Галина ТЮНИНА, актриса театра «Мастерская Петра Фоменко»
Я не могу сегодня объяснить себе, что такое современный психологический театр. Если это абсолютный реализм, то это ничего у людей не вызывает, более того, раздражает. А тем временем по спецэффектам, по внешним выразительным средствам театр не может перебить тот же шоу-бизнес — люди сюда за другим приходят...
У нас идет пьеса молодого драматурга Оли Мухиной «Таня-Таня», она умный и талантливый человек. Отношение к ней со стороны маститых суровое. Меня это удивляет. Люди спешат радостно не принять. На ругань не сильно тратишься душой, и это гораздо эффектней... Принять, подождать — на это, конечно, у всех времени сейчас мало. А мне кажется, поколение 20-летних, пришедшее сейчас в кинематограф, театр, очень перспективно.
Слава Богу, мы еще пока не запылились. В силу обстоятельств долго были «театром на улице», и все нас жалели и говорили: «Такая хорошая труппа, и нет крыши». Фоменко на это отвечал: «Хорошо, что нет крыши, иначе бы она поехала». А когда она появляется, возникают проблемы стационарного театра. Опасности на этом пути большие. Трудно не потерять в четырех стенах ощущение неожиданности, желание пробовать, а не столбить то, что пользуется успехом. Здесь у нас все сложности наверняка впереди.
Сейчас репетируем «Одну абсолютно счастливую деревню» Бориса Вахтина. Пьесу в театр принес Петр Наумович. Мы уже вряд ли восстановим «Балаганчик» Блока и «Шум и ярость» Фолкнера, но вот восстановили «Приключение» Цветаевой.
Все говорят: упадок искусства! А мне нравится жить в эпоху перемен. И все, чем мы занимаемся, какое б ни было тысячелетие на дворе, — все это для себя. Если мне не будут платить деньги, не будут приходить зрители, я все равно это буду делать. И у Петра Наумовича не может быть другого театра, потому что у него исследовательская, камерная, глубокая природа. Он никогда не будет работать в антрепризе — она предполагает короткий срок создания спектакля. Не очень хочется женщине 9 месяцев ходить беременной, но нельзя быстрее. А люди себя все время обманывают, торопятся. И теряют суть. Остается только форма. Оттого мы и живем в мире яркой, но пустой формы.
