Политический обозреватель ТВС Алим ЮСУПОВ: «Никого из политиков нельзя любить и никому нельзя верить»
П
ризнаться, я давно хотела взять интервью у Алима Юсупова. Мне казалось странным то, что такой молодой и перспективный человек всерьез занимается старыми и политическими. С началом вещания ТВС у меня появился отличный повод побеседовать с политическим обозревателем Алимом Юсуповым. Да и нравится он мне – ну что здесь такого!
— Алим, ты уже третий раз вступил в одну и ту же реку. Генпродюсер ТВС Александр Левин шутит: «Каждое лето мы с друзьями открываем канал». Для тебя это тоже стало привычкой или потребностью?
— Потребности в этом я точно не испытывал. Разумеется, последняя история переживалась не так драматично, как ситуация с НТВ. Хотя с НТВ мы сами ушли, а ТВ-6 просто вырубили из эфира. Это добавило новых ощущений. Но всякий раз бросать то, что было накоплено и сделано и начинать заново, — ничего веселого в этом нет. Приходится снова завоевывать аудиторию, которая была у ТВ-6.
— Несколько месяцев вы были фактически без работы. Безработица – это серьезный психологический удар, особенно для творческого человека. Как ты с этим боролся?
— А я книжки читал. У меня выдалось нереальное количество свободного времени. «Добил» оставшегося непрочитанного Фаулза, перечитал джойсовского «Улисса», открыл для себя совершенно волшебную Людмилу Улицкую и проглотил всевозможной беллетристики без счета. Но если серьезно, то этот вынужденный простой отдыхом я назвать не могу. В общем, это достаточно тяжелое психологическое испытание. Мы были лишены не только работы, но и зарплаты. Давили состояние полная неопределенность, в которой мы пребывали до марта, и невозможность что-либо предпринять.
— Мысли уйти, все бросить не возникало?
— Мыслей уйти раньше, чем ситуация разрешится, не было. Всех потенциальных работодателей я сразу честно предупреждал, что серьезно смогу обсуждать варианты только в том случае, если мы проиграем конкурс.
— Но ведь многие твои теперь уже бывшие коллеги откололись…
— У каждого на то были свои, индивидуальные причины. С Эрнестом Мяцкявичюсом мы живем на соседних этажах, часто общаемся. У него были свои причины, связанные с его программой. С Володей Чернышевым мы просто не обсуждали эту тему. Раскол НТВ воспринимался гораздо болезненнее. Не могу сказать, что я с кем-то с НТВ поддерживаю близкие отношения, но мы общаемся. А что я по этому поводу чувствую – отдельная история в каждом отдельном случае.
— Ты занимаешься политикой, а это — основное поле конкурентной борьбы между каналами. Поднялись РТР, НТВ, теперь вот ТВС…
— Конкурируют сейчас, по-моему, больше в области развлекательного вещания. Политика стала очень закрытой, больше пиара и ритуальных мероприятий. ОРТ и РТР конкурируют, по-моему, лишь в области демонстрации благожелательности к Кремлю. От НТВ я, разумеется, не требую демонстрации политического позиционирования, но смотреть НТВ лично мне стало скучновато. Правда, честно признаюсь, я крайне мало смотрю телевизор.
— Как сапожник без сапог?
— У меня в квартире три года вообще телевизора не было. Сейчас есть, но я могу не включать его неделями. Мне он просто не нужен. Новости я читаю в интернете и смотрю на работе.
— Ты думаешь, что ТВС скажет новое слово?
— Как получится. Новости – настолько консервативный жанр, что придумать нечто принципиально новое невозможно. Но по тональности ТВС может занять свою нишу — делать новости интересные и непредвзятые.
— А за счет чего это удастся – профессионализм, пресловутый УЖК — уникальный журналистский коллектив, технологии, средства?
— Есть определенные профессиональные навыки, которые, что называется, не пропьешь. Если их направить в русло нормального, либерального освещения картины мира, это может дать результат. Да, интерес к политике у аудитории падает, но у нас страна такая политизированная, что новости всегда будут иметь рейтинг. Например, в Англии самые роскошные профессиональные новости даже не попадают в двадцатку лучших программ. Думаю, это связано с обстоятельствами жизни. Если жизнь станет богатой и стабильной, то интерес к новостям будет меньше. Поскольку в ближайшее время такой стабильности и привычки к ней в России я лично не ожидаю, то интерес к новостям останется на высоком уровне.
— Но ведь политика — довольно узкое поле для творчества?
— Я вообще не претендую на то, чтобы это называлось творчеством. В политической журналистике есть свой угол зрения. Интерес не только в том, как ты делаешь в итоге сюжет, но и в том, как ты осмысливаешь происходящее. В этом есть что-то от исследователя.
— Я бы даже сказала — детектива!
— Можно и так. Романтика здесь пополам с чудовищной рутиной. В политической журналистике драйв заключается еще и в том, что надо очень быстро думать, понимать и оперативно вычленять главное; из скучноватой рутины сделать интересный сюжет – в этом поиск, творчество.
— У тебя есть личные политические пристрастия?
— Нет, я абсолютно аполитичный человек. Более того, сознательно исповедую принцип: никого из политиков нельзя любить и никому нельзя верить.
