Соглашения о разделе продукции пока раскалывают лишь бизнес и общество

Д

искуссия вокруг соглашений о разделе продукции (СРП), похоже, вышла на новый этап. Почти все средства массовой информации обозначили свое отношение к СРП, причем не раз. Размышления на эту тему приводили коллег к разным выводам — выходило и так, и эдак. С одной стороны, СРП дает стране замечательные инвестиционные перспективы, но пока что так получается, что гордиться нечем; с другой — действительно, жульничают с СРП, мухлюют и воруют, но ведь это только начало пути, а впереди столько хорошего!

Спор о том, нужны нам соглашения о разделе продукции или нет, полезны они для России или вредны, можно продолжать бесконечно. Но дело в том, что вопрос относительно СРП — хорошо это или плохо — некорректен. На наш взгляд, вопрос должен звучать так: нужны ли нам СРП здесь и сейчас, и если да, то зачем, а если нет, то почему. Главное: здесь и сейчас.

Импортный опыт

Более чем десятилетний опыт жизни постсоветской России показал, что перенос практики «развитого мира» на российскую почву зачастую дает неожиданно плохие результаты. В качестве примера можно привести эксперимент с ГКО в середине девяностых годов.

Сначала нам объяснили, что ГКО — это современно, прогрессивно и в целом хорошо. Гособлигации — незаменимый инструмент управления ликвидностью для банков, значит, наша банковская система станет менее рискованной. Еще ГКО хороши тем, что они позволяют оттянуть с валютного рынка слишком «горячие» рубли и, таким образом, поддержать курс национальной валюты. ГКО очень важны с точки зрения формирования рынка капиталов в России; сам факт существования этих ценных бумаг даст сигнал иностранным инвесторам: Российская Федерация — нормальная страна, здесь можно инвестировать и вести цивилизованный бизнес. Наконец, ГКО позволяют государству компенсировать дефицит бюджета, а это очень важно, так как без нормального бюджета не видать нам финансовой стабилизации. А так, глядишь, чуток поработаем — и станем великой страной…

Реальность оказалась иной.

Банки с удовольствием ввязались в игры с ГКО, но банковская система вовсе не стала безрисковой. Наоборот, события 1998 года показали, сколь ущербна была система, построенная вокруг госдолга. Лишние рубли с валютного рынка гособлигации действительно оттянули (и даже привлекли много долларов из-за рубежа), но вскоре выяснилось, что это временно. Эффективный финансовый рынок в России так и не был сформирован, ГКО рассматривались инвесторами исключительно как спекулятивный инструмент. Делать бизнес в нашей стране иностранцы тоже не спешили, да и с чего бы им спешить, если сами русские вкладывают деньги в ГКО, а не в производство? Что касается бюджетного дефицита, то он действительно некоторое время покрывался деньгами, пришедшими в ГКО. Правда, за эту имитацию благополучия пришлось расплатиться в августе 1998 года.

Какие же выводы были сделаны по итогам той истории?

Коммунисты обвинили «антинародный режим» в новом «преступлении». В ответ Чубайс объяснил, что как раз коммунисты-то и виноваты — они закладывали в бюджет непомерные траты, а правительство всего лишь было вынуждено где-то искать деньги, вот и нашли в ГКО. А вообще ГКО — штука хорошая, но в силу ряда причин… Короче, никто ни в чем не виноват. Есть только предприятия-банкроты, обманутые вкладчики и кредиторы, а также ограниченный контингент сильно разбогатевших людей.

А ведь начиналось с того, что «раз ГКО есть во всем цивилизованном мире, то должны быть и у нас».

СРП на земле русской

Все-таки верно говорят, что бег по граблям — наш национальный вид спорта. Ход реализации соглашений о разделе продукции наводит на мысль, что мы рискуем опять наступить на те же грабли. Со словами «так делает весь мир» мы собираемся перенести чужой опыт на свою землю, ожидая прекрасных плодов. Не учитываем одно: у нас несколько другой климат.

По нашему мнению, на сегодняшний день внедрение и широкое распространение СРП в России не нужно, вредно и опасно. Оно даст совсем не те результаты, что обещают соответствующие лоббисты. Все дело в российской специфике… Да, мы уже слышим в ответ, что не надо так оскорблять Россию и ее народ, недооценивать наши интеллектуальные ресурсы и вообще всячески унижать себя; что дважды два — четыре и что это так во всем мире и Россия не исключение; что надо просто проявлять государственную мудрость — и тогда СРП у нас заработают как надо…

Не заработают. Этому есть простое объяснение, оно изложено ниже.

Зато потом, когда выяснится, что опять «получилось, как всегда»», будет уже поздно. СРП подписываются на десятилетия вперед. И вот когда станет ясно, что «опять», тогда найдется много «экспертов», которые объяснят нам, какие из их премудростей были нарушены в процессе реализации всей затеи и привели к краху. Они компетентно и доходчиво объяснят, что коррупция, несовершенство, неопределенность и т.д. и т.п. — это все и помешало. Это будет сказано, потому что такова технология обмана. Но — вопрос: нам это нужно?

Попробуем еще раз разобраться, что такое СРП и с чем его едят.

