На «Кинотавре» все было почти как в кино

«К

инотавр» № 13, конечно, сразу не задался. Рейсы застревали. В Адлере канули два актера из группы Дениса Евстигнеева. Сокуров не привез свой цифровой суперфильм (якобы из-за козней таможни). Картины, объявленные в одном конкурсе, почему-то оказывались в другом. Так, «Башмачника» Владимира Зайкина из основного конкурса перекинули в так называемый «Зрительский взгляд», а дебютант Аркадий Яхнис («Ботинки из Америки»), наоборот, угодил в «большую» обойму. Обе рокировки сильно повредили двум хорошим лентам. Кстати, среди 22 призов на 44 фильма на эксклюзивном нашем «Кинотавре» нет приза за операторское мастерство. Хотя если кем нам и гордиться, то именно операторами. И беречь, и лелеять. Между тем в «Ботинках из Америки» легендарный Сергей Юриздицкий после серьезного простоя показал настоящий мастер-класс – и снова без работы…

А тут еще футбол со своими параллельными страстями, да плюс японцам продули, а Митта Александр Наумович, лауреат Государственной премии, вылез ни к селу ни к городу с самурайским эпиграфом к своей безобразной «Раскаленной субботе», что, мол, путь самурая – всегда путь к смерти. Да еще дожди стеной и что ни день – штормовое предупреждение. И кино – с большими, скажем так, вопросами.

Фестивальный люд оптимизировал реальность, как мог.

Ираклий Квирикадзе (член жюри конкурса «Зрительский взгляд»), запершись в номере, писал три сценария сразу.

Евгений Евтушенко (член Большого жюри) давал концерты.

Дуня Смирнова (член жюри конкурса «Дебюты») оскорбительно шутила.

Марк Рудинштейн грозился сдать «Кинотавр», как зерно, государству и пел со сцены Зимнего театра в мюзикле «Губы», где реализовал, наконец, свое главное призвание. Наш лидер – лучшее, что есть в этом спектакле театра «Луны». Приятно, что твой хозяин – хороший артист, это и в Нероне публика ценила.

Дольф Лундгрен, наш гость, – отличный парень отличной страны – в Сочи замечен купающимся в шторм в ледяном море. Круто. Пусть и плывет за ним в том же хорошем темпе телохранитель, синхронно с Дольфом легко меняющий стиль с кроля на брасс и обратно. Опять же круто! Свои вопросы дивный Дольф решает споро: заплыв — глоток водки — баня — баба. Ну не круто ли? Вот кому понравится фильм «Война»!

Что касается меня, то я открыла способ улучшать уже готовое кино. Во-первых, мой знакомый старый армянин по-прежнему продает на рынке отличное домашнее вино. А во-вторых, надо приходить на сеанс с опозданием хотя бы на треть фильма. В критических случаях – на половину. Методика безотказно работает в так называемых «притчах». Что ни аннотация – то «поэтическая притча». Довольно смешно. Ведь тут же, не выходя из гостиницы, пошел и посмотрел шедевр жанра – Али Хамраев, спасибо ему, привез свой последний фильм «Ба, Бо, Бу». Просто, жестоко и исчерпывающе, как ветхозаветный миф. Такие картины молодым режиссерам изучать бы покадрово. Впрочем, сколько ни изучай шедевры мастеров, без внутренней наполненности не снимешь и «Му-му».

К

стати, наш знатный клипмейкер загнул на этот раз такую, к слову сказать, притчу, мало не покажется. Мертвые в чистилище каталогизируют человеческие грехи. Правда, некоторые подумали, что это не чистилище, а комиссионка. Огромный во всех смыслах артист Николай Петренко совсем затерялся в каком-то диком нагромождении барахла, птиц, кустарников, жратвы, резиновых вибраторов… Что хотел сказать Юрий Грымов своим «Колллекционером» (именно так, почему-то через три «л»), не смог толком объяснить даже он сам. «Мой фильм учит, что надо отвечать за свои поступки». Ишь ты. Научиться бы еще произносить слово «экзистенциальный». Зато есть деньги. Вот вам и сюр, он же кич, он же му-му на пяток-шесток лимонов. Но он в чем-то прав. Надо, надо как-то отвечать за свои поступки и художественные жесты. Даже если ты, в натуре, круто намутил бабла на рекламе.

