СюжетыОбщество

МУХА КАК РОДИНА СЛОНА

Этот материал вышел в номере № 23 от 01 Апреля 2002 г.
Читать
«Золотая маска»-2002 стартовала в самом маленьком театре страны. Зрителю этот театр – чуть выше пояса 27 марта, в День театра, Михаил Ульянов, Георгий Тараторкин и директор фестиваля Эдуард Бояков при стечении публики открыли «Золотую...

«Золотая маска»-2002 стартовала в самом маленьком театре страны. Зрителю этот театр – чуть выше пояса

27

марта, в День театра, Михаил Ульянов, Георгий Тараторкин и директор фестиваля Эдуард Бояков при стечении публики открыли «Золотую маску» в Королевском академическом народном театре Лиликании.

Среднему зрителю-велипуту этот театр приходится чуть выше пояса. Аполлон и конская квадрига на фронтоне величественного здания лиликанского Королевского народного академического театра драмы, оперы и балета смотрят зрителю-велипуту примерно в пуговицы пиджака.

Что не помешало лиликанской труппе (в совместных проектах с семейным кукольным театром «Тень») завоевать в 1997—2000 гг. пять «Золотых масок» (больше — только у Мариинки). И не мешает лиликанам приглашать на постановки таких почтенных деятелей велипутских искусств, как Анатолий Васильев, Тонино Гуэрра, Петр Фоменко: Васильев выпустил у лиликан «Мизантропа», ныне номинированного на «Золотую маску», Фоменко собирается поставить у них в новом сезоне пушкинскую «Сцену из «Фауста», Тонино Гуэрра репетирует у лиликан спектакль «Вселенский потоп».

Велипуты могли видеть открытие фестиваля лишь в прямой трансляции из лиликанского Королевского. Для чего и собрались в Марьиной Роще, в театре «Тень» Ильи Эппельбаума и Майи Краснопольской.

Королевство Лиликания географически расположено за кулисами этого семейного кукольного театра, обустроенного в 1991 г. в бывшей коммуналке. Зал «Тени» обшит черной фанерой и технологически близок к волшебному фонарю. Внутри laterna magica и сидят зрители. На той же лестничной площадке вторая дверь ведет в мастерскую авторемонта.

Десять лет назад здесь ошарашивало все: от предельной камерности и полной независимости до устройства буфета. Пряники «Пионерские» лежали на блюде, стояли бутылки «Буратино». Рядом — ценники (все по пятаку) и блюдце для денег. Малолетние зрители жевали пряники и рисовали на стенах.

Их «Щелкунчик» 1992 года был мечен Москвой эпохи шоковой терапии, где сникерснуть было дано избранным, а массы искренне считали предметом роскоши мыло Fa. Декорация Конфеттенбурга в театре «Тень» была из сладкого теста (Майя Краснопольская пекла архитектурные излишества перед каждым спектаклем). Фонтан перед ратушей бил вишневым лимонадом. Детей-зрителей угощали фисташками, которые для них чистил Щелкунчик. Лимонадом из фонтанов в кукольных чашках. Сине-золотыми, шуршащими фольгой, шоколадками с нугой. Конфеты «Тень» привозила тогда с зарубежных гастролей.

Когда конфеты с нугой стали «укупаемы» в широких слоях социума, пропало и волшебство, порожденное бедностью эпохи дефицита и шока. Спектакль был снят с репертуара...

Сдав ключи от Конфеттенбурга, театр «Тень» установил дипломатические отношения со страной Лиликанией. Однокомнатный зал был так мал и аскетичен, что театру оставалось лишь извлечь из себя кубический корень. «Крибле-крабле...» — и из черного ящика бывшей коммуналки, как из циркового цилиндра, возник грандиозный театр — с колоннами и лепниной, с красным бархатом, позолотой, ярусами лож, музами и масками, статуями на крыше, бело-золотыми деревянными ангелами над сценой. От бенуара до райка здание вмещает сотни зрителей. И еще пять человек (включая оператора трансляции) могут смотреть спектакль через высокие парадные окна театра.

