Что гуманнее: глобализация или колонизация? Отчего в мире с каждым днем растет финансовая пропасть между самыми бедными и самыми богатыми? Чем «информационное» общество отличается от индустриального? Об этом и о многом другом размышляет доктор экономических наук, научный руководитель Центра исследований постиндустриального общества Владислав ИНОЗЕМЦЕВ.

— Кто выиграет в результате гонки — Америка или Европа?

— Складывается впечатление, что Европа ни за кем не гонится. Она развивается, как я уже сказал, в соответствии с потребностями и способностями ее граждан. Основными конкурентами Америки выступают сегодня не европейские, а азиатские экономики. Именно азиатские товары прокладывают себе дорогу на американский рынок, а американцы мало что могут предложить взамен: отсюда и гигантский торговый дефицит США. Европейцы же быстро сокращают свой дефицит в торговле с Азией за счет поставок туда сугубо «европейских» товаров: косметики, предметов роскоши, дорогой одежды, вин и коньяка и т. д.

— Но из ваших слов складывается еще большее впечатление, что Европа — это просто «натуральное хозяйство» какое-то: одежда, выпивка… А Америка остается непререкаемым лидером в высоких технологиях. Как же Европа сможет конкурировать с ней?

— Да, европейцы изобретают меньше новых технологий, чем американцы. Но технологии мало придумать; их еще нужно применить. А применять их европейцы умеют. Достаточно сравнить компьютерные «начинки», например, BMW и Ford'a. Или экономичность европейских электроприборов. Или среднюю скорость европейских пассажирских поездов, почти вдвое превосходящую американский показатель. Америка действительно идет впереди в компьютерах и коммуникациях, но возможности созданных в США в 90-е годы оптоволоконных сетей и сегодня используются на 2—3%, а мощность персональных компьютеров в десятки раз превосходит потребности средних пользователей. И следует ли за этим гнаться?.. Не уверен.

— Ладно, вернемся к началу: чем же грозит растущий постиндустриальный разрыв между богатыми и бедными? Из физики мы знаем, что разность потенциалов чревата «пробоем»?

— Этот грядущий «пробой» многие уже предвидят. Правда, сегодня исследователи обращают больше внимания на конфликты национальные или религиозные, чем экономические, и это не вполне правильно, на мой взгляд. Хантингтон, например, в своей новой книге пишет о кризисе американской нации, трансформирующейся под натиском с Юга. Натиск этот очевиден, но острой проблемы он, на мой взгляд, не создаст: иммигранты в США изначально принимают американские правила игры — они приезжают для того, чтобы попытаться приобщиться к новым возможностям и получить максимальный выигрыш. И они готовы мириться с тем, что им может не повезти и винить тут некого, кроме самих себя.

Но в мировом масштабе проблема стоит острее. Нарастающий имущественный разрыв между Севером и Югом вызовет активное недовольство в «четвертом» мире и нравственный кризис в «первом». До войны, которую так часто предсказывают, дело не дойдет, потому что современная война, что бы о ней ни говорили, — это очень дорогое удовольствие, и у Юга просто нет соответствующих материальных возможностей для этого. Он может лишь тихо вымереть. Но это превратило бы Север в совсем иное общество, чем то, что мы имеем сегодня.

— Тут недавно моя жена посмотрела фильм про какую-то белую женщину из ООН, которая ездит по всему миру и кормит гуманитарными грузами голодающих. Заехала покормить и эфиопов. «Там такой мальчик рахитичный сидел в пустыне и умирал! Ручки — как спички! Одни глаза! Такой маленький, что его даже хотела съесть птица: рядом сидел гриф и ждал, когда мальчик умрет. Неужели там есть такие дети или это компьютерная графика?» — спросила меня жена. Чтобы не расстраивать ее, я сказал, что это компьютерная графика. Но Африка полна таких детей! Нам издалека говорить о том, что они вымрут, легко. Но когда видишь это собственными глазами…

— Согласен. Это ужасно. Поэтому и ездят по миру добрые белые цивилизованные женщины из ООН. Но разве только «цивилизованный» мир виноват в том, что Африка вымирает? Разве не сами африканцы перебили за последние 40 лет больше своих соплеменников, чем погибло народу за всю Первую мировую войну? Если бы эти страны были колониями, ответственность за них лежала бы на Европе. Но все колонии на свою голову завоевали себе независимость. Но независимость от кого? От британцев, при которых протяженность железных дорог в Индии стала больше, чем в самой Англии? Которые расширили площади орошаемых земель Индии в восемь раз? В колонии шли гигантские инвестиции. Логика проста: если ты хозяин территории, ты ее обустраиваешь.

— А еще британцы восстание сипаев из пушек расстреляли!

— А еще британцы отменили сати — добрый старый обычай заживо сжигать на погребальном костре вдов умерших мужей. И это подарило Индии в десятки раз больше жизней, чем погибло сипаев и прочих «возмутителей спокойствия»… Но после освобождения от «угнетателей» периферийные страны не смогли создать жизнеспособные экономики, их правителям пришлось усмирять собственные народы, установились диктатуры, начались междоусобные войны…

Я не хочу сказать, что колонизация — это однозначно хорошо. В обществах, более слабых, чем индийское, она безвозвратно подорвала основы национальной культуры. Во многих регионах европейцы почти полностью истребили местные племена. Именно там, кстати, «цивилизаторский проект» достиг наибольших успехов. США, Канада, Австралия, Новая Зеландия — наиболее «европейские» из бывших колоний. Но только потому, что все они заселены европейцами. Потому, что от местной культуры ничего не осталось, кроме декоративных резерваций.

