Около 80% российских граждан желают того, что опасно для России

К

ак бы ни развивалась далее военная операция в Ираке, США уже потерпели серьезную политическую неудачу. Блицкриг не состоялся. Иракский народ не спешит приветствовать освободителей. Войска союзников ввязались в контактные бои, что неизбежно будет приводить к потерям. Попытка же более интенсивно использовать авиацию увеличит жертвы среди гражданского населения. И то, и другое придаст сильнейший импульс антивоенному движению, охватившему уже многие страны, включая США и Великобританию.

Преобладающим настроением российской политической элиты, индуцируемым телевидением на все общество, является торжествующее злорадство. Как меланхолически заметил один из корреспондентов кремлевского пула: «В окружении президента наиболее выигрышным считают следующий расклад: проведение референдума в Чеченской Республике пройдет удачно, а американцы будут втянуты в затяжную войну с многочисленными жертвами как среди союзнических войск, так и среди мирных жителей» («Буш сдвинул послание Путина». «Независимая газета», 24.03.03).

Согласно опросам различных телевизионных каналов около 80% наших сограждан (а на самом деле, наверное, и больше) желают победы Ирака. То есть:

— бегства войск союзников с территории Ирака и Ближнего Востока вообще;

— триумфа исламских радикалов — приверженцев бен Ладена и прихода их к власти в большинстве стран Арабского Востока, в Пакистане, Афганистане, дальнейшего их проникновения в Среднеазиатский регион;

— расползания ОМУ и средств его доставки по всему миру;

— острейшего политического кризиса в США и прихода к власти в будущем году администрации, ориентированной на крайний изоляционизм, на устранение США от мировых дел и возведение под щитом национальной ПРО крепости Америка;

— резкого и бесконтрольного усиления мощи и влияния новой сверхдержавы — Большого Китая.

Нетрудно представить себе немедленные последствия для безопасности нашей страны таких тектонических геополитических изменений.

К счастью для России, однако, этой победы, которой так самозабвенно жаждет подавляющее большинство ее граждан, не будет.

Американцы никуда не уйдут, потому что уйти они могут теперь только в никуда. Они добьются свержения Саддама, разоружения Ирака и поставят у власти в Багдаде лояльный им режим. Цену за эту «победу» американцам придется заплатить гораздо большую, чем предполагалось, что свидетельствует о серьезных просчетах, допущенных ими как в политическом, так и в военном планировании операции.

Однако, справедливо оценивая военную акцию против Ирака как «большую политическую ошибку», России не следует утрачивать стратегическую перспективу и скатываться в оголтелый антиамериканизм. Если это ошибка, то ошибка ключевого партнера по глобальной коалиции, поражение которого означало бы поражение всей коалиции, несущее огромную угрозу для всех ее участников, включая Россию. Может быть, прежде всего для России, окруженной дугой нестабильности, которая немедленно превратится в дугу всевластия торжествующих террористов.

Москва это понимает и поэтому осуждение военной акции США сопровождает настойчивым повторением тезиса о том, что сложившееся за последние полтора года стратегическое партнерство России и США настолько важно для обеих стран, что оно не может быть подорвано разногласиями по иракскому вопросу. Однако этот правильный, но скучноватый тезис плохо продается по телевидению. Таков уж жанр этого важнейшего из искусств. Гораздо эффектней смотрятся там десятиминутки, получасовки и многочасовки ненависти к США, прокатывающиеся с канала на канал. Тональность и лексика освещения конфликта не могут быть случайными, особенно на государственных каналах.

Похоже, на смену мобилизации общества на античеченской основе, потенциал которой выдыхается, наши неутомимые духоподъемники и идеомейкеры готовят новое предвыборное сплочение нации — теперь уже на антиамериканской основе. И общество, как старая полковая лошадь, услышавшая знакомый зов трубы, уже готово на него откликнуться со всей еще оставшейся саморазрушительной страстью.

В таком варианте мобилизационного проекта возникает, однако, проблема с его ключевым блоком — образом сильного, решительного президента, отца нации. В контексте этого проекта Владимир Путин оказывается в странной ситуации. Если как ответственный государственный лидер он попытается остановить на каком-то рубеже нарастающую антиамериканскую истерию и сохранить дипломатический ресурс, наработанный им за последние полтора года, то это будет воспринято как демонстрация слабости и новых уступок США. Если же он вынужден будет пойти вслед за антиамериканской волной, запущенной, но уже не контролируемой его же администрацией, то разрыв между его новой позицией и всем тем, что он делал после 11 сентября, станет зияющим. В эту брешь немедленно ринутся все его политические противники — от коммунистов до лондонского изгнанника, припомнив и американские базы в Средней Азии, и оставленные нами базы во Вьетнаме и на Кубе, и многие другие «уступки» теперь уже общепризнанному «врагу России № 1».

Антиамериканская истерия может обернуться для России не только внешнеполитическим, но и внутриполитическим тупиком. Ее необходимо заканчивать. Никто и ничто не обязывает нас любить США или одобрять все их действия. Но искусство нашей дипломатии должно заключаться в том, чтобы выстраивать российско-американские отношения таким образом, чтобы сохранять возможность использовать ресурс единственной супердержавы в российских интересах. Как это произошло в Центральной Азии, где была ликвидирована серьезная угроза безопасности России на южных рубежах СНГ.

И это не последняя угроза, в отражении которой интересы России и США могут совпасть.