Провоз нелегальных грузов через границу – самая престижная работа

– Н

аш клиент, – Олег, старший лейтенант погранслужбы, кивает в сторону небольшого «Опеля». – Опоздать боится.

Казалось, еще мгновение, и «клиент» — красная машина типа «универсал» с тонированными черной пленкой стеклами — все сметет на своем пути к железнодорожной ветке. Пограничники не сомневаются: попадись ему под бампер их «уазик», он смял бы его с особенным удовольствием.

– Кажется, нас засекли. – Олег с переднего сиденья бросает взгляд в сторону серого «Форда» на обочине, из окон которого настороженно следят за пограничниками две пары глаз.

Машина погранцов вышла на исходную точку. Участок железной дороги и примыкающие к нему строения видны как на ладони.

– Вон тот дом у железной дороги, – Олег вводит меня в курс дела. – Возле него обычно и происходит сброс контрабандного груза с поездов, идущих из Казахстана. Груз подбирают и везут в Рубцовск, в райцентр. Там хозяин груза проходит налегке таможню. Далее совсем просто. Без всяких пошлин ширпотреб попадает на вещевые рынки. В основном в Новосибирск. Всем хорошо – и торговцам, и «таксистам», и грузчикам. Да и хозяин этого дома тоже не остается внакладе. Ему приплачивают за беспокойство.

Минут десять назад я еще чувствовал себя экскурсантом по поселку контрабандистов. Вытягивал, насколько возможно, шею и глазел по сторонам. Меня очень интересовал один вопрос: действительно ли бетонируют веселоярские обыватели свои огороды под площадки для складирования контрабандного товара, как меня уверяли еще в Новосибирске, или все-таки по старинке засаживают эти огороды картофелем? Но что творится за глухими заборами веселоярцев, с улицы не увидишь, а во двор пустят только с санкции прокурора. И то неохотно.

Обстановка изменилась мгновенно — из-за поворота появился поезд. Водитель ударил по газам. Пограничников моментально охватил азарт. Поезд притормозил так же неожиданно, как и появился. В одном из вагонов отворили дверцу тамбура. Полетел один баул, потом другой, третий. «Уазик» пограничников рванул по набитой грунтовке к хутору для контрабандистов. Непонятно откуда появившаяся машина якобы нечаянно перегородила дорогу. Пока освобождали путь, секундная стрелка прошла полкруга циферблата. Все это напоминало игру в «казаки-разбойники». Одни искали и догоняли. Другие убегали и прятали.

Н

а железнодорожных путях с безучастным видом тусовались около десятка парней призывного и дембельского возраста. Пограничников демонстративно старались не замечать. В степи, метров за двести от железнодорожной колеи, среди зелени белел один из баулов. Дочерна загорелый парень обреченно вздохнул и в сопровождении пограничника отправился сдавать контрабанду.

– Эти пацаны с грузом бегать умеют, — говорит пограничник. – Пару месяцев назад один четырнадцатилетний пацан взвалил баул на себя, как рюкзак, и пулей понесся от нас. Стали догонять — бросил. Наши бойцы еле вдвоем дотащили до машины.

Будто в подтверждение этих слов самый юный из контрабандистов, живая копия Мальчиша-Плохиша, прикинул на руках вес конфискованного баула. Деловито ощупал товар – китайские кроссовки под «Адидас».

– Жалко, упаковка не порвалась, мы бы быстро по кустам растащили. – «Плохиш» явно сожалел, что не может пройтись по баулу лезвием и сунуть себе за пазуху пару-другую кроссовок для личного пользования.

А в остальном он чувствовал себя в своей тарелке. Железнодорожные пути были для него и средой обитания, и школой жизни, которую он, без всякого сомнения, посещал регулярно. Разумеется, в ущерб общеобразовательным дисциплинам.

В Веселоярске авторитет среди сверстников завоевывается не «пятерками» у школьной доски, и даже не кулаками, а перенесенными баулами и заработанными на этом деньгами. Да и кумиры веселоярских пацанов не рубят кулаками кирпичи, а мотаются в своих затонированных «комби» по пыльным улицам деревни и обводят пограничников вокруг пальца.

– Чем в свободное время занимаетесь? – спрашиваю я.

– Работы нет. Народ своим хозяйством занимается, – отвечает хозяин слишком шикарной для безработного машины.

– А отдыхаете как?

– Рыбу на канале ловим. Бор у нас хороший. Хочешь — землянику собирай, хочешь – грибы. Или вот такие грибы. – Парень без всякой досады кивает в сторону удаляющихся баулов.