К

огда наша американская подруга-киновед узнала, что хронометраж фильма Александра Гордона (того самого) «Пастух своих коров» – два с половиной часа, эта гражданка свободной, но деловой страны вскричала: «Да кто ж ему разрешил?!» Отвечаем. Министерство культуры РФ, при поддержке которого снят фильм (по повести и сценарию Гарри Гордона). Говорят, повесть Гордона-отца очень хорошая. В таком случае на фильме сына природа не просто отдохнула, а выспалась, как Илья Муромец. Москвич бежит из города в деревню. И 146 минут пасет своих коров, окончательно теряя смысл жизни. Неторопкое действие сопровождается длинными планами тверских угодий. Так, медитируя, авторы осваивают миллион за миллионом.

А рядом бьются за каждую копейку шикарные пацаны вроде рыжего победителя в коротком метре Жени Григорьева, автора блестящей документальной истории «Леха on line», где от пуза — почвы и судьбы, причем на ту же примерно тему…

Вообще пора бы прекратить этот бесконечный плач о деньгах. Кино, конечно, дорогая игрушка, но только профессиональный класс и настоящая любовь к Игре делают из этой игрушки сочный кусок жизни. Как в недорогом фильме Валерия Рубинчика «Кино про кино». При раздаче призов он не фигурировал вовсе. Будто кто превратил его в невидимку. Словно никакого Рубинчика и не было. Но он был, тонкач-режиссер с учтивыми манерами и острым глазом, с впечатляющим послужным списком и несуетной, внимательной душой. И был фильм. Где вроде бы все про кино, а сплошь – про жизнь. Потому что умно, и человечно, и грустно, и смешно, и такие, доложу я вам, арабески, такой танец на этой грани… Когда же на съемки прибывает упоительный мудила-продюсер (Федор Бондарчук) – у, какие искры летят из этого трамвайного скрежета игры об жизнь!

Однако чаще бывает наоборот. Вроде мы про жизнь, а сплошь — пластмасса. Целлулоидные пупсы.

Допустим, нимфетка с филфака (в анамнезе: богатый папа, абсолютное невежество плюс распутство) вступает в единоборство с дураком-доцентом (здоровый образ жизни, внутренние диалоги с Шиллером, ночная мастурбация на диапозитивы картин Возрождения). Заневестившийся в библиотеках доцент (Дмитрий Шевченко) лелеет планы мести нимфетке за неуважение к учебному процессу. Однако, изнуренный настенным Ренессансом, не может устоять перед распутными ножками бессовестной детки (Мария Шалаева – буква «е» здесь, по-моему, совершенно лишняя). Неуклюжий шаг от ненависти до любви приводит вегетарианца на верхотуру стройки, откуда он намерен кануть в небытие. Все кончается хорошо, как обычно в идиотских комедиях последних лет, где голая задница обеспечивает и смех, и слезы, и любовь, и окончательную победу добра над злом.

Замечательно, что фильм с рычащим названием «Пер-р-рвокурсница» отмечен призом за лучший сценарий (Юрий Рогозин, он же и режиссер). В то время как сценарий «Кино про кино» первейшего мастера Анатолия Гребнева замечен, по слухам, тремя членами жюри из десяти…

С

одной стороны, оно и неплохо, что криминальные триллеры вытесняются «мирными» жанрами. Но, с другой стороны, художники (я не имею в виду Грымова) словно бы забыли, как она выглядит, мирная-то жизнь. И давай сочинять интерьерные сказки. Номинация же «сказка» запросто освобождает от закона земного тяготения, и все вопросы о правде жизни легко снимаются. Взять «Летний дождь» Александра Атанесяна, красотищу о богатых врачах, снятую в жанре «евроремонта». Или «Письма к Эльзе».

