Банкир пришел в редакцию. И принес… Нет, не рекламу своего банка — китель генералиссимуса. Его задела статья нашего обозревателя Аллы Боссарт о «Московской саге».

И дело не только в том, что он сыграл в этом сериале роль Сталина, а Боссарт в своем материале предположила, что выбор создателей фильма пал на него небескорыстно (вот в «Детях Арбата», например, «вождя и учителя» играет Максим Суханов, а в театре сей образ воплощает — пока на репетициях — Сергей Юрский).

Банкира, артиста, а также, как выяснилось, политолога Миронова возмутили две вещи: нежелание Боссарт видеть в сталинской эпохе ничего светлого и слово «быдло», которое он счел адресованным народу.

Хотя корни очень многого, с чем мы лбом в стенку сталкиваемся сейчас, в том числе рабской психологии, пущены именно во время сталинизма, не будем возвращаться к этой старой полемике — еще времен перестроечных «Огонька» и «Московских новостей» и предгэкачепистских «Молодой гвардии» и «Нашего современника». А вот разговор про «быдло» кажется сегодня куда более существенным.

Г-н Миронов ошибается: Алла Боссарт в своем материале не назвала народ быдлом — она обвинила авторов сериала в подобном отношении к народу. Именно в этом, на ее взгляд, причина того упрощения, сглаживания острых углов и «маловысокохудожественности», которые привели к провалу «Московской саги», — мол, «пипл схавает».

И вот где полемисты — банкир и журналистка — абсолютно солидарны: большая часть нашей элиты, в том числе творческой, действительно исходит из того, что пипл все схавает: предвыборное вранье и черный пиар, фальсификации на выборах и полную их отмену, «аншлаговские» олигофренические шутки и «фабрикацию» псевдозвезд попсы, ну и, уж конечно, мыльные оперы вместо настоящего кино.

А народ в ответ презирает власть и не принимает в расчет интеллигенцию. Поэтому и нет у нас национальных авторитетов — только солнцевские, измайловские, тамбовские…

В августе 1991-го народ показал, что у него осталось — несмотря на унизительные годы сталинизма и брежневщины — чувство собственного достоинства. И был он тогда с интеллигенцией заодно. Как сегодня — в «оранжевом» Киеве.

Но эти моменты истины сменяются невнятными буднями, когда элитой себя назначают те, кто наглее и циничнее, а национальное самосознание подменяется инстинктом толпы.

И псевдоэлита все делает для того, чтобы довести народ до состояния быдла и так к нему и относиться. А народ, борющийся за выживание, становится населением, не реагирующим на избиение иностранных студентов, обнищание своих стариков, перелицовку собственной Конституции… Кстати, интеллигенция в большинстве все это тоже «хавает».

Этой публикацией мы открываем полемику: «Народ и элита. А где быдло?»

P.S. В чем г-н Миронов безусловно прав: если гнев народный обрушится на интеллигенцию, Боссарт он точно не минует — в русских бунтах всегда страдают лучшие.

Олег ХЛЕБНИКОВ

ПРАВО НА ОТВЕТ

«Я ТОТ САМЫЙ БАНКИР, КОТОРЫЙ СЫГРАЛ СТАЛИНА…»

Хочу сразу представиться: я тот самый банкир, фамилию которого никто не знает и который, как утверждает г-жа Боссарт («Новая газета» № 88), «может сыграть Сталина, потому что вложил столько-то там миллионов». Да, я действительно председатель наблюдательного совета одного из московских банков (должность, кстати, общественная), но, вопреки нехитрой логике г-жи Боссарт, из этого отнюдь не следует, что раз банкир — значит, купил роль. Означенная выше госпожа может быть привлечена к судебной ответственности за ложь, потому что таковая безвариантно доказывается платежными документами, из которых следует, что «Московская сага» создана на средства московского правительства.

Но не это побудило меня выступить, как элегантно говорит г-жа Боссарт, в весе пера. По образованию я историк и преподаю политологию в одном из московских вузов (не без трепета сообщаю об этом. Теперь, по-видимому, последуют обвинения, что и должность в институте куплена).

Меня более всего покоробило то, что серьезный, тяжелый разговор об исторической судьбе России подменяется истерикой, кухонной сварой и, по признанию самой г-жи Боссарт, «необременительными (непонятно, правда, для кого: самого автора или для читателя. — В. М.) умозаключениями». В итоге вместо спокойного анализа — поток воспаленного сознания…

Прошло более полувека после смерти Сталина, однако мы еще до конца не можем понять, что такое сталинизм. Несмотря на потоки литературы, остается ощущение, что суть той эпохи ускользает от нашего понимания. Я полагаю, что понять сталинский период нам мешают страх и ужас, которые внушает то время. Совершенным примером этого страха и является статья г-жи Боссарт. Но страх нам оказывает медвежью услугу, которая вместо трезвого понимания — в компенсаторном порядке — оборачивается попыткой исказить и извратить ту эпоху, представить ее одномерной.

