Самые, казалось бы, непопулярные меры власти народ одобряет

Чем ближе дата голосования, тем выше интерес к данным социологических опросов. Но согласно избирательному законодательству за несколько дней до выборов их публикация запрещена. Пока запрет не начал действовать, мы решили обратиться к данным Агентства региональных политических исследований и побеседовать с его генеральным директором — доктором социологических наук Андреем МИЛЕХИНЫМ

— Что-нибудь вас удивило в собственных результатах, скажем, за последние полгода? Может быть, вы первые уловили, угадали тенденцию, никто не знал — и вдруг это всплыло в вашем исследовании?

— Мы ничего не угадываем. Мы очень скучная организация: вчерашний день мерим.

— Неужели даже не как профессионал, а просто по-человечески не встречаете ничего удивительного?

— Как человека меня что-нибудь удивляет в каждом номере нашего недельного мониторинга. Например, то, что количество людей, выступающих против запрета КПРФ, растет и к февралю достигло 57%. Меня не цифра удивила, а рост. Или ситуация с Бабицким...

— Оказалось, что большинству людей до этого нет дела?

— Да не то слово! Сколько шума на всех телеканалах, а посмотрите опрос от 18—20 февраля. Ничего не слышали о его обмене на российских военнопленных 15% опрошенных, 28 затруднились ответить, 22 — против обмена и 35% — за!

Или, согласитесь, неожиданно, что опрошенные столь единодушно (68 процентов!) поддержали введение «Основ военной подготовки» в школах. Вся пресса об этом как-то скептически писала.

— Кстати, о прессе. В свой еженедельный мониторинг вы включили блок по медиапредпочтениям. Что вас подтолкнуло к этому?

— Как это ни грустно, но оказалось: единственное, что нас объединяет, — это национальные медиа, а поскольку общенациональных газет нет, на них уже и подписки нет после того, как цены ушли от двух копеек, — так вот в этих условиях нас объединяют два телевизионных канала. ОРТ и РТР имеют около 100% технического охвата по стране.

— Может, хорошо, если сейчас, когда грозят усиливающейся регионализацией России, существуют два общенациональных канала? Или это создает чересчур благодатную почву для манипуляций общественным мнением?

— Молоток — он хороший или плохой? Им можно и гвозди забивать, а можно и человека убить. Было бы хорошо, если бы телевидение работало на консолидирующие общество цели. Но оно работает на создание виртуальных партий, на то, чтобы сделать из одного человека легенду. Телевидение оказалось основным политическим инструментом, оно заменило собой все. Эти два канала отработали выборы по полной программе, но не как журналисты, а как пиарщики. Причем два этих канала работали как один! Доходило до абсурда: первые пять основных сюжетов в новостных программах шли настолько одинаково — с одинаковым хронометражем, как будто одной камерой снимали! С точки зрения логики должны быть один государственный канал и один общественный, только он должен быть по-настоящему общественный! А когда два канала идентично вещают... Крамольную мысль скажу: сейчас можно вообще не проводить опросы, нужно только анализировать два телеканала — и поведение 60% населения будет понятно. Конечно, я утрирую.

— А если не утрировать? Может, мы действительно можем обойтись без социологии? Если власть решит ее… ну, не запретить, а так, подсократить «за ненужностью»?

— Вряд ли. Только слабой власти социология не нужна и даже вредна. Развитость социологических служб, государственных и частных — это атрибут нормального, открытого общества, инструмент, который делает рынок прозрачным. По отношению людей к социологии можно понять, кто хочет жить в прозрачном обществе, а кто — в мутном.