Его компаньоны весело заржали. Для них не все еще было потеряно. Даже если груз взяли пограничники.

П

римыкающая к Веселоярску станция Локоть вполне подходит под понятие «пограничная тишина». От былой романтики остались лишь выцветшие названия торговых точек — «Шанс» и «Сталкер». В привокзальных павильонах, наспех скроенных из строительных вагончиков, за прилавками скучают продавщицы.

– Как жизнь? – задаю я одной из них банальный вопрос.

– Да какая это жизнь, – неожиданно взрывается продавщица. – Погранцы сломали торговлю! Раньше хоть шофера приезжали. А сейчас даже народ из вагонов не выпускают.

Еще несколько месяцев назад станция Локоть для всей округи была центром цивилизации. До пункта таможенного досмотра в Рубцовске оставалось еще тридцать не контролируемых никем километров, и вся идущая через Казахстан китайская контрабанда – джинсы, рубашки, сапоги, носки, презервативы –сгружалась у Веселоярска. Перед каждым казахским поездом небольшая привокзальная площадь напоминала столпотворение в Древнем Вавилоне: десяток–полтора

«КамАЗов», легковушки, бригады грузчиков, пацаны на подхвате, станционные путаны до 16 и старше. И баулы, баулы. Припозднившиеся к поезду не знали, куда окурок бросить, а о парковке машины не могло быть и речи.

Все изменилось в феврале этого года.

– Проезжал я здесь зимой, – делится воспоминаниями пассажир поезда «Алма-Аты – Новосибирск». – Поезд оцепили. Никого не выпускают. На перроне пограничники с автоматами. По другую сторону состава тоже стоят. Собаки пограничные с поводков рвутся. Почти как на войне.

После того как пограничники разворошили муравейник на станции Локоть, они открыли для себя немало интересного и помимо контрабандного ширпотреба. Пару месяцев назад, например, изъяли из вентилятора десять килограммов наркоты: и гашиша, и героина. Или другой случай. Задержали казахского таможенника, снимавшего на российской станции дань с запуганных пассажиров. Тот мамой клялся, что в его толстенном бумажнике только кровные. Потом предлагал эти деньги, причем всю добычу. Тем не менее был с позором доставлен на заставу. В наручниках.

Д

о следующего поезда остается минут пятнадцать. Один за другим подъезжают два «жигуля»-«универсала» с тонированными стеклами — излюбленный транспорт местных контрабандистов. Из них весело вылезают пацаны и садятся на бордюр перекурить. Следом замызганный «Форд», тоже затонированный от колес до крыши. Его водитель, мужик уже в годах, здоровается с подрастающей сменой и неспешно идет вдоль перрона.

На перроне появляются пограничники из Рубцовска.

– Вы на машине? – спрашиваю у одного из них.

– Да нет. Мы на «барыге» приехали. – Так здесь называют пригородную электричку. – Кто нам на бензин сверх лимита даст?

– Ребят бы попросили, – я ехидно указываю на перекуривающие экипажи боевых контрабандистских машин.

– Эти? – хохочет пограничник. – Эти очень будут рады, чтобы мы вообще сюда не приехали.

– Сильно насолили им?

– Не говори. Раньше у них здесь лафа была, золотая жила. Грузчики, как старатели, сразу на бригаду вагон столбили. Чужак в вагон сунется, тут же в зубы получает. В вагоне даже туалеты были забиты баулами, а они за пять минут доверху

«КамАЗ» загружали. Вздремнут до следующего поезда, пивка попьют – и снова за работу. А тут мы перекрыли кислород. Первые дни легковушками давить пытались. Пацанва в спину щебенкой бросается. Бабы толпу заводят. Одного сержанта-контрактника, детину под центнер весом, двадцать мужиков подняли и понесли как пушинку. Хорошо, что мы подбежали. Не дали прорваться к вагону.

– Н

е нравится мне это движение, – скрипнул зубами начальник Веселоярской погранзаставы старший лейтенант Николай Румянцев.

Коля Румянцев, весельчак с белобрысым чубом, выступает здесь, на границе, в роли шерифа времен освоения Дикого Запада. Он никогда не выставляет напоказ свои длинные руки мастера рукопашного боя и постоянно утверждает, что у него стальные нервы. Но, видно, и его допекло. Быть и днем, и ночью у контрабандистов как на ладони – никаких, даже стальных, нервов не хватит.

Действительно. По главной улице Веселоярска на ночь глядя, казалось бы бесцельно, сновали легковушки. Будто Веселоярск – не окраина России, а минимум областной центр.