Многие наши мастера пера считают, что лучший способ справиться с этим страхом — осмеять то время, выставить его вождей карикатурными садистами-выродками, а большинство народа, которое шло за ними, представить быдлом с массой патологий. Но, увы, осмеять отнюдь не означает преодолеть страх, как и понять еще не означает простить. (Кстати, в этом причина того, почему в постсоветском кино образ Сталина всегда «подавался» в виде клишированного злодея и одновременно шута. Почти все актеры пытались сыграть жуткого монстра и при этом саркастически снять страх перед ним гротеском. В итоге получался паясничающий Сталин, и это объявлялось художественной правдой…)

Невольно возникает ощущение, что этот страх блокирует наше понимание сталинизма неспроста, словно какая-то тайна окутывает ту эпоху. Мы никак не поймем, почему широкие народные массы с неподдельным энтузиазмом шли за своими вождями на смерть, совершали военные и трудовые подвиги, проявляя подлинный героизм и самоотверженность. Все это не объяснишь оболванивающей работой пропагандистской машины.

А разгадка этой тайны проста. Октябрьская революция и наследовавший ей сталинизм явились жестоким восстанием самых низших классов, тех, кого Достоевский называл «униженными и оскорбленными». Но каким другим могло быть восстание масс в стране, где на протяжении более трехсот лет подавляющее большинство населения было превращено в рабов, которыми торговали, как лесом или пенькой? Маркс (которого сейчас немодно цитировать) предсказывал, что в России революция этих задавленных гнетом людей будет предельно жестокой и насильственной. По сути, эти жестокость и насилие явились взрывом подавленной агрессивности, накопившейся в народе в результате веками попиравшегося человеческого достоинства. Неслучайно рефреном той эпохи стало: «Мы — не рабы! Рабы — не мы!».

Достаточно посмотреть на лица «народных героев» фильма «Московская сага», чтобы убедиться, что люди были неподдельно счастливы оттого, что благодаря революции смогли «разогнуться». Слова «Интернационала» «Кто был ничем, тот станет всем…» отнюдь не были для них пустым звуком. Этим, кстати, объясняется и то, что многие из тех, кто прошел ГУЛАГ, оправдывали это насилие и оставались верны вождю.

Нам еще предстоит понять, почему «штурм неба» обернулся котлованом ада, а революционный порыв к свободе — деспотичной диктатурой. В этом наша подлинно народная трагедия, которая не понята и не избыта до сих пор.

Г-жа Боссарт патетически восклицает: «…виноватых не сыскать!». Отчего же не сыскать? В отличие от нее Т. Абуладзе (на которого она сочувственно ссылается) своим фильмом «Покаяние» показывает, что виновны все, весь народ, не исключая правящих классов и самой интеллигенции. И именно эта общая вина ярко показана в киноромане «Московская сага». Все второе поколение семьи Градовых прямо участвовало в становлении Системы. И, как бы ни силилась доказать обратное г-жа Боссарт, сталинская эпоха действительно была сложным временем. Противоречия этого трагического времени — с одной стороны, победа в страшной войне и создание атомной сверхдержавы, а с другой — огромные жертвы, репрессии — художественно достоверно показаны в «Московской саге» на фоне противостояния двух главных героев: врага-интеллигента и вождя этого восстания угнетенных.

Госпожа патетически восклицает: «Адресат «Московской саги» — быдло!». Напрасно она пишет, что не знает, кто это конкретно. Из идущего затем перечисления следует: это весь народ, то есть быдло, которому интересно смотреть про «быдло».

В заключение приведу слова, несомненно, уважаемого г-жой Боссарт автора: «Проект социализма… провалился, — пишет А. Солженицын, — но не исчезли проблемы, которые он пытался решить: бесстыдное пользование социальными привилегиями и безграничная власть денег… И если опыт ХХ века не послужит человечеству должным уроком, то в будущем кровавый смерч рискует повториться с новой силой». И тогда послание, так зорко увиденное госпожой Боссарт на стене шлюза: «Х… ВСЕМ!» — будет персонально адресовано народом означенной госпоже вкупе со всей презирающей «быдло» интеллигенцией…

Профессор МГИМО МИД РФ В. МИРОНОВ