Дочь русского императора воскресла. Но, кажется, в последний раз…

Н

а днях REN TV взбодрило зрителей, слегка расплющенных низким атмосферным давлением: найдена подлинная Анастасия Николаевна Романова! Бывшая великая княжна, ныне гражданка Грузии, Наталья Петровна Белиходзе 18 июня отпраздновала свое

101-летие. Чувствует себя – тьфу, тьфу, тьфу, зла не помнит, сердца на обидчиков не держит, готова с божьей и правовой помощью спасти свою историческую родину от разоренья и обнищанья, вернув ей сокровища российской короны, замурованные в сейфах европейских банков. Ах, пара гнедых, запряженных зарею, две вечные русские благодати, две хмельные грезы, два никогда не сбывшихся сна: спасенный мученик и спасительное наследство…

В

1920 году из Ландверского канала в Берлине выловили недоутопленную фройляйн. Отдышавшись, она назвалась Анастасией, чудом уцелевшей дочерью русского императора, и открыла собой длинный список из тридцати пяти кандидаток, которые восемьдесят лет одна за другой безуспешно добивались признания своего титула и родства.

Нынешняя попытка – тридцать шестая, и не знаю, как кому, а мне немного грустно оттого, что она наверняка прощальная и больше никогда-никогда из тьмы былого не явится в этот трезвый мир пропавшая без вести царевна. Откуда? В европах, где младенцы голубых кровей не прекращали рождаться, подданные не склонны к праздной мечтательности и душевному томлению, воскресшие принцессы им без надобности, а нет спроса — нет и предложения. Самозванцы – наш, национальный продукт, хороший повод для массовых народных гуляний, без которых и век – не в век, и жизнь – не в жизнь, а так, прозябание и морок. Но российский лимит на венценосных призраков Анастасией № 36 будет окончательно исчерпан.

Ну что нам мешает ненадолго обзавестись собственной царевной? Междуусобных войн из-за нее не разгорится, одеяло власти божий одуванчик на себя не потянет, по тем же техническим причинам отменяются коронация и другие пышные мероприятия с угрозой общественному порядку. Ни детей у нее, ни внуков. Кроткая, необременительная, есть не просит, денег сулит. Чего ж вам боле?

Мое мнение: пока дают — надо брать. Конечно, хотелось, чтобы Ее высочество были помоложе. Чтобы русалочьи очи, акварельный профиль, златые кудри, чтобы запрячь цугом парадную карету (например, ту, что пылится в Эрмитаже, она в отличном состоянии – смазать, почистить и хоть завтра на мостовую), чтобы выкатилась та карета из Кремлевских ворот, прижимая к обочине правительственные лимузины, и какой-нибудь юноша, мутно бледнея, прошептал вслед: «Анастасия… Настя… Настенька…».

Сейчас Анастасии-Наталии делают экспертизу за экспертизой – то кровь из вены, то кровь из пальца, то дактилоскопия, то рентген. Колют, облучают, рассматривают под микроскопом. Ума не дам, как почтенная леди все эти процедуры выносит? С ее-то анамнезом из расстрелов, скитаний, подполья, голода, ночных кошмаров. Это какую родовую выносливость, какую генетическую поддержку надо иметь! Королева-мать, считай кузина по бабушкиной линии, обреталась в куда более сносных условиях и то покинула нас, о чем я, к слову сказать, искренне сожалею, – она мне нравилась.

А была б Анастасия Тридцать Шестая юной и хорошенькой, глядишь, обошлось бы без формальностей. Один мой знакомый на днях разжился взрослой дочерью. Распахнул дверь на неурочный звонок, узрел прелестную старшеклассницу на пороге, девочка и рта открыть не успела, а он ее уже принял в родительское объятие, хотя маму помнил отрывками. Теперь таскает ее за собой повсюду, сияя поздним отцовским счастьем. И потом, кто ж не знает, что молоденьких принцесс атрибутировать проще простого, – сунули горошину под перину, и наутро получи бесспорный документ о подлинности с синей печатью синяка на телячьей коже.

Хотя всяко бывает… Я однажды отлично выспалась на матрасе, под которым потом обнаружился лодочный мотор. Но это не отменяет некоторых моих подозрений насчет собственной родословной. Дело в том, что первой любовью Николая Второго была не Матильда Кшесинская, а безымянная еврейская девушка, о чем большинство историков по понятным причинам предпочитают молчать: литовских служанок, гессенштадтских бесприданниц в роли русских цариц патриоты как-то переварили, но жидовка в постели и в сердце наследника престола – это уже, согласитесь, ни в какие ворота. Но, прощения просим, барышня имела место быть, о чем сообщает историк В.И. Василевский со товарищи, и, я уверена, если покопаться в государственных архивах, то отыщется и записка разъяренного царя-батюшки Александра Третьего, повелевающая «в 24 минуты выслать за пределы Петербурга без права возвращения всю семью, включая грудных младенцев» (вот она, истинная причина тогдашних гонений, а вовсе не декларируемое радение истово православного государя о процветании и чистоте нации).

Когда полиция приступила к исполнению, то в доме, к великому смущению жандармов, оказался сам великий князь Николай Александрович и заявил, что не позволит никому притронуться к его невесте. Во как! Разумеется, цесаревича потом отвлекли на смазливую балерину, девицу увезли, и в далеком польском местечке она в положенный срок родила девочку. Девочка выросла и, в свою очередь, родила, на этот раз на законных основаниях, дочь, на которой и женился мой дедушка.

На Конституции не поклянусь, но ничем другим не могу объяснить тот факт, что из шести братьев его одного потянуло сюда, тогда в советскую, до этого монархическую, теперь президентскую, но и ныне и присно самодержавную Россию. Бабушке он не отказывал ни в чем… И, как знать, как знать, может быть, в моей иррациональной симпатии к незнакомой старушке повинны не те доводы и соображения, которые я, спотыкаясь и отвлекаясь, пытаюсь вам изложить, а властный голос крови. Впрочем, прислушавшись, его уловит в себе любая женщина.

Потому что на самом деле царевны делятся не на фальшивых и подлинных. Царевны делятся на сказочных и юридически оформленных. Последние учтены, сосчитаны, функционируют согласно букве протокола и по большому счету никому не интересны. Другое дело — сказочные. Их подменивают в колыбелях, крадут из карет, заманивают в леса, бросают в темницы, ослепляют вспышками блицев, терзают в подвалах — в общем, подвергают всяческим испытаниям и лишениям, благодаря которым они искупают в глазах широкой женской общественности дефект происхождения и превращаются из объекта классовой неприязни в объект, достойный жалости и сочувствия.

Наша внезапно предъявленная миру царевна все положенные лишения (сто один год тому порукой) имела и с честью вынесла. Вот почему я согласна прямо сейчас начать именовать Анастасию № 36 Ваше Высочество, не дожидаясь официальной бумажки (кстати, не очень понимаю, в чьей компетенции ее выдать?) и приданого, которое при любом раскладе потратят без моего участия.