Там же, где колонизация столкнулась с сильной местной культурой и не смогла ее перебороть — Азия, Южная и Центральная Америка, Мексика… — там сейчас не самая хорошая ситуация. Но гораздо плачевнее она, конечно, в Африке.

— А Япония? Там вполне нормальный капитализм и обошлось без всяких культурных зачисток со стороны западной цивилизации.

— Япония — это коммунистическое общество. Там нет конкуренции, есть несколько приближенных к государству корпораций. Японский центробанк делает все, что ему прикажут из Министерства финансов… После войны Япония достигла таких успехов потому, что грамотно применила государственное регулирование для индустриального прорыва. Они сумели сосредоточить силы на верном направлении, скупая передовые западные технологии. И с тех пор сами больше практически ничего не изобретают. Для сравнения: Европа продает патентов и лицензий на ту же сумму, на которую и покупает, — соотношение приблизительно 1:1. В США это соотношение 3:1, то есть американцы получают за проданные патенты втрое больше, чем тратят на чужие. В Японии же на один доллар, вырученный от продажи своих патентов, приходится почти 8 долларов, уплачиваемых за чужие. Доводить до ума — на это японцы мастера. И здесь они обгоняют всех. Но что-то новое придумывать — с этим во всей Азии трудности. Ментальность, похоже, не позволяет.

— Точно! Мой знакомый профессор недавно приехал из Южной Кореи в полном ужасе. Там абсолютная азиатчина даже в университетах! Знаете, как там ходят ученые? Впереди идет с пустыми руками профессор, его портфель тащит позади кандидат наук. Портфель кандидата сзади тащит аспирант. А в конце процессии плетется студент с двумя портфелями — своим и аспирантским. Это идет научная школа. И это не анекдот! Там конспекты лекций студенты заучивают наизусть. И отвечают наизусть. Молодые «тигры» — это общества старательных повторителей. Ничего эти люди сами никогда не изобретут, потому что творчество требует свободы, а в такой полуфеодальной атмосфере придумать ничего нового невозможно. Из них свободомыслие выбито с детства.

— В этом и есть ответ на вопрос, почему именно европейская цивилизация завоевала мир. Не потому, что европейцы были в XVI—XVII веках наиболее развиты в экономическом плане, а потому, что они в то время обладали самыми передовыми социальными структурами — рациональными, саморегулирующимися, способными к быстрому совершенствованию. И результат — из 188 государств, состоявших в начале 2000 года в ООН, 125 стран в то или иное время управлялись европейцами.

Государственное регулирование экономики, на которое делают ставку в Азии, может привести к прорыву. Когда-то и СССР удалось сделать то, что удалось послевоенной Японии, — быстро провести индустриализацию. Но рывки как начинаются, так и заканчиваются, если вовремя не сменить правила игры. А их мешают сменить культура и менталитет. СССР проиграл «гонку на выживание». И Япония ее уже проиграла! За последние десять лет рост экономики — ноль. Эпоха застоя, так сказать.

— И что же те люди, которые называют себя сторонниками глобализации, должны делать с этими застойными пятнами на теле планеты?

— У меня вызывает большие сомнения сама идея глобализации. Около 75% мирового валового продукта производятся в Европе, США и Японии. Между этими странами совершается 85% мировых товарных сделок. Они обеспечивают более 90% иностранных инвестиций. Развитый мир во многом самодостаточен. Да, он переносит часть своих производств в развивающиеся страны, но далеко не во все; за его пределами мы видим именно «пятна» современной экономики, не более того.

— Но пятна разрастаются. Их границы размываются. Ведь богатые (по сравнению со своими деревенскими родичами) азиатские рабочие тратят заработанные деньги! Вокруг богатых начинают тусоваться бедные, оказывать им строительные, сексуальные и прочие услуги. Деньги начинают растекаться по стране. И получается, что помогает в промышленном подъеме «третьему миру» именно богатый Запад. Так постепенно и вытянем репку.

— Так оно и происходит, но отрыв, в который уходит развитый мир, становится только больше. Не надо забывать, что феноменальный рост китайской экономики основан исключительно на притоке иностранных инвестиций в Китай и на готовности властей Америки не препятствовать импорту китайских товаров. И этот рост будет продолжаться только до тех пор, пока он будет выгоден Западу. Как только Китай станет ему серьезным конкурентом, его экономику ждут сложные времена.

— А у России в этой связи какие перспективы?

— Будущее России зависит от того, как она сумеет позиционировать себя по отношению к мировым экономическим центрам. Ни противостоять им в одиночку, ни изолироваться от них мы не сможем. Для выживания России нужен крупный экономический партнер. Центром самостоятельного хозяйственно-финансового блока Россия стать не сможет. А вот Китай, который в скором будущем, возможно, отодвинет Японию на менее заметное место, имеет на это шанс. Восточноазиатский центр станет третьим большим экономическим блоком после объединенной Европы и США.

Так что для России вопросом выживания остается проблема: к кому «прислониться». На мой взгляд, логичнее всего было бы искать союза с Европой. Тем более что Европе интеграция в нее России выгодна — это даст ей возможность избавиться от иммиграции с Юга для пополнения рабочей силы. Европе выгоднее получать в качестве рабочих культурно близких им поляков, белорусов, украинцев и русских, чем арабов и африканцев. Россия же, если присоединится к Евросоюзу, получит доступ к современному производству, которое потянется в сторону Урала, и полное отсутствие таможенных барьеров для поставок собственной продукции в Европу. Конечно, при этом умрет наше убогое автомобилестроение или производство бытовой техники. Наши дети станут европейцами. Это не самый плохой вариант. Возможно, единственный…