СюжетыОбщество

ВСЮДУ ЖИЗНЬ

Этот материал вышел в номере № 45 от 27 Июня 2002 г.
Читать
По улицам этого городка ходят коровы, трутся боками о «Мерседесы» с затененными окнами. На стенах портреты суровых громил — братьев Глазуновых и их сыновей. С подачи федералов, углядевших в стране подъем, губернатор Свердловской области...

П

о улицам этого городка ходят коровы, трутся боками о «Мерседесы» с затененными окнами. На стенах портреты суровых громил — братьев Глазуновых и их сыновей.

С подачи федералов, углядевших в стране подъем, губернатор Свердловской области Эдуард Россель уже второй год рассказывает о темпах экономического роста, превышающих общероссийские в 2—4 раза. Все, как в старые добрые времена: «Вы хотели цифр – их есть у меня…». На самом деле и местные власти, и тем более простые обыватели прекрасно знают, что растет только пропасть, разделяющая парадную сторону и изнанку жизни

В

январе СУАЛ — холдинг, контролирующий всю алюминиевую промышленность Среднего Урала и всецело поддерживаемый областным правительством, приступил к ликвидации четырех из пяти цехов Михайловского завода по обработке цветных металлов (ОАО «Михалюм») – некогда ведущего в стране производителя алюминиевой фольги. В марте трудовой коллектив провел акцию протеста, на которой выразил недоверие хозяевам и местным властям. В апреле администрация завода решила открыть в Михайловске филиал радиозавода c полусотней рабочих мест – о будущем фольгового производства не было сказано ничего. Коллектив недоумевает до сих пор: неужели их продукция не нужна стране, которая львиную долю пивных банок завозит из-за рубежа, а продукты по привычке пакует в газету?..

Контрасты

У самого въезда в Михайловск — разграбленный кинотеатр. Чуть поодаль — брошенная школа-интернат: красивое двухэтажное здание позапрошлого века; рядом — разбомбленная церковь. По улицам ходят коровы, трутся боками о шикарные «Фольксвагены» и «Мерседесы» с затененными окнами, приткнувшиеся возле ресторана «Престиж». Наискосок возводится здание с великолепной зеленой крышей (как мне потом объяснили, это сельсовет — извиняюсь, городская администрация — что-то строит).

Захожу в профком завода – «земство» обедает: суп вермишелевый, вареные яйца, хлеб. Для меня режут колбасу, но чувствую, что из НЗ.

— Столовые у нас закрыли, — поясняет председатель профкома Геннадий Филатов, — дорого. Мясо на рынке стоит 50 рублей, а в своем подсобном хозяйстве — 170. Оказывается, на него списывали непроизводственные затраты — чтобы продукция рентабельнее была.

Словоохотливый председатель профкома на секунду замолкает и в сердцах отодвигает кружку:

— Я не верю, что нельзя найти заказы для нынешних 1600 человек. Мы сдали второй цех в аренду — он стоит. А ведь могли бы создать СП с арендаторами и выпускать кошированную фольгу для сигаретных пачек. К тому же здесь всегда делали рулонный подкат для посудного цеха. Их можно завязать в единую цепочку. А нам говорят: нет рынка сбыта, надо ужиматься. Я, конечно, догадываюсь, что тут целая политика: очевидно, руководство хочет раздробить завод на малые предприятия, сосредоточив основное производство в пятом цехе и повесив на старые цеха долги. Но для города такая политика смертельна: о налогах и рабочих местах придется забыть. Кинотеатр видели разрушенный? У муниципалитета денег нет на содержание. А откуда им взяться, если вокруг завода крутилось около 50 кооперативов?..

Первоначальное накопление

За семь лет на «Михалюме» сменились шесть директоров, и каждый из них пытался что-то начертать на скрижалях заводской истории. Например, при Сергее Якимове был сдан в аренду пятый цех, который, перепродавая заготовку, неплохо жил в эпоху великой инфляции. Арендаторы так разошлись, что спустили даже 2,5 тысячи тонн алюминия из госрезерва. Лавочку прикрыли. Потом директор посадил народ на талоны: почти три года население целого городка за «якимовки» приобретало хлеб, водку, сапоги. Кормили, бывало, и тухлой тушенкой: жулики подправили на банках хвостик у пятерки — получалась шестерка. Скандал разразился уже после того, как реализовали вагон, второй пришлось увезти, после чего начальник торгового цеха заявился к Филатову: «Как врежу этой банкой по башке — мозги на стенке оставишь». «Сейчас он, — утверждает Геннадий Михайлович, — ведущий бизнесмен в городе: дом за забором, охрана, иномарки, магазины».

