«Мы коммуной живем, — говорит продавщица Рогозина через стекло. — Варим каждый день кастрюлю супу». Когда на улице минус два, в помещении плюс двенадцать. А несколько дней после штурма были крепкие морозы. Но продавщицы приспосабливаются. Если, не снимая пальто, лечь на раскладушку, то можно и уснуть. «На головы надеваем косынки и слушаем ветер: стекло восемь миллиметров», — улыбается продавщица Рогозина. От ветра на губах вскакивает простуда, простуду они залечили мазью. Тоску выручают газетами, отчаяние — карманным телеприемником «Шилялис».
Когда пришел свободный рынок, продавщицы раскрепостились. Выкупили магазин №16 на улице Кирова. Из магазина сделалось ООО «Росинка», продавщицы стали пайщицами. Они и дальше жили бы в экономической свободе, но через одиннадцать лет продавщиц настиг спор хозяйствующих субъектов: видные мужчины города пришли, чтобы снять с них бремя собственности. Их всего-то осталось одиннадцать женщин на один магазин в центре города Сокола Вологодской области. Не видя иного исхода, они сражаются: четверо — в арбитраже, семеро — не покидая прилавка. Мужья через охранников передают продавщицам хлеб насущный…
Пятого декабря в кабинет директора «Росинки» Людмилы Морозовой вошли ЧП Шаповалов Сергей и ЧП Нагибин Александр (оба — г. Сокол). За ЧП следовали семь человек, из которых четыре — в камуфляжной форме одежды. Люди достали выписку из налоговой инспекции — о регистрации ООО «Росинка» во главе с директором Шаповаловым.
Был обед — вторжение не вызвало переполоха в городе, однако сам магазин удивился, узнав, что 26 ноября он единогласно избрал Шаповалова своим директором и собственноручно уменьшил процент своих долей в «Росинке». Женщины не помнили за собой таких глупостей. Они хотели бы своими глазами видеть дело рук своих — подписи в протоколе внеочередного общего собрания. Документов никто не достал, зато появились хмурые сварщики, и в сейфе получилось отверстие. Частные предприниматели извлекли из отверстия все документы общества. Магазин занимает первый этаж в пятиэтажке — одна росинка добежала до телефона на втором.
…Замначальника ГОВД Теребов А.А. сразу перешел к делу, как он его видит: «Ребята, седьмого у нас выборы. Городу не надо этой славы. Давайте оставим все как есть, до понедельника», — и «Росинку», задерживая дурную славу, до понедельника не трогали.
Магазину в этом году исполнилось двадцать пять. К тому времени, которое будет значиться в судебных бумагах — июнь 2002 года, — в «Росинке» оставалось двадцать две участницы. 30 декабря 2002 г. Валентина Михайловна Булина, экс-директор (в июне сняла свою кандидатуру в пользу Морозовой) и еще восемь опытных торговых работниц пишут заявления о выходе из общества и просят «в натуре имущества».
«До 30 июня 2003-го, как и положено по закону, все они получили причитающиеся деньги, — рассказывает директор Морозова у витрины родного магазина. — Мы им выплатили двести двадцать тысяч, мы свои деньги собирали…».
Прислонившись к стеклу, семь продавщиц слушают директора. Директор на воле, а они внутри, в качестве морального укора пассивной власти г. Сокола. Им зябко на родине; продавщицы стоят в чем требуется: в высоких сапогах, в куртках, зарывшись в пуховые платки…
После выборов передельщики вернулись. В магазин пожаловали: ЧП Нагибин, милиция и роковая девушка с местного телевидения.
Нагибин, широкоплечий человек, прошедший школу воздушно-десантных войск, пришел удалять женщин с рабочих мест.
Кира Александровна Рогозина, отдел «Ткани», плакала в том смысле, что «мы не знаем, как дальше и жить». Продавщицам сообщили, что «новый директор» купил доли у членов общества (были упомянуты экс-директор Булина и восемь опытных торговых работниц).
«Карандашова приходила, говорила, что деньгами довольная очень: стиральную машинку купила», — вспомнила тогда продавщица Рогозина. Выходило, что вышедшие пайщицы (и Карандашова) продали свои доли повторно, а на грязные деньги купили стиралки. «Это очень даже незаконно, — сказала вслух продавщица Тотуева, отдел «Золото, сувениры, игрушки». — Вы устроили Чикаго в Соколе».
— Согласно закона Российской Федерации, — зачем-то сказал ЧП Нагибин.
