Банковского кризиса в России нет, иначе бы президент Путин первый сказал об этом народу. Таково было единодушное мнение депутатов от «Единой России» на встрече с главой Центробанка Сергеем Игнатьевым.

Признание банковского кризиса в самом деле поставило бы государство перед неразрешимой проблемой. Возьмем, к примеру, очереди у «Альфа-банка». Только за последние три дня со счетов «Альфы» снято 100 млн долл. «Альфа» лидирует в списках частных банков как по размеру собственного капитала, так и по размеру активов. Никаких проблем у «Альфы» нет, кроме одной — название «Альфа-банка» появилось в «черных списках» банков, опубликованных в интернете.

Очевидно, что составители этих списков занимаются, по сути, финансовым терроризмом. В любой вменяемой стране мира спецслужбы уже висели бы у них на хвосте, причем для этого не требовалось бы никакого специального приказания президента: не требуется же специальных указаний, когда, например, налетчики грабят банк. А ведь 100 млн долл. за последние пять тысяч лет еще никто и никогда из банка не уносил.

Но в данном случае спецслужбы в некотором затруднении. Понятно, что списки в интернет вывесили враги «Альфы». Напомните-ка мне, с кем «Альфа» не поделила «Мегафон»?

Тут начнешь искать террористов, задумавших диверсию против банковской системы России, ввергших в панику миллионы людей, а найдешь еще, чего доброго, друзей президента.

И вот, чтобы не искать, власть блестяще выпуталась из затруднения. Никакого кризиса нет! И искать некого. «Банковского кризиса нет, а есть паника», — как мудро заметил министр финансов Кудрин.

Или вот возьмите историю с «ЮКОСом». Президенту Путину на встрече «Большой восьмерки» про «ЮКОС» наговорили неприятностей. И после встречи он возьми и скажи, что правительство не должно быть заинтересовано в банкротстве «ЮКОСа». И сразу после этих слов президента Путина в компанию пришли приставы и потребовали немедленной уплаты 99 млрд руб., что в полном соответствии с российскими законами не может кончиться ничем, кроме банкротства.

Получилось нехорошо. То ли в России никто не слушается президента Путина (а где же тогда вертикаль власти?), то ли президент публично говорит одно, а тайно приказывает другое. Но тогда получается еще хуже! Получается, что власть публично признала, что для блага России «ЮКОС» банкротить не надо, но какие-то личные соображения заставляют ее на самом деле поступать против блага России.

И вот, кажется, найден блестящий выход. «ЮКОС» растащут по кускам, но слово банкротство при этом не будет произнесено. То есть «ЮКОС», в полном согласии со словами президента, не обанкротят. Просто распродадут активы.

В свое время император Павел высочайше повелел исключить из русского языка несколько слов: стражу было велено называть караулом, исполнение — экзекуцией, а действие — акцией. Вследствие чего на заутрене в Гатчине пели вместо «на божественной страже богоглаголивый Аввакум!» — «на божественном карауле».

Кремль нашел замечательный способ справиться с любыми затруднениями: достаточно их правильно назвать. Наши официальные новости — точь-в-точь гатчинская заутреня. Сначала диковато, а потом проникаешься.

У нас нет войны в Чечне. У нас там мирный процесс.

У нас нет банковского кризиса. Есть укрепление банковской системы.

У нас нет банкротства «ЮКОСа». Есть выплата государству необходимых и причитающихся ему налогов.

Это замечательный выход, давно описанный этнографами: в первобытных и архаических культурах, как известно, широко распространено табуирование опасных понятий.

Жаль только одно. Последней из известных архаических культур, прибегавших к подобному способу лечения социальных неприятностей, был Советский Союз. Там тоже, помнится, войну в Афганистане называли «интернациональной помощью братскому народу», а цены на товары повышали исключительно «в связи с ростом благосостояния трудящихся».

И чем все кончилось?