Я

смотрел «Сирано» Мирзоева у вахтанговцев. Все там в весьма современном стиле. Руки голые у актеров наружу: камзолы без рукавов. Вместо всех театров, харчевен, бастионов — одна металлоконструкция вроде строительных лесов.

…Но появился на сцене Максим Суханов — и все. Я, зритель, был в его воле! Он уходил со сцены — я рассматривал декорации и думал: «Ну зачем это? Ну что это?». Суханов выходил — я снова покорялся. Я видел личность — и все равно было, во что он одет.

На последней сцене я сидел — у меня слезы наворачивались. Когда он ходил перед смертью и всем персонажам надевал белые бутафорские носы. А с себя самого снял. Мир остался с носом…

Но если бы все было на сцене так, как было в Париже XVII века и как задумал Ростан, — меня бы и это не разочаровало.

Я прибежал домой из театра. И — поставил фильм «Сирано» с Депардье. Чтобы увидеть, как это было красиво!

И все же большой драматический актер может убедить зрителя в чем угодно. Есть люди, чье присутствие на сцене уже доставляет удовольствие.

...Мария Стюарт — один из любимых моих персонажей в истории. Мне почему-то няня моя очень рано прочитала шиллеровскую «Марию Стюарт» — и я влюбился в нее, как в мученицу!.. А позже много лет читал книги о ней. И вот попал в «Современник», на спектакль «Играем Шиллера!». Королеву Елизавету играет Марина Неелова.

Я заведомо не люблю Елизавету. Именно из-за казни Марии Стюарт. Я ей враг в этой истории! Но талант Нееловой меня довел до такого состояния, что в сцене, где она стоит, как кукла, — бледная, такая усталая, неживая — и решает судьбу шотландской королевы, я был готов вскочить и крикнуть в зал: «Ну казните же скорее Марию Стюарт! Только перестаньте мучить эту женщину!».

Как могла Неелова сделать то, что я, многолетний поклонник Марии Стюарт, так сочувствовал Елизавете? Не знаю...

Вот это и есть личность на сцене.