Профком до сих пор недоумевает: как директор Владимир Тишков умудрился за год, возглавляя «мертвое» предприятие, заиметь квартиру в Екатеринбурге, машину и спутниковую антенну?

— Не понимаю я нынешних руководителей, — сокрушается Геннадий Филатов. — Затраты, конечно, уменьшать надо. Но почему экономим только на заработной плате рабочих?.. Вот Додонов Иван Иванович был хозяин. Коммунисты его полоскали за то, что коттеджик себе построил. Когда он умер, я побывал у него дома. Скромная двухкомнатная квартира, самодельные письменный стол, стулья. А в то время мы прибыль не знали куда девать: до 75% всей фольги делалось у нас — свыше 30 тысяч тонн в год. Нынче же при пяти тысячах самый последний управленец разъезжает на новой модели!

Скрюченное железо

Спорткомплекс наполовину выгорел: одинокая обугленная дверь с табличкой «Аварийный выход», скрюченные алюминиевые листы, железо, на стенах портреты суровых громил — братьев Глазуновых и их сыновей.

Директор спорткомплекса Анатолий Глазунов — мастер спорта по тяжелой атлетике, его брат Валерий — трехкратный чемпион мира, четырехкратный чемпион Европы и девятикратный чемпион России по пауэрлифтингу. Анатолий Аркадьевич оказался невысоким, добродушным и даже в чем-то беззащитным человеком. Зарплата у него 2000 рублей, у брата — и того меньше (он тут тренером). «На витамины порой не хватает, — смеется Анатолий. — Хорошо, природа-матушка выручает».

Меня так и подмывает спросить: неужели же вас никогда не привлекали для криминальных разборок? Анатолий смеется: «Да у нас такие крутые, что пугни их — сами все отдадут. Хотя когда идешь просить на нужды спорта — дают сущие копейки: по 200—300 рублей. Даже не знаю, куда они девают деньги: храм тоже в развалинах стоит».

— А чем же молодежь зарабатывает? — не унимаюсь я. — Ведь многие, вижу, на десятках ездят.

Анатолий задумывается.

— Через нашу секцию прошло немало ребят. Возможно, кто-то из них связался с криминалом. Молодежь спивается, несколько наркоманов умерли. Фольга, говорят, никому не нужна, а гаврики свалку купили, целый год ковырялись, с автоматами охраняли — значит, есть выгода. В радиозавод я не верю: кого спасут 50 рабочих мест? Надежда только на то, что государство поправится. Глядишь, и мы оживем. Но надежда слабая: по телевизору-то все гладко да красиво, а в жизни по-другому. Уверенности в завтрашнем дне у меня нет…

Вам и не снилось

Судьба городка с 13-тысячным населением во все века была бурной: удары судьбы накатывались-откатывались подобно весеннему половодью: завод закрывался несколько раз (в 1910-м, после революции, в 1937-м). Люди уходили из городка, жили за счет подсобных хозяйств.

Так же живут и сейчас. После развала совхозов крестьянам раздали наделы, а техники у них — никакой. Поэтому землей пользуются фермеры: заезжают на луга, косят, не разбирая межи (все вокруг колхозное, все вокруг мое), и продают задешево рулоны сена горожанам. Получается, живут михайловцы в основном за счет «ничейной» земли. О том времени, когда начнется распродажа кормилицы, они стараются не думать. Заранее знают, что ничего путного не выйдет. К примеру, в здешних краях создали парковую зону «Оленьи ручьи», и тамошние деятели додумались до того, что стали облагать поборами всех проплывающих по реке (приватизация реки! Это и Чубайсу не снилось).

Перед отъездом я покупаю бутылку пива, откупориваю ее и в задумчивости начинаю разглядывать витрину. Рядом останавливается девица и выразительно покачивает бедрами. До меня доходит не сразу — я криво усмехаюсь: всюду жизнь…

shareprint
Добавьте в Конструктор подписки, приготовленные Редакцией, или свои любимые источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы. Залогиньтесь, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах
arrow