В мюнхенском отеле «Баварский двор», где проходила международная конференция Wehrkunde (такой Давос по обороне и безопасности), министр обороны России Сергей Иванов принимал соболезнования в связи с терактом в московском метро. Во-первых, по-человечески понятно, во-вторых, тема терроризма была одной из главных в мозговой атаке министров, сенаторов, генералов — действующих и отставных. О России почти не говорили. На первом плане — замирение между США и «старой Европой» после иракской размолвки, роль НАТО в Афганистане и, скорее всего, в Ираке, арабо-израильский конфликт, западное влияние на Ближнем и Среднем Востоке…
Самый большой пассаж посвятил России американский сенатор Джон Маккейн, известный недавним призывом исключить ее из «большой восьмерки». Он прошелся по всему списку претензий к путинской команде: демонтаж независимых СМИ, устранение политической оппозиции, карманное правосудие, война в Чечне, новая напористость в попытках (либо непосредственно, либо через «пятые колонны» и спецслужбы) влиять на страны бывшего СССР (Латвию, Грузию, Молдавию, Украину). Его вывод:
«Стремительная эрозия демократии в России ставит под сомнение основы, на которых мы строили свою российскую политику с 1991 года. Предоставляя России привилегированный доступ в ключевые евроатлантические структуры, мы исходили из того, что президент Путин привержен идеям свободного рынка, власти закона, демократического плюрализма, свободы прессы, правового контроля над службами разведки и безопасности, уважения суверенитета и территориальной целостности соседей. Сейчас выясняется, что посылка была ложной. Самое время четко дать понять России, что недемократическое поведение и угрозы суверенитету и свободе соседей не пойдут ей на пользу, не помогут построить новое общество на руинах трагического прошлого и занять в мире прочное место уважаемой великой державы, а, наоборот, отрежут ее от сообщества западных демократий и вернут к состоянию недоверия и неудач, из которого она начала выбираться в более обнадеживающие дни после освобождения от тирании».
За комментарием я обратился к бывшему директору ЦРУ Джеймсу Вулси.
Маккейн, может быть, слишком прямо назвал вещи своими именами, считает Вулси. Куда более откровенно, чем госсекретарь Колин Пауэлл в недавней статье в «Известиях».
Тот вынужден говорить на языке дипломатии и сам по себе представляет «мягкий» фланг администрации. Но по существу их высказывания похожи, и острые суждения Маккейна отражают настроения значительной части администрации и общества. Запад с симпатией относится к российскому народу, правительству РФ, когда речь идет о террористических актах. Американцы знают, что это такое. Но политические тенденции, особенно ограничение свободы прессы, заставляют задуматься, не возвращается ли Россия к наименее привлекательным аспектам своего прошлого.
Когда Горбачев начал свою перестройку, Западу важнее была гласность. В Америке именно она определила перелом отношения к Советскому Союзу, вселила оптимизм, создала аванс доверия. Сейчас вектор повернулся вспять. Это еще не значит, что Россию 2004-го воспринимают хуже, чем горбачевский СССР, но тенденция настораживает. Как только ограничивают свободу слова, все остальное в конце концов тоже уходит.
Поэтому почти неизбежна мягкая эволюция отношения Запада к России. Сотрудничество сохранится в отдельных сферах (бороться с терроризмом приходится сообща, и как обойтись Европе без российского газа). Но все чаще Кремль будет ощущать холодок.
Похоже, такая формула как раз устраивает команду Путина. Сергей Иванов на пресс-конференции в Мюнхене заявил, что с НАТО взаимодействуем по нарастающей. И дальше — конкретика: в прошлом году было двадцать совместных учений, на этот запланировано больше, не считая двусторонних, готовятся соглашения о правовом статусе военных на территориях друг друга, отчет на партхозактиве. Но тут же он подтвердил прогноз Вулси. Москва готова сотрудничать только исходя из взаимных интересов, и «прогресс будет только там и тогда, где и когда есть взаимный интерес». Это не партнерство на основе общих ценностей, а бартер.
Кремль хотел бы получить голос в американо-натовских делах в Афганистане. Натовцы же предпочитают напрямую договариваться со странами Средней Азии о транзитных базах. Пока сомневаются в целесообразности подключить Россию к афганской кампании. «Идут дискуссии, и никаких решений не принято», — сказал «Новой» высокопоставленный американский дипломат.
По логике взаимной выгоды пойти на них может заставить бартер. Иванов считает таковым наркотрафик из Афганистана. После того как США свергли талибов, площади под наркокультурами выросли в девять раз. Он фактически обвинил Запад в потворстве наркодельцам ради лояльности кланов. Предложил создать группу по борьбе с наркотрафиком. В нее бы вошли представители России, НАТО, Средней Азии. Конкретное дело. Вот только важен и язык диалога. Не в лингвистическом смысле. Иванов хорошо говорит по-английски. Но собеседники не понимают друг друга.
Поэтому не единомышленники, а друзья-соперники. Поэтому не ратифицирован адаптированный Договор об обычных вооружениях в Европе (ДОВСЕ). Запад без охоты пошел на косметическую операцию реликта холодной войны, ожидая, что Россия будет исповедовать одинаковые ценности. Не дождался. Иванов обвинил партнеров, что они увязывают ратификацию «с вопросами, не имеющими к ДОВСЕ никакого отношения». С точки зрения военной безопасности, заверил он, Россия переживет, тем более что некоторые обязательства по ограничению взяла в одностороннем порядке.
Что может получиться? Мы не выводим войска оттуда, откуда обещали, или выводим не в те сроки. Перебрасываем кое-что в Калининград, который оказался островом посреди НАТО и Евросоюза. Они отказываются от политического обязательства 1997 года не размещать крупных вооруженных сил и постоянных баз в новых странах НАТО… Цепная реакция. Снова «они и мы», но на новых рубежах и с новым соотношением потенциалов. Технократический подход не работает без ценностей, которые Иванов, видимо, и имел в виду под «не имеющими отношения».
Россия и Запад дрейфуют к состоянию, среднему между мирным сосуществованием в холодной войне и наметившимся было включением России в демократическое сообщество. Приверженцы такого состояния есть и на Западе. Они считают, что надо качать выгоду из России независимо от политического режима. Только как с пророчеством мудрого лиса Вулси, что за свободой слова уходит и все остальное?
