуки, как инструкция по использованию японской видеотехники. Нам, неяпонцам, трудно или вообще невозможно понять спектакль этого театра без мастер-класса — переводчика языка жестов, пластики, самого действия.

Наивные японцы позвали на сцену зрителей, жаждущих — под руководством мастера — повторить записанные в японской генетике походку скромной девушки, выдох отважного воина, ритуальное обращение с мечом или с веером. Увы. Выглядело это жутко смешно. Мы непереносимо — почти анатомически — разные люди. У нас другие чувствительные зоны — японцев волнует открытый затылок женщины, при этом тщательно скрыта в кимоно грудь и талия. Импровизация со зрителями выглядела карикатурой. Кажущийся элементарным поворот головы для нас становится непреодолимой сложностью. А виртуозный номер японских артистов, с блеском сыгравших на хохломских ложках «Катюшу», оказывается утешительным для нас сюрпризом. Так что есть надежда для тех, кто уже умеет есть палочками, научиться, не порывая с собственными традициями, чужому. Расширить свою вселенную.

shareprint
Добавьте в Конструктор подписки, приготовленные Редакцией, или свои любимые источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы. Залогиньтесь, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах
arrow