Любимый народом и лично мною Игорь Масленников, создавший гениальный эпос о Шерлоке Холмсе, пленился на этот раз сценарием Аркадия Высоцкого. Странная барышня-бабочка (Юля Маврина) с лучезарной улыбкой порхает по усадьбе своего беспримерно богатого мужа, сочиняя письма к некоей Эльзе. Когда муж погибает (как? да уж как-нибудь), ее начинает кружить по жизни, будто осенний лист. Или ту же бабочку, на которых она помешана вроде писателя Набокова. Команда катера, что стоит на приколе без дела и без капитана (почему? главным образом, по кочану), берет ее к себе с условием, что она будет их всех пятерых «любить». Но и это не нарушает святой плевы Дюймовочки, и мы уже понимаем, что никакие страдания земной юдоли не разбудят кукольную душу бедняжки, потому что бедняжка у нас юродивая. Наверное, это было условием игры с самого начала, пугаюсь я, потому что к началу опоздала. Но нет. Начала никакого не было. Были получасовое порхание и сумасшедший дом в конце, где и обнаруживается загадочная адресатка Эльза (изумительная Алла Демидова, лучшая женская роль второго плана). Дом скорби предъявлен нам опять же как метафора иного, тонкого мира, где парят не люди, но эльфы и бабочки.

Поэтому мой вопрос Игорю Масленникову: «Где вы видели такую поэтичную психушку?» — выглядит вполне глупым. Да это же сказка, как вы не понимаете. Андерсен!

Но не случайно «Шерлок Холмс» стал народным кино. Эту сказку Масленников снимал с учетом главного закона и главной правды: правды характеров. Бабочка рождается из куколки. И никогда не наоборот.

Ж

ителям и гостям города-курорта подфартило: их приветствовал лично Филипп Киркоров, дикой красы оперный черт из «Вечеров на хуторе близ Диканьки». На вручении ему призов «За лучшую песню» (учредители – радио «Шансон», фирма «Вальс-бостон» и лично Александр Розенбаум), а также за лучшую мужскую роль в конкурсе «Зрительский взгляд» народный любимец сказал (цитирую): «Большое спасибо, короче, хочу сказать Богу за то, что он не слишком наказал меня за эту роль».

Большое спасибо, короче, хочу сказать Филиппу Киркорову, что хоть в шутку хлопочет, как слово или что там наше отзовется. А то учит-учит нас Грымов, и все зря. Главная-то беда – не в отсутствии проката, средств или мультиплексов, о которых печалуется Денис Евстигнеев. А в прямо-таки подростковой безответственности режиссеров и сценаристов.

О

чень мило, конечно, что сорокалетние талантливые люди Евстигнеев и Ариф Алиев из всех проблем молодежи решают такую наболевшую, как потеря невинности («Займемся любовью»). Мило с их стороны, что обошлись, слава богу, без Фрейда и Набокова. Недотепа-девственник, особенно такой милый, как Кирилл Малов, – это всегда мило и потешно. Немного портит песню эпизод в морге, куда загремела ни с того ни с сего веселая невеста. Но подобная ерунда не тревожит как авторов, так и героев. Продолжаем резвиться в струях поливальной машины. И не беда, что двое молодых артистов так и не доехали до гостиницы, затерявшись в аэропорту. Занялись, вероятно, любовью.

Все это страшно мило, и уж милее некуда, что «Займемся любовью» награжден спецпризом жюри. Пополам с «Федотом-стрельцом» Сергея Овчарова, который пытался выдоить последние капли своей темы: веселого русского ужаса. Но увяз в похабстве. По самое «не могу».

Народу, конечно, понравится. Народу и «Война» Балабанова нравится. Народ у нас, разгорячившись на футболе, человека зарезал и полгорода разнес. Денис Евстигнеев объясняет, что предложение «заняться любовью» означает: заняться темой любви. Но толпа устроена так, что никакого зазора в виде «темы» между нею, толпой, и зрелищем нету. Толпа жаждет не сочувствовать, а соучаствовать – в корриде, футболе или в кино. Лучше всех это понимают продюсеры. И Сельянов ставит на Балабанова, потому что этот обеспечит успех именно хорошо артикулированным и своевременным призывом: сарынь на кичку! Займемся войною!