Досаду начальника заставы можно понять. У пограничников по ночам самая ответственная работа. Ведь главный куш контрабандисты срывают не на сбросах, а в степи на проводке груженых фур через границу. Кроме одежды и обуви, здесь везут компьютеры и оргтехнику китайского производства. Один раз задержали даже идущие своим ходом из Казахстана трактора.

Поэтому к ночному наряду на границу пограничники готовятся особенно тщательно. Уйти в степь незаметно для всех – это половина успеха.

Коле Румянцеву, выпускнику Курганского авиационного института погранвойск, по вкусу такая гонка. Он и по степи предпочитает летать, а не ползать. Прошлой ночью был высший пилотаж.

У самой границы фары пограничной машины выхватили из темноты контрабандистскую «девятку». В «девятке» — проводник. С ним — два грузчика. У всех троих на лицах полная растерянность. От неожиданности не нашли ничего умнее, чем спросить на границе у пограничников: «А что вы тут делаете?». Долго мы хохотали, вспоминая эту встречу. Одно было жалко – ни грузовиков, ни контрабанды с ними не было.

– Ты про сталкеров, конечно, читал? – оборачивается Румянцев с переднего сиденья ко мне. – Так ни один уважающий себя контрабандист, как тот сталкер, без стопроцентных гарантий в погранзону просто не сунется. Это все сказки, что проводники контрабанды сильно рискуют. А вот получают немало. В хорошие для них времена иные деятели до 50 тысяч рублей в «Каскаде», кабаке на трассе, за вечер оставляют. А к следующему вечеру опять при деньгах. Кто же при таком богатстве на новейшие радиостанции, сотовые телефоны, приборы ночного видения и десяток машин прикрытия скупиться будет?

Впереди, метрах в двадцати от пограничников, бодро движется по направлению к границе «Опель» белого цвета.

– Неужели сзади никого нет? – удивляется Николай. – Оригинально.

Его успокоили. Сзади, на пригорке, светили фары другого автомобиля.

– Пусть думают, что я домой еду, – разозлился водитель «уазика» Леха Щетинин и свернул в проулок.

Тотчас же проулок перегородила еще одна машина.

– Неужели так быстро сообщили? – теперь пришел черед удивляться мне.

– А ты как думал, – Леха снова крутанул баранку.

Л

еха Щетинин, коренной уроженец Веселоярска, служит в погранвойсках по контракту. Хотя мог бы стать и контрабандистом. Как многие его соседи и знакомые. Он и сам, когда в середине 90-х демобилизовался с Тихоокеанского флота, покрутился на вокзале. Бывший колхоз-миллионер окончательно развалился. Работать было негде. Но как в Веселоярске начали строить заставу, пошел в пограничники.

Земляки по-разному оценили этот поступок Алексея. Одни крутили пальцем у виска. Мол, от каких денег отказался парень. Другие, наоборот, отнеслись с пониманием. В глубине души каждому не хочется быть марионеткой. Пусть и подвешенным на гирлянде, шуршащей «зеленью». Поэтому веселоярцы, даже самые прожженные, не любят, когда их называют контрабандистами. Они себя считают добытчиками и гордо именуют себя честными предпринимателями.

Для пограничников Щетинин — незаменимый кадр. Он знает назубок каждый кустик. Готов сутками мотаться по степи, а в свободное от нарядов время чинить вылезающие то там, то здесь неисправности.

В

зону мы ушли красиво, незаметно. Долго колесили по каким-то дорогам. Я невольно вздрагивал от неожиданно вырастающих в темноте силуэтов развалившихся колхозных кошар.

Мы прибыли на место и выключили фары. По ту сторону границы, на перевале, в течение двух часов мелькали огни автомобилей. Потом вдруг все неожиданно стихло.

Под утро над степью сгущается туман. Ноги по щиколотку намокают в росе. Пограничную тишину нарушает лишь комариный писк. Машины с контрабандой либо ушли в «отстойник», либо решили прорываться на более безопасном участке.

– Что за невезуха, – сокрушается Коля Румянцев. – Ведешь-ведешь машину, а фура, словно в воздухе, растворяется. Еще недавно вся застава была забита задержанными грузовиками. За два месяца миллиона три государству вернули. А сейчас какой-то мертвый сезон.

Я его успокаиваю. Будут еще у старшего лейтенанта Румянцева задержания.

У нас, в России, контрабанды хватит всем. И самим контрабандистам. И пограничникам. И продавцам с покупателями.

Веселоярск – Новосибирск – Москва