СюжетыОбщество

СЫН И ОТЕЦ БРАТЬЕВ ДАРДЕННОВ

Этот материал вышел в номере № 79 от 24 Октября 2002 г.
Читать
Самый загадочный фильм киносезона. Самая тихая драма года Непрофессиональный исполнитель главной роли — непривлекательный близорукий Оливье Гурмэ получает приз за лучшую мужскую роль в Каннах-2002. История «Сына» вызывающе проста. Мастер...

Самый загадочный фильм киносезона. Самая тихая драма года

Н

епрофессиональный исполнитель главной роли — непривлекательный близорукий Оливье Гурмэ получает приз за лучшую мужскую роль в Каннах-2002.

И

стория «Сына» вызывающе проста. Мастер своего дела плотник Оливье преподает подросткам азы ремесла и в одном из них, Франсисе, узнает убийцу своего сына. Неожиданно для всех он старается приблизиться к мальчику, пытаясь разобраться… В чем? В ком? На вопрос жены: «Зачем ты это делаешь?» — отвечает честно: «Не знаю».

Братья Дарденны снимают фильм-диалог. Не только между героями Оливье и Франсисом. Диалог экрана со зрителем. И под стук молотков сам зритель пытается разобраться… В чем? В ком?

На бельгийцев Жан-Пьера и Люка Дарденнов киномир обратил внимание в 99-м году. Радикальное кино «Розетта» было вызывающе простым и вместе с тем казалось бунтом против традиций. И хотя провокационный фильм сравнивали с «догмой», документальным кино (начинали они действительно как документалисты), Дарденны торили собственный путь. За что и были увенчаны «Золотой пальмовой ветвью».

Новая картина «Сын» прокатчиками отнесена к жанру «криминальная драма». Что в корне неверно. Да, эмоциональное напряжение колоссально, неожиданны развороты сюжета, непредсказуема развязка. Но все это лишь оболочка тончайшей, как сеть паука, экзистенциальной драмы с мучительно трудным поиском нравственных опор, невидимых границ между общепринятым и затаенным в глубинах сознания. Герой (и мы вместе с ним) всматривается, всматривается в своего ученика. Мальчик-убийца любознателен, наивен, обделен семейным теплом. Будоражит в погасшем сердце «папы Карло» угольки забытых чувств, раздувает смешанные, яркие вспышки гнева, любопытства и… сочувствия. Оливье (этот кошмар не формулируется, лишь мерцает намеком) мог бы стать отцом убийце своего сына. Или (развязка может быть любой) его убийцей.

Фильм снят удивительным образом. Нет крупных планов в привычном понимании. Герои все время неудобно расположены для глаза ручной камеры: боком, спиной, наискосок. Они не встраиваются натужно в искусственную «киношную» мизансцену. Как и в жизни, нам все время что-то мешает. Смотрим из-за затылка героя, сквозь его чуть просвечивающие уши, толстые стекла очков. Много неудобного вертикального движения — вверх-вниз. Словно все происходит в сознании героя, и эти подъемы и падения — его внутреннее неустойчивое состояние.

Герои прячут глаза: друг от друга и от нас. А камера обретает несвойственную ей деликатность, не заглядывает нагло в лица. Герои не распахивают в многозначительных нравоучительных монологах душу (свою или авторов). Напротив, фильм пересыпан проходными, обыденными репликами.

Из этих брошенных невпопад фраз, как из крошечных разрозненных бумажных кусочков, складывается паззл тихой трагедии.

Оливье Гурмэ, снимающийся уже в третьем фильме режиссеров, поразительно существует в кадре. При полном отсутствии игры, хитроумных приспособлений, актерских ухищрений он — центр напряжения и притяжения. К концу фильма напряжение достигает кульминации. Безупречная работа.

Можно согласиться с режиссерами, признавшимися, что фильм можно было бы назвать и «Отец». Авторы провоцируют «нравственное воображение» зрителя, проживающего-переживающего этот внутренний диспут. С финальными титрами фильм не заканчивается. Кажется, что он продолжается там, за погасшим экраном. И уж точно он длится внутри нас...

«Сын» — образец минимализма, классической темы, чисто и мастерски сыгранной с помощью ручной камеры. Черно-белые титры и полное отсутствие музыки. Почти единственный аккомпанемент — удары молотков по доскам. Стук этот рождает совершенно непроизвольную аналогию с Чеховым, которую авторы, возможно, и не предполагали, но которая абсолютно точно попадает в интонацию кино. Вспоминается знаменитая чеховская ремарка: «Среди тишины раздается глухой стук топора по дереву, звучащий одиноко и грустно».

shareprint
Добавьте в Конструктор подписки, приготовленные Редакцией, или свои любимые источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы. Залогиньтесь, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах
arrow