ПРОДАТЬ С ПОТРОХАМИ!

И пусть презирают, кому хочется

Анкета

Последняя прочитанная книга:

Для души – «Прощай, оружие», для жвачки – какой-то детектив.

Последняя покупка:

Уже и не помню, копим на машину.

Любимая телепрограмма:

«Тушите свет» и Шендерович.

Любимый фильм:

«Человек на коленях» Дамиано Дамиани.

Мечта:

Найти работу по профессии и с настоящей оплатой.

Политическая симпатия:

Немного Явлинский и ранний Лебедь.

Надежда:

Чтобы мрачные сны оставались только снами.

4 часа после обеда.

Рабочие сутки начинаются, как всегда: я тащу прицеп из гаража моего брата, цепляю его к своей «копейке» и еду на другой конец города за Олегом и Павликом. Они загружают все, что нужно, и мы отправляемся в глубинку. За свиньями. Их надо купить, убить, разделать, привезти на небольшой городской рынок и продать.

Сам я в убийстве свиней не участвую. В разделке – да. Когда она уже не дышит и кровь стекла. При разделке мясо уже похоже на рыночное, в нем нет крови. А от разделки есть даже удовольствие. Наверное, это древний инстинкт охотника. Удовлетворение от своей способности накормить семью; можно любой кусок взять себе, хоть печенку, хоть вырезку. Потроха при разделке обычно складывают в корыто. Приятное зрелище. Столько добра! Но хозяева часто оставляют потроха себе. А вообще, можешь хоть целую тушу забрать себе и набить холодильник до упора. Это греет. Опять же, мясо очень свежее, его добыли только что, сегодняшней ночью.

17.00—20.00

Выезжаем из города. Я веду машину, Павлик с Олегом пьют на заднем сиденье водку. Осваивают только один пузырь – это норма на дорогу. За удачу. Больше нельзя. Предстоит тяжелая работа.

Всего нас в команде четыре человека. Трое едут, один засветло, в 3—4 утра, столбит место на рынке и решает прочие «оргвопросы».

Заводила в команде – Павлик, младший брат Олега, с которым мы долго работали на одном заводе. С перестройкой и ускорением производство накрылось, и завод пришлось покинуть; Олег пропал на год, а я пытался зарабатывать извозом. Как-то на плаву семья наша держалась, хотя жена рассказывала мне, как именно она молится, чтобы со мной ничего не случилось. Но другую работу найти было трудно, а потом вдруг позвонил Олег и предложил мне со своей старенькой «копейкой» влиться в команду. Еще надо найти прицеп, а бензин – за счет общака.

Олег и Павлик — здоровенные парни. Не качки, а кость такая. Деревенские богатыри. Павлик раньше был наперсточником, а теперь он — «смотрящий». На этом же рынке. Иногда он от нечего делать показывает нам наперсточные «технологии». Забавно смотреть, как в его огромных ладонях исчезают шарики. Тема его лидерства в команде никогда не возникает, просто Павлик говорит: я за любого из своих ребят горло кому хочешь перегрызу.

На рынке Павлика все знают, и он там, как рыба в воде. Общается с лицами деревенской национальности, узнает, у кого и где откормлены свиньи, и договаривается насчет продажи. В последнее время сложнее стало: лица московской национальности перебивают цену. У них там мясо намного дороже, поэтому они сюда ездят.

Павлик, можно сказать, наш менеджер. Банкует, планирует поездки и ведет переговоры. Надо сказать, банкует честно. Делит прибыль поровну, хотя от него зависит намного больше. Рубщики на рынке — дружбаны Павлика. По знакомству они нас обслуживают вне очереди, но часть мяса им надо отдать за работу. Это, между прочим, большое дело – хорошо нарубить тушу.

Прицеп я возвращаю после каждой поездки к брату в гараж. В прицеп шесть-семь туш входит. Свиных. Один раз даже восемь нагрузили и от жадности хотели запихать и девятую, но потом хватило-таки ума не рисковать. Говядину мы почти не берем – не та рентабельность.