Суть вопроса

Иностранцы хотят добывать российскую нефть. Но боятся начинать что-то делать на условиях национального налогового режима. Они опасаются, что российская власть может ухудшить условия бизнеса в стране. Мол, вот сегодня налоги в нефтяной отрасли относительно приемлемые, но что будет завтра? Вдруг после того, как будут инвестированы большие деньги и начнутся активная работа, бурение скважин, строительство трубопроводов и прочей инфраструктуры, когда пойдет нефть, страшный русский медведь скажет: «А теперь, парни, давайте-ка платить налогов… вдвое, э-э-э, нет… втрое больше»? Что делать? И работать невыгодно, и потраченных денег не вернешь. Иностранцы этого очень боятся, поэтому требуют СРП.

Чем отличается СРП от национального режима?

Национальный режим означает: работаешь, как все, и платишь налоги так же — как все. Налоги зависят от объема добытой нефти (чем больше добыча, тем больше налогов), объемов экспорта (больше экспорт — больше налогов) и прибыли (чем больше затрат, тем меньше прибыли — тем меньше налог). В общем, получается, что бизнес заинтересован в том, чтобы добывать больше, а тратить меньше.

Режим соглашений о разделе продукции отличается от национального тем, что нефтедобытчики платят государству не по налоговому законодательству, а по соглашению. В СРП устанавливаются фиксированные ставки налогов и платежей на весь срок действия соглашения. Эти ставки значительно ниже тех, что записаны в национальном законодательстве, они оправдываются «трудностью» того или иного месторождения. Мол, здесь холодно и безлюдно, ничего хорошего (кроме нефти) нет, а проблем много, поэтому пускай нефть, добытая на этом месте, облагается в льготном режиме…

Кроме того, важнейший элемент СРП состоит в том, что в них предусматривается принцип полного и первоочередного возмещения инвестору потраченных средств. По национальному налоговому законодательству делается так: инвестор, допустим, пробурил скважину, построил вышку и трубу — и получился у него, по-бухгалтерски говоря, имущественный комплекс. Затраты на создание комплекса — инвестиции — считаются капитальными вложениями и переносятся на себестоимость (то есть уменьшают налогооблагаемую прибыль) равными частями в течение, положим, десяти лет. Поэтому нефтяник платит деньги в бюджет сразу же, как только начинается прибыль от добычи. В режиме СРП все происходит по-другому: пока все первоначальные затраты не будут «отбиты» прибылью от продажи добытой нефти, инвестор не делится с государством. В этом заключается один из главных пороков СРП: есть смысл обманывать — завышать затраты, и делать это совсем не трудно.

Заинтересованные стороны

В соглашениях о разделе продукции заинтересованы нефтяники. Однако, как ни странно, противники СРП есть и среди них. Дело в том, что нефтяные компании ведут добычу на разных месторождениях и с разной эффективностью. У кого-то малопродуктивные месторождения, кто-то не умеет сокращать издержки, а кто-то просто хочет получать дополнительные доходы за счет экономии на налогах. Такие компании — за СРП. У других месторождения получше, успехов в экономии на затратах побольше, а соревноваться с конкурентами, кто получит больше дополнительных доходов на ниве покупки госчиновников, не хочется.

Иностранные нефтяники — отдельная категория. С одной стороны, им бы СРП, чтобы не вникать в сложности российского законодательства. С другой — они могут здесь работать на равных условиях со всеми: для этого надо либо учредить в России дочернюю, либо купить в России уже действующую компанию. Примеров честной экспансии иностранцев на российский рынок достаточно. Кондитерская фабрика «Россия» давно принадлежит немецкому концерну, и вроде ничего — работают, особо не жалуются, делают вкусные шоколадки… Хотя, конечно, куда более яркий пример — покупка части активов Тюменской нефтяной компании международным инвестором — «Бритиш петролеум».

Другая заинтересованная группа — промышленники. Они надеются получить крупные заказы в рамках исполнения проектов СРП, поэтому нет-нет да и высказываются, что, может быть, неплохо бы. Забавно, что их мнение прямо зависит от собственного опыта: машиностроительный олигарх Бендукидзе уже хорошо обжегся, понимает, что ждать от инвесторов в режиме СРП нечего, и выступает против. Некоторые другие, кто еще питает надежды, высказываются «за».

Среди заинтересованных лиц есть очень специфичная категория — политические лоббисты. Это ряд депутатов Госдумы и чиновников федеральных министерств. Смысл активности этих лиц заключается в отработке заказа на то или иное «государственное мнение». О них мы писали ранее, сейчас повторяться не будем; скажем только, что эти люди действуют, к сожалению, довольно успешно.

И, наконец, интересы государства. В сущности, это наши с вами интересы. Каковы доходы казны, таковы и зарплаты с пенсиями, состояние армии, общественный транспорт, дороги. Бюджет формируется из налогов, следовательно, налоги должны быть такими, чтобы бизнесу было комфортно, но и обществу денег хватало на свои потребности.

***

Единственный вариант, когда СРП могут быть полезны, — это добыча металлов на новых месторождениях. Возможно, также — природного газа: его добыча в стране падает из-за отсутствия рынка газа, поэтому через пару-тройку лет может возникнуть «газовый голод»: тогда будет не до налогов — лишь бы страну обогреть.

Соглашения о разделе продукции в нефтяной отрасли России сегодня не нужны. У нас хватает нефти, и проблем с ней не будет еще как минимум лет тридцать. Давать же льготы нефтяным олигархам и обогащать коррумпированных чиновников — наверное, просто неразумно.

Или нет?