СюжетыОбщество

Генрих БОРОВИК: МНЕ КАЖЕТСЯ, ЧТО СЫН ЖИВ

Этот материал вышел в номере № 67 от 12 Сентября 2002 г.
Читать
МНЕ КАЖЕТСЯ, ЧТО СЫН ЖИВ Фонд Артема Боровика ежегодно вручает премии за лучшие журналистские расследования Быть журналистом непросто. Особенно у нас в стране. Особенно если заниматься расследованиями. Каждый год самых смелых и талантливых...

МНЕ КАЖЕТСЯ, ЧТО СЫН ЖИВ

Фонд Артема Боровика ежегодно вручает премии за лучшие журналистские расследования

Б

ыть журналистом непросто. Особенно у нас в стране. Особенно если заниматься расследованиями. Каждый год самых смелых и талантливых награждают премией Артема Боровика. По печальной традиции вручение премии проводят в сентябре. 13 сентября Артему Боровику исполнилось бы 42.

О премии, о фонде и об Артеме «Новой газете» рассказал журналист, писатель, драматург и отец – Генрих БОРОВИК.

— Генрих Аверьянович, вы пережили, наверное, самое страшное, что может только произойти в жизни. Вы можете об этом говорить?

— Мне тяжело, но приятно говорить о сыне. Когда я говорю о сыне, у меня такое ощущение, что я разговариваю и с ним в том числе. Это значит, он присутствует, он зрительно стоит передо мной, когда я рассказываю о нем. Я веду дневники, и я столько уже написал об Артеме — свои воспоминания, мысли, о каких-то удивительных, почти мистических совпадениях и предсказаниях, которые были в отношении его. Ну и, конечно, подозрения, которые у меня не исчезли, в отношении причин его смерти. Уйти от этих воспоминаний невозможно. Время не лечит – наоборот. После 9 марта 2000 года у меня было ощущение второго плана жизни. Как будто все, что происходило во время той трагедии, – правда и неправда одновременно. И что Артем жив. Это чувство не покидает меня до сих пор, но становится глубже ощущение потери. Что это навсегда и я никогда больше не обниму сына. Иногда иду по улице и вдруг вижу его со спины. Знаю, что это не он, не пытаюсь окликнуть, но у меня такое ощущение, что это он подает знак, подбадривает. Не подумайте, что я мистик, просто так легче — знать, что душа его жива. А я действительно думаю, что душа не может умереть. Особенно большая душа – я имею в виду не пост, не известность, не подвиги, а большую душу нравственно. Такая может быть у любого человека. Другое дело, что разным может быть существование души. Это энергия, и когда человек умирает, этот сгусток энергии не может пропасть, он устремляется в космос. По крайней мере, мне хочется так думать. И дети Артема — Максимилиан, которому скоро будет 7 лет, и Кристиан, которому будет 5, — чувствуют, что он рядом с ними. Артем одного звал Зум-Зум, а другого Киш-Миш.

— Поэтому в работе в фонде для вас много личного?

— Да, она занимает много времени. Но это нужно не только мне, не только Артему, но и всей нашей журналистике. Идея организации фонда принадлежала Артему, он думал создать фонд в поддержку независимой журналистики. Естественно, он никогда не думал, что это может быть фонд его имени и тем более посмертно. Мы создавали этот фонд, выполняя его волю. Мы ежегодно проводим конкурс имени Артема. Его девиз – «Честь. Мужество. Мастерство.» В прошлом году мы только начинали, было прислано 15 работ, а сейчас больше 40 авторов печатных работ и больше 20 – телевизионных. А самих работ больше 200. Сначала жюри прочло и просмотрело все работы и отсеяло только те, которые совсем не соответствовали нашим принципам, жанру или нарушали временные рамки уже с 1 мая 2001 до 1 мая 2002 года. Это должно быть не только расследование, которое делает исследователь, а журналистская работа, которая должна быть интересно, мастерски изложена, а не просто перечислен ход событий. Часть работ мы отсеяли, но осталось много достойных, что радует. Жюри предстоит все оценить. В составе жюри восемь человек – Фазиль Искандер, Аркадий Вайнер, Всеволод Богданов, Ирина Петровская, Светлана Сорокина, Юрий Щекочихин, Ясен Засурский и я – председатель жюри. Я благодарен всем им за то, что они сразу согласились выступить членами жюри.

— А по каким номинациям будете вручать?

— У нас нет номинаций за режиссерскую работу, за сценарий или главную женскую роль – по понятным причинам — не «Оскар». Пока мы награждаем за лучшее телевизионное расследование и расследование в печати. В прошлом году телевизионную премию получил Евгений Кириченко за программу «Забытый полк», как мне кажется, очень хороший проект. А за печатное расследование получила Зоя Ерошок из вашей «Новой газеты» за материал «Поэт и бандит» — это было очень интересное исследование душ, находящихся в тюрьме. И второй приз – Людмила Филипович из газеты «Уральский рабочий». Кроме нашего фонда, премию имени Артема Боровика ежегодно вручает международная организация International press club. В начале 90-х годов, когда Артем только начинал делать программу «Совершенно секретно», они показали у себя на Западе два сюжета. Один из них – «Комната 19». Он был первым журналистом, которому удалось показать ту знаменитую комнату, где хранятся мозги выдающихся деятелей: Ленина, Сталина… Это очень известная организация, существует более 70 лет, вручает премии журналистам по 15 номинациям. Каждая номинация носит имя выдающихся, уже ушедших американских журналистов. Никогда в истории они не давали премии советским журналистам. Артем был первым – он получил премию Эдварда Марроу. Второй сюжет – совершенная сенсация. Артем устроил встречу командующего стратегическими ядерными ракетами Сергеева, впоследствии министра обороны, и его американского коллеги генерала Батлера. Они много лет «смотрели» друг на друга через прорезь ядерного прицела, а потом встретились на кухне у Артема. Это произвело на обоих неизгладимое впечатление, насколько я могу судить по их реакции. После смерти Артема генерал Батлер прислал письмо его маленьким сыновьям, в котором писал, что Артем перевернул его представление о российском визави, что он очень много сделал для дела мира и дети должны им гордиться. Приблизительно те же слова говорил маршал Сергеев. За эту передачу, которую показали в Америке, Артем был второй раз удостоен премии Эдварда Мороу. Ни один советский журналист не удостаивался такой премии, тем более дважды. После того, что произошло 9 марта 2000 года, они решили присвоить одной из номинаций имя Артема Боровика. В прошлом году эту премию дали Анне Политковской из вашей газеты, а в этом году премию получил читинский журналист Виталий Черкасов — за серию материалов об оргпреступности.