Помимо работы «водилой», я помогаю разделывать туши на месте. Если им нужна помощь. Кроме того, стою за прилавком. Как и все.

22.00

Приехали на место. Теперь я могу выпить и отдыхать. Полежать на травке и расслабиться, пока они толкуют с мужиками, режут и разделывают. А дело это очень непростое. Иногда вечером по темноте начинают и только к 2—3 утра заканчивают. Я к этому времени сплю или, если туш много, помогаю разделывать. Сначала надо, понимаешь, добыть мамонта, а выспаться можно потом, дома. В своей пещере, возле теплой жены. Сколько влезет.

23.00

На этот раз спать мне не приходится. Я думал, мужики уже разделывают, и, уже расслабленный, дремлю, а у них, оказывается, облом, и они разошлись на поиски, решив меня не тревожить. Но пришлось. Павлик договорился с какими-то прохиндеями, и те пообещали свинину. Надо ехать, а куда – толком непонятно. И вот мы уже ночью кружимся с Олегом на машине по окраине села, курим в полной темноте под деревенскими звездами, светим фонариками и переживаем, что делать, если облом. До сих пор ведь ни разу, дай Бог здоровья Павлику, пустыми не возвращались.

01.00

Ждать приходится долго. Уже начали всерьез беспокоиться: жив ли? Олег бормочет: я их под землей найду и горло перегрызу. Наконец, из темноты выходит Павлик в окровавленном халате, и мы еще куда-то едем, а потом с тракторной тележки прямо в поле перегружаем четыре туши в прицеп. Над тушами надо еще работать, но теперь уж не до этого.

Как выяснилось, мужики сперли для нас свиней на колхозной ферме. Пока мы ждали в темноте, Павлик вместе с ними таскал и резал свиней.

Расплатились при фонариках. А после этого поехали в другое село, потому что четырех туш явно мало. И Павлик сообщил нам в машине, что мужиков кинул, дал им в темноте меньше денег, чем договаривались. И правильно, мол, сделал, потому что сам он таскал этих свиней и колол их сам; за что ж платить полную цену? Зато навар хороший будет.

02.00

И в соседнем селе у нас тоже все сложилось, хоть и ночью. Там хозяин со своим зятем быстренько организовали дело, я ложусь спать, а Павлик с Олегом пошли на бой, на труд и на подвиг.

И опять не удалось мне поспать. Ко двору с ревом подъехал какой-то грузовик, и я проснулся. Оказалось, те мужики пересчитали деньги и бросились в погоню. На часах — полтретьего. Не знаю, как они нашли нас. Один остался у грузовика с монтировкой. Трое, напряженные, подошли разбираться к Павлику: это что же?.. Признаться, я струхнул. Но Павлик даже в лице не изменился. Даже от разделки не оторвался: что за проблемы, мужики? Мало денег? Ну так не беспокойтесь, мы ж завтра сюда опять приедем, доплатим. Я ж вам сразу сказал, что завтра добью.

Денег он им не дал. Мужики помялись и уехали, сделав вид, что верят насчет завтра. В деревню ту мы больше не поедем. Павлик и Олег, разделывающие туши большими ножами, - это, конечно, внушает, но береженого Бог бережет.

04.00

Заря уже занимается, мы грузим туши, Павлик торгуется насчет потрохов и сбивает цену, потому что мы сами все разделывали и т.д., угощает хозяина водкой – сколько влезет. Сам выпивает, конечно. Обычно бывает, что хозяин уже никакой, а у Павлика даже язык не заплетается. Тогда скидка зависит от ответа на вопрос: «Ты меня уважаешь?». И от хозяек, которые сильно нервничают насчет и скидки, и потрохов.

Расплатились, погрузили, трогаем. Для братьев опять наступает отдых. Разливают, закусывают. Мне — работать, а им можно отдохнуть. Так обломно эта поездка начиналась, а заканчивается – тьфу, тьфу, тьфу!..

