ОСТРОВОМ СВ. ЕЛЕНЫ
Президент взял Москву как Наполеон?
Кто сказал, что история не наука, ибо не знает закономерности? Ход русских революций, лепивших себя по образу и подобию Великой Французской, убеждает в обратном
Вспомним циклы французской революции, записывая их в строчку над чертой: 1789 (символическое начало со взятия Бастилии) — 1792 (свержение Бурбонов) — 1794 (термидор) — 1799 (брюмер, начало бонапартизма). А теперь сравним с цикличностью Третьей (и последней в ХХ веке) русской революции. Для большей выразительности рекомендую записать даты в «знаменателе» под французским «числителем». Революционная ситуация, когда «верхи не могли», а «низы не хотели», вызрела в течение 1989 года. Помните многочисленные «народные фронты», бесконечные демонстрации и митинги, наконец, громы и молнии с трибуны Съезда народных депутатов, взрывавшие систему не хуже эсеровских бомб?.. Кульминация «бархатной революции» наступила в августе 91-го. «Черный октябрь» 93-го стал началом ельцинского термидора. В 1999 году, при минимальной погрешности предыдущих фаз, круг замкнулся. Согласитесь, получается на редкость знаменательно-числительная картинка.
Говорят, что идеи висят в воздухе. И вот уже Зюганов дает интервью о Путине итальянской «Корриере дела Сера»: «Он — Наполеон. Маленький-маленький Наполеон». Ему вторит... Глеб Павловский: «Он явил феномен российского Наполеона (был ничем стал всем)».
Попробуем проверить эту гипотезу. Что же общего между артиллерийским офицером, ставшим двести лет тому назад Первым консулом, и Владимиром Путиным, кроме низкого роста, трудного детства и внезапной известности?
Спасибо Льву Толстому — со школьных лет крепко врезался нам в память этот самый Тулон. Контрреволюционное восстание в Тулоне, поддержанное английским флотом, было безжалостно подавлено 24-летним капитаном. Предположим, что путинским Тулоном стала блестящая (по сравнению с действиями грачевской армии) операция в Дагестане. Юного Бонапарта сначала взял под покровительство влиятельный якобинец Огюстен Робеспьер — родной брат всесильного Максимилиана. После Тулона у Наполеона появился новый покровитель — Баррас, один из главных деятелей термидорианского переворота. Современники считали его «как бы коллекцией самых низменных страстей и разнообразнейших пороков. Он был и сибарит, и казнокрад, и распутнейший искатель приключений, и коварный, беспринципный карьерист и всех прочих термидорианцев превосходил своей продажностью... Но трусом он не был». Это уже цитата из «Наполеона» Тарле. Ассоциации и параллели между покровителями Наполеонам — историческому и новоявленному — проведите сами.
На этом сходство пока и заканчивается. Ну нельзя же в самом деле всерьез сравнивать победоносный Итальянский поход с преподносящей чуть ли не каждый день сюрпризы чеченской кампанией? Однако, по-моему, уместней сравнивать Чечню с непокорной Вандеей, доставшейся Бонапарту в наследство от правительства Директории. Правда, в отличие от Путина настоящий Наполеон первым делом встретился тет-а-тет с легендарным предводителем вандейских мятежников Жоржем Кадудалем. Первый консул предложил, между прочим, этому бретонскому крестьянину поступить к нему в армию с генеральским чином. Подобного предложения полковнику Масхадову, как мы хорошо знаем, не делалось.
На смену «якобинскому» периоду Второй русской революции, временам красного террора и военного коммунизма пришел ленинский термидор — нэп, а затем и сталинский брюмер. Политическая и экономическая программа Путина по-прежнему остается уравнением с двумя неизвестными. Попробуем угадать алгоритм, вспомнив первые шаги Наполеона. Одним из первых решительных и бесповоротных шагов стало закрытие сразу 60 (из 73 имевшихся во Франции) оппозиционных и не-лояльных газет.
Другим столь же жестким шагом стала беспрецедентная борьба с уличным бандитизмом и сельскими разбойниками. Захваченных на месте преступления расстреливали тут же. Следующим шагом была финансовая и прежде всего налоговая реформа. Жестокие меры начали применяться к финансистам, заподозренным в казнокрадстве. Несколько раз тогдашних олигархов бросали в тюрьму вне зависимости от того, успели они замести следы или нет. Воспользуется ли второй президент России рецептами Первого консула Франции, гадать все же бессмысленно. Если наступившее время бонапартизма — это аксиома, то от исторической типологии до реальных дел еще далеко.
А для утешения понадеемся на возраст. Президент Путин все-таки на 17 лет старше (а значит, и менее наполеонестей) Первого консула...
