Лена узнала о Коле, посетив сайт sos.ru. В августе прошлого года Колин дедушка Андрей Николаевич Дзюбан обратился к людям с просьбой помочь его тяжело больному внуку. В декабре 1998 года Коля Кузнецов (на фото Коля летом 1998 года) заболел гнойным менингитом со множеством осложнений, каждого из которых было бы достаточно, чтобы свести в могилу и гораздо более крепкого, чем двухлетний мальчик, человека. Но Коля выжил. Цена его выздоровления такова: "двусторонняя катаракта, Т-образная отслойка сетчатки — прогноз неблагоприятный; тугоухость 4 степени".
То есть, говоря обычным языком, мальчик оглох и ослеп. "...Как тяжело наблюдать и ощущать его полную оторванность от окружающего мира. Разрушается оформленная речь, самая простая проблема у малыша и самый простой вопрос у окружающих становятся неразрешимой проблемой и тяжелым испытанием для всех нас, кто любит Колю и уже 6 месяцев борется за него всеми силами," — из обращения А.Н. Дзюбана. Суть просьбы Андрея Николаевича заключалась в том, чтобы люди помогли их семье приобрести для Коли слуховой протез "Имплант", который вживляется в зону слуха головного мозга, заменяя таким образом слуховой нерв. Стоимость Импланта — больше 30 тысяч долларов — сумма совершенно нереальная для семьи русских интеллигентов из глубокой провинции.
Почему одни люди берутся помогать другим — вопрос темный. К сожалению, гораздо более понятным и обычным выглядит равнодушие и нежелание лезть в чужую беду, как в болото, в котором завязнешь по уши.
С Леной я познакомилась летом, и тоже через Интернет. Она помогла собрать деньги на инвалидную коляску для одной девочки с нашего сайта, но на этом не успокоилась. В конце осени Лена приехала по своим делам в Москву, привезла, кстати, корсет для пострадавшей в автокатастрофе девушки с сайта sos.ru. Когда мы с Леной сидели в одном из московских кафе, я спросила ее, зачем она все это делает. Лена рассказала о том, как полузнакомая женщина помогла ее дочери... А Лена взялась помочь Коле.
Если подробно описывать все то, что удалось сделать Лене за пару месяцев, эта статья превратится в приключенческий роман. Ведь Лена не была Колиным спонсором в традиционном смысле этого слова. Она не могла оплачивать покупку "Импланта" и операцию, она собирала деньги со всего мира и договаривалась о всевозможных скидках — на "Имплант", на операцию, на перелет, обсуждала с врачами сроки послеоперационной реабилитации. В это время Колю обследовали в Москве и выяснили, что Колина ушная улитка в норме и противопоказаний для вживления "Импланта" нет. Нужно было торопиться, потому что в этом случае время плохой союзник — могут произойти необратимые изменения, после которых даже "Имплант" не поможет.
Все складывалось хорошо. В результате едва ли не каждодневных переговоров, звонков и мейлов удалось добиться очень многого. Австрийская фирма MED EL согласилась бесплатно передать "Имплант" (стоимостью 34 000 долларов) для Коли госпиталю в Индианаполисе. Этот госпиталь известен тем, что специалисты высочайшей квалификации успешно провели более 200 операций по кохлеарной имплантации (Колин случай). В госпитале Колю ждали, хирург отказался от гонорара за операцию (4200 долларов), деньги на лечение успешно собирались — не хватало малой части, и даже уже удалось договориться с одной авиакомпанией о льготных билетах. Елена П. во всех случаях выступала как лицо, взявшее на себя финансовые обязательства. Коля должен был приехать в США с мамой и жить дома у Лены.
Возникает вопрос — могли ли Коле сделать такую же операцию в России? Теоретически — да. При условии, что Минздрав оплатит покупку "Импланта", врачи готовы были оперировать Колю. Хирурги клиники в Санкт-Петербурге достигли очень хороших результатов при подобных операциях. Но совершенно не было известно, когда деньги поступят, и кроме того, извечная проблема с оборудованием, медикаментами.... Поскольку выяснилось, что зрение, скорее всего, ребенку вернуть не удастся, слух оставался едва ли не единственный нитью, связывающей Колю с внешним миром. Естественно, что родные мальчика хотели быть максимально уверенными в успехе операции и решили лечить его в США.
