В 1971 году советский инженер Илья Войтовецкий вышел из самолета в аэропорту Бен Гурион. Из репродукторов, встречая новых жителей страны, звучала песня на иврите. Илья еще не знал языка, однако мелодия показалась ему не только красивой, но и очень знакомой. «Что это за песня?» — спросил Илья служащего аэропорта. «Это наша израильская песня «Ат хаки ли» — «Жди меня»», — ответил тот.
Илья и познакомил меня со Шломо Дрори — автором музыки на стихи Симонова. Сегодня Шломо 83 года. Он живет в Араде, ветреном оазисе в центре пустыни Негев, и известен как автор и исполнитель одной из самых знаменитых песен Палестины времен Второй мировой войны. Музыка не только прославила Шломо, но и спасла ему жизнь.
В 1938 году 17-летний Соломон Дойчер (позже он поменял имя и фамилию на Шломо Дрори) бежал из захваченной немцами Австрии в Палестину. В 1939 году, когда началась Вторая мировая война, в составе британской армии была создана еврейская бригада.
«Евреев посылали на охрану военных объектов в Палестине, — рассказывает Шломо. — В 42-м году мне довелось охранять порт в Хайфе. Сложно представить себе более тоскливое занятие, чем часами стоять на краю волнорезов, ожидая вражеские подводные лодки, которые так никогда и не появились. Чтобы мы не умерли от скуки, нам давали книги на иврите. И однажды мне попалась маленькая книжица со стихами Константина Симонова в переводе Авраама Шлонского. Я прочитал весь сборник, но одно стихотворение запало в душу — «Жди меня». Я несколько раз перечитал стихотворение и подумал, что ему обязательно нужна музыка. Я не знал нотной грамоты, но начал напевать мелодию, и мне показалось, что эта мелодия очень точно отражает смысл слов. Я напевал эту мелодию всю ночь, чтобы не забыть. Утром наша смена закончилась, и мы вернулись на базу. В моей роте служил композитор Цви Бен Йосеф. Я поспешил к нему и попросил записать мелодию. Он достал из-под кровати аккордеон и начал наигрывать. Это было именно то, что я хотел. Сначала я пел в роте, потом в батальоне, потом перед всей бригадой. Очень быстро я превратился в известного певца, а песня стала шлягером. Все знали ее наизусть».
— Как сложилась ваша военная судьба?
— Я записался добровольцем в десантную часть, которую готовили для высадки в Европе. Я понимал, что оттуда не возвращаются, но у меня никого не было и мне нечего было терять. Я думал тогда, что вся моя семья погибла от рук нацистов. Перед отправкой в Европу я получил небольшой отпуск, познакомился с девушкой и влюбился. И у меня тоже появилась та, кто будет меня ждать. Как у Симонова. Потом пришел приказ, и выяснилось, что я зачислен не в десантное подразделение, а певцом в музыкальный ансамбль бригады. Так что можно сказать, песня «Жди меня» спасла мою жизнь.
— Как вы думаете, почему эта песня стала столь популярной?
— Понимаете, в то время еврейское население Палестины видело героев войны в русских. Все европейские армии сложили оружие. Героизм англичан заключался в том, что им удалось вырваться из западни Дюнкерка. Американцы еще не открыли второй фронт. Против немцев воевали только русские. Самый страшный период холокоста еще не начался, но мы знали, что нацисты хотят нас всех уничтожить и уничтожат, если дойдут до Палестины. Поэтому в Палестине пели только русские песни. Но в случае с песней «Жди меня» мало кто обращал внимание на то, что речь идет о русских стихах. Для всех это была еврейская песня о еврейском солдате, который скучает по девушке и надеется, что она его ждет.
— Вы продолжали петь до конца войны?
— Да, а в 44-м году песня приобрела для меня особый смысл. Мы поехали с гастролями в Италию, где должны были выступать перед еврейскими и американскими солдатами. Между тем моя мать, которая, как я думал, погибла, смогла спастись. Всю войну ее укрывали монахини в католическом монастыре в Италии, куда она попала через Югославию. Когда же американцы начали наступление на юге, настоятельница монастыря дала матери поддельные итальянские документы, чтобы она смогла добраться до союзников. В Риме спасшаяся мама оказалась абсолютно одна. Ей некуда было податься, и она пришла к синагоге. Там ее увидел офицер американской армии. Он начал расспрашивать, откуда она, и выяснилось, что это был мой двоюродный брат. Мать попросила его помочь разыскать меня. В это время я как раз приехал в Италию. Мы должны были выступать в опере Бари. Перед концертом к нашей группе подошел человек и спросил: «Кто здесь Соломон Дойчер?». Я поинтересовался, в чем дело. Он ответил: «Твоя мама здесь». Это был гром среди ясного неба: моя мама жива, и не только жива, но находится в Италии, и не просто в Италии, а здесь, в опере Бари. Я не мог в это поверить. Мы решили, что я войду в зал последним, чтобы ей не стало плохо. И вот я вхожу и вижу ее среди офицеров. Она не сразу узнала меня. Я подошел и произнес только одно слово: «Мама». В эту минуту ко мне обратился американский майор: «Солдаты ждут. Что ты будешь петь?» Я ответил: «Жди меня». Тогда он объявил, что сейчас я спою песню, которую посвящаю только что встреченной матери. Я поднялся на сцену. В первом ряду сидела мама и плакала. Петь я не смог и убежал со сцены под шквал аплодисментов.
— Какова судьба песни сегодня?
— У каждой песни — свой срок. Но я до сих пор получаю «гигантские» суммы в 30 — 40 шекелей в год от союза композиторов (смеется). Значит, песня продолжает звучать по радио. Однажды я встретил женщину, муж которой был летчиком, пропавшим без вести в бою над Сирией во время войны Судного дня в 1973 году. Она рассказала мне, что песня «Жди меня» давала ей силы, чтобы верить и ждать. В конце концов оказалось, что ее муж выжил, попал в сирийский плен и после долгих месяцев неизвестности вернулся.
А не так давно меня пригласили выступить в одном из клубов в районе Негева. Я приехал, спел песню, рассказал ее историю. Люди в зале плакали, а ведь прошло 60 лет…
