Я

не против того, что меня назвали в «Новой газете» «известным московским предпринимателем». Грешен, но это определение мне льстит. И жена такому признанию очень радуется.

Правда, к банку «Нефтяной альянс» давно не имею никакого отношения. Был в свое время его учредителем, но свой пай продал еще четыре года назад. И про какие восемь предприятий, которыми я владею, говорится в статье, не имею ни малейшего понятия.

У меня есть акции «Новых Известий», где я являюсь председателем совета директоров, и акции «Химпрома» в Чебоксарах. А в Тольятти в ОАО «Фосфор» у меня ничего нет и вряд ли будет. Покупать акции тольяттинского «Фосфора», у которого долги перед бюджетом и поставщиками (одной «Самараэнерго» они должны порядка 250 миллионов рублей), у меня нет никакого желания. Предлагать будут — ни одной акции не куплю.

Да, я знаком с Ириной Гендель. Но неужели это повод, чтобы мной занялись правоохранительные органы? Я не являюсь «крышей» Гендель. Всего лишь хотел выкупить у нее акции «Химпрома», которые в итоге все равно достались другим людям. Кстати, о моем стремлении к контролю над этим предприятием сильно сказано. Частным акционерам не разрешено по уставу предприятия иметь свыше 25% акций любого типа.

Да, у меня действительно есть акции новочебоксарского «Химпрома» (и в достаточно большом количестве). В последнее время с государственной частью акций «Химпрома» творятся непонятные вещи. Это отдельная тема. Скажу одно: многие миноритарные акционеры предприятия отстаивают свои права в судебных инстанциях. Суть претензий — акции «Химпрома» должны покупаться и продаваться в соответствии с рыночными механизмами.

Именно так я приобретал свои акции, продекларировал их и заплатил соответствующие налоги государству. Мне важно, чтобы я за акции, которые приобрел за деньги, получал дивиденды и как акционер участвовал в управлении предприятием. А если кто-то будет пытаться «выносить» с предприятия государственные акции и «размывать» пакет, я буду возмущаться.