И

Карен Шахназаров именно потому для экранизации повести Казакевича «Звезда» выбрал Николая Лебедева – режиссера с хорошим драйвом и чувством саспенса, родившегося за два года до чехословацких событий, вызревающего в художника на фоне Афганистана, Приднестровья и Чечни. Его поколение причудливо соединяет в себе осторожную холодность потомков, запальчивость современников и безответственный детский азарт потребителей виртуального продукта. Лебедев, в прошлом журналист и киновед, отлично понял задачу и поубивал героев с истинно голливудским смаком и задором. Как в кино. На пресс-конференции спросили, почему он вообще-то взялся за эту работу (к вопросу об ответственности). «А где бы мне еще дали взорвать платформу?» — отшутился лукавый Коля. И не надо ля-ля насчет антивоенной темы. Тема – она, как в музыке, возникает. Ее нельзя заказать. Это настолько очевидно даже для Большого жюри «Кинотавра» (тоже отлично сознающего свои задачи), что несомненно уготованную для «Золотой розы» «Звезду» пришлось снять с дистанции и поощрить за музыку Алексея Рыбникова. По счастью, действительно лучшую. Оставить такой «проект» совсем без внимания никак невозможно. Это вам не Рубинчик, одиночка со своим мотором, ни кампании, ни компании.

Н

е будем обманываться. Большое жюри, из каких бы замечательных людей оно ни состояло, между агрессивным хитом и «тихим» кино, за которое некому бороться, почти всегда выберет хит. А между двумя актерами, даже если один из них великий Рамаз Чхиквадзе («Ботинки из Америки»), оно выберет Олега Янковского. Второй год подряд президент «Кинотавра» получает приз за лучшую мужскую роль. Уже почти традиция. Так не бывает не только в жизни, но и в кино. Так бывает только в Сочи. Большое жюри выступило было с инициативой специально для Чхиквадзе ввести номинацию «За вклад в искусство». Но инициатива не встретила поддержки. Хотя надо признать, что роль Янковского в «Любовнике» — возможно лучшая в его жизни. Таких глубин он не достигал даже у Тарковского. Может, сменить президента, пригласить кого помельче?

Боюсь, что и Валерий Тодоровский за «Любовника» получил-то Гран-при не столько из-за высочайших качеств фильма, сколько из-за того, что он – культовая фигура и за ним как-никак РТР – Компания с большой буквы.

Хотя «Любовник», без всяких подпорок, — тот единственный на фестивале фильм, который можно считать прорывом. Прорывом из игры (в войну, в любовь, в смерть, в кино) – в войну, в любовь, в смерть, в кино. После смерти жены человек обнаруживает, что все годы у нее был любовник. И между двумя мужчинами разыгрывается страшная партия. Схватка за мертвую женщину. Даже зная и чрезвычайно высоко оценивая возможности и Янковского, и Тодоровского, я не ожидала такой степени осмысления – не мелодрамы, но истинно драмы, такого отчаянного прыжка в кипящий котел страдания.

И жутко стало от разговора с Миррой Тодоровской: «Это фильм моего сына, я рада слышать о нем такие слова. Но я продюсер. И как продюсер я выбираю «Войну».

З

ато мы — не продюсеры. И не президентский совет. Мы те, кого никто не любит и все живущее клянет, – журналисты. И касса нам, в сущности, по барабану. Захотим – создадим свою кассу. Что мы и сделали, посмотрев отличную картину «Змей» Алексея Мурадова (призы Фипресси и за лучший дебют). Там снялся парализованный мальчик Женя Солохин из Екатеринбурга. Корпус кинопрессы скинулся и учредил фонд, он же приз, который будет вручен маленькому артисту – на операцию. Так кино перетекает в жизнь, и в этом мы видим, согласно формулировке Фипресси, «свет надежды». Желающие присоединиться, обращайтесь в гильдию киноведов и кинокритиков Союза кинематографистов России.