Для поездки не хватало только одного. Чиновничьего штампа, в просторечьи именуемого визой. 25 января Колина мама Ира отправилась в американское посольство. Между Ирой и консулом, имя которого так и осталось неизвестным, состоялся разговор. Тон его Ира определила как хамски-равнодушный, а я бы назвала его хамски-недоверчивым. Недоверие, причем с этаким издевательским оттенком, вызвало все: способ знакомства через Интернет, сам факт появления просьбы о помощи в Сети, желание малознакомого человека помогать в таких масштабах, желание лечиться в США. А упоминание о зарплате в 10 долларов (280 рублей) вообще вызвало ухмылку. Ира пыталась объяснить, что Колю ждут в госпитале специалисты. — "Мне безразлично, что его там ждут!" Говорила, что фирма-производитель специально для Коли выделила бесплатно "Имплант". — "Мне безразлично, что кому выделили!"
Вероятно, посольский чиновник мыслил так: "Сиди со своей грошовой зарплатой в своем Борке Ярославской области и не лезь со своим больным ребенком ни в Интернет, ни тем более в нашу великую державу". В общем, визу Ире не дали.
О том, что в американском посольстве могут скорее не дать, чем дать, известно давно. Но вот что любопытно — не дают обычно самым нуждающимся и тем, кто не знает обходных путей и не умеет давать взятки. Детей не пускают к родителям, жен к мужьям, детей на лечение. Иногда мне вообще кажется, что сотрудников посольств, беседующих с заявителями, отбирают по критерию сволочизма и абсолютного безразличия к человеческим судьбам. В свое время меня не пустили в Германию с двумя детьми (я ехала к маме) и предложили оставить на выбор кого-нибудь одного. Такой же беспредел творился и в английском посольстве. Но после многочисленных жалоб ситуация в этих посольствах изменилась к лучшему.
Посольство США осталось верным своим принципам непроходимости и унижения. Кроме того, они придумали неплохой способ заработать — берут с каждого просящего визу по 45 баксов вне зависимости от исхода интервью. То есть за стояние в очереди, нервотрепку, заискивание, а потом еще и отказ, люди должны платить — в Ирином случае две с половиной месячные зарплаты — Ира заплатила 90 долларов (по 45 за себя и за Колю).
Когда Лена узнала, что Кузнецовым визу не дали, она решила действовать через сенатора своего штата, поскольку только его властью можно было назначить новое интервью в посольстве.
А из посольства в Москве на имя сенатора Лугара пришло вот такое письмо: "Отказ был по разделу 214 (в) Иммиграционнаго Кодекса: любой проситель неимиграционной визы подозревается в намерении стать иммигрантом. Для того, чтобы отвести от себя это подозрение, необходимо доказать крепкую связь со своей родной страной, являющуюся гарантией возвращения после короткого пребывания в США. Заявитель должен также продемонстрировать наличие достаточных финансовых ресурсов для поездки и проживания в США, не работая, и убедить в действительной необходимости поездки. Главные аргументы, повлиявшие на решение об отказе: Знакомство со спонсором через Интернет; Гр. Кузнецова не может сама заплатить ни за лечение ребенка, ни за пребывание в США, поскольку ее месячная зарплата — около 10 долларов; Состояние Николая является хроническим, а не опасным для жизни, поэтому он не нуждается в лечении в США".
Ну и как это назвать — нежелание слышать другого, издевательство, равнодушие, цинизм? Любого цензурного определения будет мало. Мне лично после всей этой истории захотелось закидать посольство США зеленкой. Но что мой жалкий бунт против их беспредела? Или, может, бойкот им объявить — придут консулы на работу с намерением отфутболить пару сотен заявителей, а заявителей-то и не будет... Все это, как говорится, плоды воспаленного сознания. В США все равно люди будут стремиться — за американской мечтой, в гости к родственникам, на лечение... И будут являться в качестве подозреваемых в страшном преступлении — невозвращении назад, и будут доказывать консулам, что они ни в чем не виновны — еще до совершения преступления. Интересно, как согласуется подобное превентивное обвинение с хваленой американской политкорректностью?
Вот такая история — о том, как множество самых разных людей из разных стран помогали маленькому мальчику из поселка Борок и как один анонимный консул из посольства США в Москве положил на эту помощь один огромный кукиш.
Сейчас ведутся переговоры о проведении операции в клинике Санкт-Петербурга, куда фирма-производитель из Австрии должна передать по просьбе госпиталя в Индианаполисе бесплатный "Имплант" для Коли. Движется все довольно вяло. К тому же возникла новая трудность — растаможка "Импланта", дело хлопотное и долгое.
А Коля растет. Как пишет его дедушка: "очень сообразительный, с цепкой памятью и на прошлое и на текущее — все время пытается прорваться через разрушенные информационные каналы, и многое получается. Но очень тяжело и физически и душевно. Коле нужно постоянное присутствие, внимание. Хотя может долго играть с игрушками сам, но ему нужна уверенность, что кто-то есть рядом". Как и любому человеку...
Елена Мулярова