Камера щекотала Нагибину нервные окончания. Когда женщины вошли в поврежденный кабинет директора, Нагибин выключил электричество и сказал: «Снимите, пожалуйста, какой произвол происходит. Ворвались в кабинет законного директора!». Свет возвращали, а Нагибин всякий раз погружал комнату во мрак, делая таким образом свою теневую экономику. Когда продавщица Тотуева протянула в камеру расписку: «Чешуина Лидия Евстигнеевна (бывшая пайщица. — Ю.С.) получила денежную сумму за паи учредителя…», Нагибин попросил показать документ «поближе на камеру», а сам, не выдержав напряжения роли, порвал его.
У продавщиц пошел второй месяц заточения. Их стерегут «мальчики из Вологды», сотрудники охранной фирмы, нанятые самозваными хозяевами. Мальчики приоткрывают дверь — тянут в щелочку очередную передачу и дальше скучают.
Месяц декабрь продавщицы работали, не позволяя ничего с собой делать. Но 2 января, рано утром, появились нанятые вологодские охранники и никого не пустили в «Росинку».
5 января был штурм (продавщицы и так терпели целый месяц).
Они видели копии «протоколов внеочередного собрания акционеров» от 25 и 26 ноября. Они говорят, что на собрания их никто не приглашал (а «новые хозяева» до сих пор не могут представить хотя бы одну квитанцию с почты).
25 ноября, согласно протоколу, на собрании «присутствовали участники, обладающие в совокупности 50, 84% голосов от общего числа участников». «Участники» в лице Шаповалова Сергея Витальевича приняли решение «избрать Директором общества Шаповалова Сергея Витальевича… Единогласно».
26 ноября свежеизбранный Шаповалов уже не держал фантазию на привязи: на собрании, посвященном утверждению нового устава (с 10.00 до 11.00), «присутствовали участники, обладающие в совокупности 68,39% голосов»; на собрании, посвященном утверждению учредительного договора (с 12.00 до 13.00) — «…68,74%». В январе охранники действовали уже от имени новейшего директора — некоего Корытина, которому Шаповалов продал «свои» доли. А Корытин до 2014 года сдал магазин в аренду некоему Пикалову.
Женщины не могли вытерпеть такую настойчивую наглость.
«Пятого января к магазину приехал Корытин с охранниками и адвокатами. Они выдавали товар людям, арендовавшим в нашем магазине площадь. Их адвокат Дзюба сказал, что, если мы заберем наш товар, они заберут наши доли. Тогда мы разбили стекло, и залезли, и сели на свой отдел» (директор Морозова).
«Охранник вышел к нам и сказал: женщины, что вы наделали! Вас ведь посадят! А мы сказали: наш товар — наш дом» (продавщица Коровина).
«Корытин спросил: «Сколько вас?». Мы сказали: «Одиннадцать». Он сказал: «Камера на семнадцать мест: всех посажу!». А мы сказали: «Ты двенадцатый!»… А позже он сказал, что нас в асфальт закатает» (продавщица Рогозина).
«Приехала милиция. Замначальника ГОВД Федоров сказал: «Товар ихний. Мы ничего не можем делать. Пусть сидят» (продавщица Тотуева).
«И мы будем сидеть, пока суд не примет справедливость. А если он не примет, мы выйдем с высоко поднятыми головами. А потом заберем свой товар, будем плакать и пойдем торговать на улицу…» (продавщица Рогозина).
КОММЕНТАРИИ
Дмитрий ЧИЛИКОВ, адвокат Морозовой и Тотуевой:
— Почему у магазина так быстро меняются «хозяева»?
— Фамилии хозяев в данном случае не имеют никакого значения. Возьмите, например, фамилию Нагибин — она ни в каких документах ООО «Росинка» не значится (тем не менее Нагибин, представлявшийся «финансовым директором» «при Шаповалове», остался тем же и «при Корытине», а у «арендатора» Пикалова дорос до звания «представитель на три года при совершении сделок». — Ю. С.). Я не удивлюсь, — когда дело дойдет до логического завершения, — если по документам хозяином магазина окажется какой-нибудь бомж.
Александр НАГИБИН, частный предприниматель:
—…Я знаю, что такое честь, но мне страшно… Я боюсь, что эти женщины могут покалечить охрану. Это беспредельщицы, по-русски говоря… Я хотел поставить решетку, чтобы отгородить охранников от них, чтобы охранники спокойно сидели, но они мне не дали поставить решетку… Вы не думайте, что они такие белые и пушистые.
— Ни в каких документах «Росинки» ваше имя не значится. Почему вас так влечет к магазину?
— Магазин находится на выгодном месте. Я деньги хочу зарабатывать…
