К чему приводит слияние силовых ведомств

Д

аже и не знаю: то ли смеяться, то ли плакать. Как будто и не было этих двенадцати лет — я имею в виду с провала августовского путча девяносто первого года, который наглядно продемонстрировал и идейные, и аналитические, и организационные «способности» КГБ; как будто и не было всех этих многочисленных дискуссий о том, как превратить главную карательную структуру советской власти в цивилизованную, работающую не только на себя и главных начальников, но и на общество службу; как будто мало писано-переписано, в том числе и автором этих строк, что главные опасности любой секретной службы — любой (!) в любой самой демократической стране — это ее: а) бесконтрольность; б) возможность самой решать, что является предметом государственной безопасности и от кого/чего эту безопасность надо защищать.

Возвращение под сень Лубянки Федерального агентства правительственной связи (сформированного в начале 90-х из 8-го и 16-го управлений КГБ, а также 12-го отдела, занимавшегося подслушкой всех, в том числе секретных государственных линий связи, плюс войска связи), а также пограничников некоторые аналитики (неужто и сам президент?) немедленно стали сравнивать с только что созданным в США агентством внутренней безопасности. Уровень безграмотности этих сравнений не выдерживает никакой критики.

Во-первых, упоминаемое американское агентство никоим образом не объединило под своей крышей все двадцать с лишним организаций, которые образуют разведывательное сообщество США. Как имела, скажем, разведка департамента юстиции или ЦРУ каждая своего начальника, так и имеет; как имели ФБР, НРО и все остальные каждая свой бюджет, так и имеют; как подчинялись они тем организациям, в состав которых входили, так и продолжают подчиняться: ФБР — департаменту юстиции, бюро разведки и исследований — государственному департаменту, администрация по борьбе с наркотиками — конгрессу США и так далее.

Агентство внутренней безопасности получило: службу иммиграции и натурализации, таможню, береговую охрану, сельскохозяйственную инспекцию, какую-то еще мелочовку плюс — функции координатора информации о возможных террористических актах на территории США, которую должны предоставлять ему различные разведки, службы и проч.

Впрочем, не могу не заметить, что ничего более бестолкового, чем создание новой или воссоздание старой бюрократической структуры ради борьбы с неэффективностью уже существующих бюрократических ведомств, представить себе нельзя. В этом смысле Буш и Путин — близнецы-братья. Только если первый создал агентство внутренней безопасности как дорогостоящее успокаивающее средство для нации, то второй воссоздал КГБ для удовлетворения аппетитов бюрократов в погонах.

Вот именно в этом многообразии различных секретных служб, которые конкурируют друг с другом за бюджет, и есть главная защита общества от произвола спецслужб. Объединение их под одной крышей — это и есть воссоздание КГБ со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Но мало того, что различные спецслужбы конкурируют друг с другом (а значит, следят и доносят друг на друга); мало того, что над ними стоят гражданские ведомства и возглавляют их гражданские люди, — все они находятся под неусыпным контролем комитета по разведке конгресса США плюс еще и всяких других комитетов, распределяющих деньги, не говоря уж о многочисленных организациях гражданского общества.

На закрытых слушаниях комитета по разведке главы секретных служб обязаны докладывать постатейно (!) расходы своих бюджетов — в противном случае они просто не получат деньги на следующий год. Жесткий детальный контроль за расходами секретной службы — второй, не менее существенный способ контроля. Можно, конечно, соврать и показать расходы на слежку как расходы на учебники — можно попытаться, но люди в комитете сидят на таких слушаниях не первый день. В штате комитета конгресса — эксперты, в том числе когда-то служившие в этих самых службах, поймают — хлопот не оберешься.

Какая из гражданских организаций осуществляет у нас такой же надзор за Лубянкой? Нет такой. Предоставляемые в парламент бюджеты — это фикция. По существу, ФСБ (или КГБ — что правильнее) подчиняется одному (sic!) человеку — президенту Путину, который связан с организацией личной историей и корпоративной лояльностью. Сумеет ли Путин не стать заложникам корпорации — бо-ольшой вопрос. Захочет ли не стать?

Наконец, обратите внимание, КАК была произведена эта операция по воссозданию КГБ. Чрезвычайно показательная история! Важнейшие для страны решения принимает один человек — президент, без всякого обсуждения в обществе, без подготовки соответствующей законодательной базы, без соблюдения процедуры, без расчета расходов и соответствующих изменений в бюджете, который, между прочим, уже принят и утвержден и не подлежит изменению, без выслушивания позиций оппонентов.

Что это, как не волюнтаристское решение чиновника, который полагает, что ему все позволено, и не считает нужным аргументировать свои решения, кои, между прочим, производит за счет своих граждан? Если так — на третий год президентства, то что же следует ждать после переизбрания Путина на второй срок?