Здесь и прошла церемония открытия «Маски».

На занавесе у лиликан была изображена «Золотая маска» по эскизу Олега Шейнциса. Ораторы-велипуты вставляли голову в прорезь — как у блаженной памяти базарных фотографов на югах. На сцену выезжал свирепо рычащий лиликанский трактор с велипутским микрофоном, внушительным, как ракета «СС-20» на первомайском параде. По сцене шли колонны лиликанских театральных деятелей — с транспарантами: «Важнейшим из искусств для нас является опера», «Важнейшим из искусств для нас является балет». Каждой колонне предшествовал слон — герб «Тени» (слонов — фарфоровых, нефритовых, эмалевых, турецких базарных, из лилового и малинового плюша, в упряжи из золотой канители — здесь целые стада).

Номинацию «Куклы» представлял самый нежный из них — элефант-бабочка, порхавший над сценой на марионеточной нити, как воздушный змей.

Номинации «Театральная новация» предшествовал самый крутой и продвинутый слон — исполинская Муха с цепкими волосатыми лапками и фарфоровыми трансформаторами глаз.

Этот слон, жужжа по-матерному, ощупал золотую маску на занавесе, пытался поставить ей фингал, но споткнулся и рухнул в прорезь глазницы. А колонна «Новация», ступая шагом триумфаторов, ушла со сцены по потолку.

Для устроителей «Маски» важнейшим из всех искусств является крупная форма. Композитор и пианист Андрей Семенов, известный публике по спектаклям театра «Эрмитаж» и по фортепьянной партии Чайковского в опере театра «Тень» «Лебединое озеро», исполнил свою оперу «Подвиги Геракла». В девяти действиях. С Немейским Львом (баритон), Лернейской Гидрой (меццо-сопрано) и Древнегреческим хором. Геракл (тенор) был человек безбашенный, изъяснялся парафразами советских песен эпохи ДОСААФа и тинейджерским словом «Хей!», а опера в девяти действиях длилась двадцать минут.

Алексей Косарев из театра «Геликон-опера», также участник оперы «Лебединое озеро» (партитура ее была обнаружена театром «Тень» в ходе усиленных архивных изысканий, но этот сюжет стоит отдельной арии), исполнил «Sole mio», переходящее в «Мурку», и «Цыпленка жареного», переходящего в «Sole mio» в сочетании с рекламным роликом Galina Blanka. Одет он был в ватник с номером на спине и смокинг с бабочкой.

Вероятно, таким велипутам видится стиль эпохи.

Затем от имени его величества бессмертного короля Лиликании, да продлит Господь его дни, был дан фуршет. С алой «изабеллой» в кукольных чашках и тарталетками размером с детский ноготок. Уступая глубинному, можно сказать животному, материализму велипутов, его величество повелел полутора тысячам лиликанских поваров изготовить торт почти размером с театр в виде многоступенчатой пирамиды майя, украшенной велосипедными колесами апельсинов и мраморными набалдашниками драже по углам. На вершине стоял фарфоровый слон, груженный виноградом.

Лиликане чтят традиции: торт (изготовленный в театре «Тень») был похож на архитектурный памятник Конфеттенбурга, на декорации старого «Щелкунчика» эпохи шоковой терапии. Шемякинский «Щелкунчик» его все же не заменит...

Фестиваль открылся. 15 апреля церемония закрытия с раздачей слонов и «Масок» справедливости ради пройдет у велипутов, в Большом театре.

Великолепием Большой Академический, согласимся, почти не уступает Лиликанскому Академическому. Но таких деревянных, бело-золотых ангелов лицедейства по обе стороны сцены в Большом театре все-таки нет...

shareprint
Добавьте в Конструктор подписки, приготовленные Редакцией, или свои любимые источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы. Залогиньтесь, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах
arrow