Минут через сорок сзади начали храпеть. Сначала один из братьев, потом другой. Я их люблю.

07.00

Храп то растет до высокого оперного уровня, то смолкает. В машине-то особенно не расслабишься. А я иногда бормочу: ты моя хорошая, дай Бог тебе здоровья, умница моя…

Хотя бывают и другие обломы. Например, месяц назад облом у нас случился с хряком. Хряка вообще-то нельзя на рынок, от него мочой несет, если варить начнешь. Тут Павлик недосмотрел. А может, просто купил дешево. Но проблема решилась, хотя и беспокойства нам хватило. Ведерко потрохов — ветслужбе, мяса побольше — на анализ, и все в порядке. Выходит ветеринарша, производит «внешний осмотр» и шлепает по мясу синими расплывчатыми печатями. Строгая: а это не хряк у вас? Ой, ну что вы, да мы тут уже сто лет торгуем, как можно?

Потом одна покупательница колола нам глаза: что ж вы хряком-то торгуете? Да что вы, какой хряк?! Понюхайте, женщина, понюхайте как следует! Ну да, а варить начнешь, и сразу мочой воняет. Обижаете, женщина, вы ж такая интеллигентная с виду, а говорите глупость. Но она все равно обозвала нас нехорошими словами.

Ничего, расторговались.

8.00 – 17.00

Стою вот за прилавком и горжусь. Пусть знакомые видят, хрен с ними. Зашел наш начальник цеха. Ничего, поговорили, даже по стопарику приняли – ну у меня хоть глаза немного раскрылись после ночи бессонной. Это раньше – торгаши, торгаши!.. Теперь я и сам торгаш, зато могу дочку в школу собрать и купить ей сапоги к зиме. И жене что-нибудь. Пусть презирают, кому хочется. Сейчас другие времена.

За мясом разные люди приходят. Некоторые вообще не торгуются, им важно конкретное, качественное мясо. Есть бабки нищенского вида. Ходят, выпрашивают мясные ошметки. Павлик на них ругается и не дает, а мы им дарим обрезки, кости. Павлик за это на нас не ругается. Просто – дураки, мол; среди этих нищенок есть такие, что хоть банк открывай. Процентщицы, блин. Но я считаю, что дело не в них, а во мне.

Подошла женщина средних лет, еще красивая. Глаза такие карие… Я ей: вам что хотелось бы, женщина? Вот вырезка отличная, а вот на котлеты… Она смотрела, смотрела. Подняла свои ресницы и сказала: у меня нет… денег. А я и растерялся. Потом глянул – наших никого поблизости. Говорю: возьмите вот этот кусочек так. Без денег. А она посмотрела в меня и отвернулась. Нет, спасибо. Извините. И ушла.

18.00

На сегодня торговля окончена. Павлик собрал и поделил выручку. Приятное занятие. Делим между собой и остатки мяса. Можно сказать, халява, и в ней есть свое удовольствие: бесплатно, а жена какое-нибудь блюдо придумает.

Я в этот раз взял домой целую ногу. Купил – ну просто из моего дохода Павлик вычел полную стоимость задка. Мне хотелось прийти домой настоящим добытчиком: вот мясище, свежатинка, а вот деньги.

Хорошее мясо, но за полную цену: обидно. Я ж свой. К тому же задок взял целиком, а за это даже обычным покупателям дают скидку. А мне не дали. И Олег брату сказал: чего ж ты с Санька взял по полной? Ты половину высчитывай, что ж со своих-то… Но Павлик тему не поддержал, а я не стал выпрашивать скидку. Ладно, хрен с ней. Переживу.

18.30, конец рабочего дня.

В койку. Спать. Как следует. Потому что если у тебя холодильник забит и есть на что купить семье одежду, обувь и еду, то спать ты имеешь полное право, сколько считаешь нужным.