— Изменилось ли качество работ, подаваемых на конкурс?

— Безусловно. Достаточное количество очень хороших работ, мастерски написанных. Очень много просто хороших материалов, которые четко соответствуют нашим принципам – честь, мужество, мастерство. Много публицистики, где чувствуется слово журналиста. Нам не кажется достаточным, чтобы журналист только подменил следователя. У жюри сложилось впечатление, что пишущая журналистика сейчас посильнее телевидения. Наверное, потому что на телевидение больше давят.

— Когда будет окончательное подведение результатов?

— Мы готовимся вынести вердикт 17 сентября. А объявим победителей 25 сентября — на торжественной церемонии в ГЦКЗ «Россия», где мы вручим дипломы, а потом будет концерт, в котором примут участие звезды эстрады. Победители получат денежные призы и дипломы.

— А помимо премии, чем еще занимается Фонд Артема Боровика?

— Премия – одна из важных сторон нашей деятельности. Кроме того, мы платим стипендии студентам факультетов журналистики десяти университетов в стране. Мы эту премию предлагаем руководству факультета, а деканат решает, кому из наиболее старательных и талантливых студентов ее дать. Мы просим также учитывать и социальное положение, то есть давать тем, кто нуждается. Стипендия, конечно, небольшая, но все-таки это помощь, особенно в регионах. У нас в планах — стажировка молодых журналистов в российских и зарубежных газетах. Мы уже активно ведем переговоры с New-York Times и Los-Angels Times. Возможно, это будет происходить на бартерной основе, то есть наши журналисты будут стажироваться в Америке, а американские поработают у нас. Как когда-то Артем месяц прослужил в американской армии, а в обмен американский журналист – в нашей.

— А на какие средства существует ваш фонд?

— Мы – благотворительная организация, существуем исключительно на пожертвования. Но мы никогда не связываем пожертвования с позицией изданий, которые выходят в холдинге «Совершенно секретно». У меня бывали такие случаи, когда я делал программы на телевидении, находил спонсора, договаривался, а вдруг одно из изданий Артема как шарахнет статью про этого спонсора! И я «остаюсь на эфесе, ноги свесив». И это правильно. Артем как-то сказал, что не может дать сотрудникам список людей, которых нельзя «трогать». Потому что, если бы он посмел дать такой список, сразу бы нарушилась та атмосфера справедливости, которая до сих пор существует в холдинге. Мы с женой очень благодарны, что коллектив, который собрал Артем, и после его ухода не разрушился, а даже набирает силу. Это очень важно для нас. И очень благодарен я тем людям, которые до сих пор звонят, пишут, присылают телеграммы или просто подходят на улице, жмут руку, а в глазах слезы – и все понимаешь без всяких слов.

— Чем вы объясните заметное усиление роли расследовательской журналистики, особенно в последнее время?

— Я думаю, пресса стала более независимой, она получила возможность говорить. Мы получили на конкурс более 200 работ, и я врагу не пожелал бы все это читать – настолько это грустно. Но пишут и печатают, что говорит о том, что независимая журналистика все-таки существует. Во всех странах пытаются задавить журналистику, которая раскрывает махинации. Но, к сожалению, продолжается печальная тенденция – об этом в своем последнем интервью у Диброва в «Антропологии» за 50 часов до смерти Артем сказал, что мы пишем, посылаем документы в прокуратуру и ничего не происходит. Наши антигерои либо остаются на местах, либо идут на повышение. И еще одна проблема – защита свидетелей. Люди боятся говорить, у нас нет законодательства, которое может защитить. Но все-таки независимая журналистика существует. Иногда ценой жизни. Я не думаю, что за десять лет, что идут реформы, коррупции стало меньше, – она стала изощреннее.

— Вы можете гипотетически предположить, что когда-нибудь расследовательская журналистика исчезнет за ненадобностью, потому что все будет прозрачно и правильно?

— Давно было сказано, что только религия может вернуть нравственность. Но те 10 заповедей, которые надо соблюдать, мы ведь совсем им не следуем. И даже те, кто ходит в церковь, нарушают заповеди. Поэтому представить, что у нас вдруг перестанут воровать, мошенничать, убивать, я не могу. У меня нет ощущения, что в ближайшее время нам грозит исчезновение расследовательской журналистики. К сожалению.

shareprint
Добавьте в Конструктор подписки, приготовленные Редакцией, или свои любимые источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы. Залогиньтесь, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах
arrow