П

убликация «Новой газетой» компрометирующего меня материала в декабре 2000 года искренне огорчила. Я читаю эту газету, считаю ее близкой мне идеологически. Многих людей, связанных с газетой, я знаю давно и уважаю. С заместителем главного редактора Юрием Щекочихиным мы вместе работаем в комиссии Госдумы РФ по борьбе с коррупцией. С консультантом газеты по правовым вопросам Михаилом Катышевым ранее работал в органах прокуратуры. С обозревателем Зоей Ерошок познакомился в Московской школе политических исследований, а с Юрием Батуриным как помощником первого президента России трудился над проектом нынешней Конституции.

Поэтому мне тяжело далось решение об обращении в суд с иском против этой газеты о защите чести, достоинства и деловой репутации. Основной причиной было то, что в редакционной статье затрагиваются не только мои интересы, но и доброе имя прежнего губернатора Иркутской области Юрия Ножикова, крупнейшей российской компании «Иркутскэнерго», партии «Союз правых сил», коллегии адвокатов «СибЮрЦентр».

В подчинении Ю.А. Ножикова я проработал многие годы, в том числе его заместителем. В ОАО «Иркутскэнерго» я был представителем государства в совете директоров и защищал в нем интересы предприятий и населения области. В партии «Союз правых сил» я являюсь членом Федерального политсовета и председателем Иркутского регионального отделения. Восточно-сибирская коллегия адвокатов «СибЮрЦентр» создавалась по моей инициативе, и я был председателем президиума коллегии.

Состоявшееся решение суда справедливо, и я рад, что редакция признала свою неправоту. Я удовлетворен подтверждением того, что сведения, распространенные в статье, не соответствуют действительности. Для меня во всей этой истории финансовое возмещение причиненного мне морального вреда не было самоцелью. Поэтому я принял предложение газеты о заключении мирового соглашения в части отказа от финансовой компенсации морального вреда. Тем не менее я хочу поставить точку, четко сказав о том, почему именно опубликованные сведения не соответствуют действительности.

И

так, не соответствуют действительности сведения о том, что:

— «в течение месяца Курин обрывал телефоны администрации президента, пока ему не было сказано, что Владимира Владимировича к телефону не позовут и все нормальные депутаты должны обращаться к главе государства в письменной форме». За весь период работы в Государственной Думе я не посещал администрацию президента РФ, не встречался со служащими этого учреждения и не звонил им. Я хорошо знаком с правилами политического этикета, мне известен порядок обращения депутата ГД РФ к президенту РФ, этих традиций я не нарушал.

— «от ареста Курина бережет лишь депутатская неприкосновенность, и он – один из самых знатных представителей коррупционных кругов области». Арест, в соответствии с законом, — это один из видов уголовного наказания. В отношении меня не проводилось оперативно-разыскных мероприятий, не возбуждались уголовные дела, вопрос о применении ареста не ставился. Для этого никогда не было никаких оснований. Отнесение меня к коррупционерам у всех людей, знающих меня, вызывает смех.

— «в деле о серийном убийце А. Майструке, отрезавшем головы у восьми человек, следователь Курин подделал подписи нескольких понятых и свидетелей, а также подвергал маньяка систематическим побоям и сексуальным издевательствам в камере с помощью «подсадных урок». Следователя Курина тогда не посадили только потому, что Майструка нашли повешенным в камере, и дело в связи с этим было закрыто». Подписи я не подделывал, никаким издевательствам обвиняемый не подвергался. Уголовное дело в отношении Майструка было прекращено Иркутским областным судом, поскольку Майструк накануне вынесения ему приговора добровольно покончил жизнь самоубийством. О намерении поступить именно так он мне и всем участникам оперативно-следственной группы постоянно говорил с того момента, когда мы провели его задержание.

— «расследуя уголовное дело против сексуального маньяка В. Кулика… Курин как старший следователь Иркутской городской прокуратуры со своими подчиненными подготовил по этому делу целых два обвинительных заключения. Пока настоящего маньяка не поймали… бдительные жители Иркутска. Причем один из «маньяков Курина» даже написал явку с повинной и вовсю готовился к суду и неминуемому расстрелу». Я не возглавлял следствия по делу в отношении В. Кулика, как и не готовил со своими подчиненными обвинительных заключений по этому делу, потому что оно не находилось в моем производстве. Более того, будучи старшим следователем городской прокуратуры, просто не мог иметь подчиненных.

— «три года назад, перед самой отставкой (губернатора) Ножикова, в Иркутске ходили слухи, будто губернатора и всех его замов ждет лесоповал за хищения государственного имущества в особо крупных размерах». В отношении руководства администрации Иркутской области, в т.ч. в отношении меня, не возбуждалось уголовных дел.

— «Иркутскэнерго» морозило больницы, школы и жилые дома похлеще, чем приморские энергетики в нынешнем сезоне. Всю эту кипучую деятельность и прикрывал юридически заместитель и тезка Ножикова Юрий Курин». «Иркутск-энерго» не морозило больниц, школ, жилых домов, не отключало электроэнергию, а я был членом совета директоров как представитель государства и выполнял решения администрации области и Законодательного собрания. Я участвовал в огромной работе, результатом которой было сохранение в течение многих лет самых низких тарифов на электроэнергию для предприятий и жителей Иркутской области.

— «перед тем как начать работу над приватизацией, Курин поставил ряд условий. Одним из них было изъятие из архивов свидетельств его, Курина, преступной деятельности на прежних местах работы, то есть в прокуратурах Иркутска, Братска и области. Другим условием стала доля в акционерном капитале «Иркутскэнерго». Ныне эти акции (по неофициальным данным, около 2%) бесследно исчезли. Как исчезли и факты уголовно наказуемых деяний следователя Курина». Я не вел такого консультирования, требований об изъятии каких-либо документов не выдвигал, акции не исчезали. «Иркутскэнерго» никогда не находилось на балансе области. «Иркутскэнерго» не находилось в состоянии банкротства, напротив, является крупнейшим кредитором в Иркутской области.

— «Курин открыл контору под названием «Сибирский юридический центр»… который… мало чем отличается от криминальной крыши…» «СибЮрЦентр» был учрежден с согласия бывшего тогда министром юстиции С.В. Степашина и зарегистрирован губернатором Иркутской области Б.А. Говориным, ее адвокаты не ведут уголовные дела.

Поэтому такие слова в неуважительной форме указывают на якобы имевшее место мое некорректное и незаконное поведение, представляют меня как некомпетентного, несостоятельного управленца, политика; человека, не знакомого с правилами этикета, нарушающего традиции политической корректности; бросают тень на организации, в которых я работал.

За 25 лет следственной, прокурорской, административной и политической работы я разрешал многие сложные конфликты. Мои действия часто не соответствовали интересам представителей криминального, делового и политического мира. Именно они организовали эту клеветническую публикацию. Я удовлетворен тем, что таковой ее признали и суд, и газета.

Очень жаль, что редакция не назвала авторов статьи, скрыв их за псевдонимом. Мне они давно известны. Хотелось бы, чтобы завеса тайны над ними когда-нибудь поднялась. Надоело иметь дело с анонимщиками.

С уважением депутат Государственной Думы РФ, председатель Иркутского регионального отделения политической партии «Союз правых сил», заслуженный юрист РФ Ю. Г. КУРИН

"Новая Газета"

20.06.2002