Н

ельзя сказать, чтобы очень уж неожиданно в центре приготовлений к войне в Ираке оказалась Турция. Торги вокруг ее согласия на транзит американских войск сначала выглядели как коммерческая сделка, а затем переросли в политическую демонстрацию, когда в минувшие выходные парламент страны отверг предложенный правительством компромисс — деньги в обмен на союзническую лояльность. Демарш вполне логично вписывается в картину сложных отношений Восток—Запад, в которой Турция занимает весьма заметное место.

В

прочем, в США пока не теряют надежды переубедить турок и отнюдь не считают принятое парламентом решение окончательным. С капризами Анкары и Вашингтону, и Брюсселю приходилось сталкиваться и раньше, но каждый раз обиды удавалось уладить ко всеобщему согласию. А для обид имелись все основания. Турция, например, уже сорок лет стучится в двери Европейского союза, а ее дальше НАТО не пускают. Результат — «чужая среди своих». Мусульманское евразийское наследие явно отпугивает Запад, чрезвычайно разборчивый в своих привязанностях.

Брюссель в Турции не устраивает многое. Во-первых, 65 миллионов населения — такого при ныне действующей системе принятия евросоюзных решений не в состоянии «переварить» ни Германия, ни Франции — именно они благодаря своим размерам до сих пор задавали тон в ходе важнейших обсуждений. Уже Польша с ее 40 миллионами вызывает разлад в брюссельских бюрократических структурах.

Во-вторых, пресловутые права человека: официальная Анкара признает их только в той степени, в которой это удобно ей, а не Брюсселю. Из чего напрямую следует неоднозначное отношение к курдским делам на востоке страны и к водворенному в тюрьму лидеру курдов Оджалану. Наконец, по своему укладу, экономическому состоянию и укоренившимся традициям Турция — все-таки Восток, несмотря на весь реформизм Ататюрка, протянувшего руку Западу еще в начале ХХ века.

Пожать эту руку на Западе явно не торопятся. Европейский союз все время стремится удержать Турцию на коротком поводке: далеко не отпускать, но и не слишком приближаться.

Когда в 1999 году турки сказали свое «фэ» по поводу намерений брюссельских чиновников исключить их из первоочередного списка кандидатов на прием и тогдашний премьер Бюлент Эджевит отказался приехать на саммит ЕС в Хельсинки, за ним срочно снарядили Хавьера Солану, дабы он уговорил, обласкал и доставил турецкого премьера к совместному праздничному столу вступивших, вступающих и приглашенных вступить в ЕС.

Прошло три года — а турки по-прежнему топчутся в передней, пропуская всех остальных вне очереди. Совсем недавно в Страсбурге уже другой глава турецкого правительства, недавно избранный Абдулла Гюль (очень проевропейски настроенный политик), на мой вопрос, не разочарована ли Турция таким пренебрежением и не собирается ли поискать другие двери, куда можно достучаться, ответил, что да, разочарована, но приложит все усилия, чтобы «доказать и соответствовать».

Но сколько же можно «доказывать»? Реальную поддержку на своем пути в Европу турки всегда получали от США, очень положительно реагировавших на каждый миллиметр евротурецкого сближения. Стратегическое положение Турции на юго-восточном фланге НАТО обеспечивало прочную основу для американской любви, поэтому в спорных ситуациях повязанные натовскими интересами турки и американцы ранее всегда готовы были взаимно ублажать друг друга, кисло поглядывая в сторону капризной Европы.

Взаимопонимание выглядело бесспорным вплоть до нынешнего иракского кризиса, расколовшего союзников по Североатлантическому альянсу и позволившего Анкаре повести свою игру, — надолго ли? В конфликте европейских стран и США Турция словно в очередной раз демонстрирует свою приверженность принципам Старого Света — вероятно, в расчете на поблажки в затянувшемся процессе общения с ЕС.

Но способны ли турки обойтись без американцев, когда даже минимальный выход из-под контроля приводит к резкому ухудшению всяческих экономических показателей, начиная с курса национальной валюты?

Абдулла Гюль доказывал, что Турция категорически не хочет войны и панически боится наплыва иракских беженцев. Американцы убеждают, что если не пойти им навстречу — то есть не предоставить турецкую территорию в необходимом объеме и не увеличивать количество боевых частей США в стране, то война, коль скоро она начнется, может затянуться, вызывая самые неблагоприятные последствия для положения во всем регионе, не говоря уже об экономическом бремени для всего местного населения.

Зато поддержка американцев сулит различные подарки — вроде участия в послевоенном переустройстве Ирака, имиджа страны, преданной демократическим принципам, укрепления, как обещают США, связи с Западом. Последнее, правда, выглядит несколько сомнительным, учитывая разлад по иракскому вопросу на самом Западе. Затяжная война в Ираке опасна для турок еще и тем, что иракские курды в период смуты могут заявить о своих претензиях на самостоятельное государство, а к ним вполне способны подключиться и турецкие курды-сепаратисты.

И тогда может встать вопрос о территориальной целостности самой Турции.

Присутствие США вроде бы гарантирует от подобных неприятностей. С другой стороны, сами турки сейчас большей частью убеждены, что дела в принадлежащей им части Курдистана уже и так пошли на лад.

Наконец, появление рядом государства с проевропейским режимом, аналогичным турецкому, государства, освобожденного от санкций, переживающего новый подъем после стольких лет изоляции, сулит немалые выгоды экономически более продвинутым соседям, и туркам в первую очередь.

Казалось, США почти убедили своих турецких соратников по военному блоку, и введение в дело разработанного правительством Гюля проекта сотрудничества (точнее, акта купли-продажи) выглядело свершившимся фактом. И тут такой афронт!

Турецкая карта еще даст о себе знать. США, как известно, проявляют упорство всегда, когда требуется добиться своего; сложная игра Турция—ЕС в самом разгаре, и, пожалуй, именно неизгладимое желание довести процесс «европеизации» до логического завершения — а не нежелание ссориться с арабским миром — заставляет турок почти демонстративно противостоять Вашингтону по примеру Франции и Германии.

Помочь им это вряд ли сможет — слишком уж разборчивы европейцы. Но интрига получилась красивая. Продолжение следует.