Некий анонимный источник в Госдуме сообщил корреспонденту «Интерфакса», что за пять последних лет небоевые потери Вооруженных сил России составили 10 799 человек, то есть дивизию, укомплектованную по нормам военного времени. Информация появилась на следующий день после выступления в парламенте министра обороны Сергея Иванова, так что логично предположить, что эту страшную цифру депутаты узнали от главы военного ведомства. Более двух тысяч погибших ежегодно — потери армии, которая участвует в локальном конфликте среднего масштаба. Около тысячи солдат и офицеров СССР терял в Афганистане. За почти два года войны в Ираке погибли 1382 американских солдата. Получается, что Российская армия ведет тяжелую изматывающую войну… сама с собой. И, что естественно, несет немалые потери.
Собеседник «Интерфакса» увидел утешение в том, что, по официальным данным (опять-таки, скорее всего, оглашенным в выступлении Иванова), жертвами дедовщины стали всего… 85 человек. Остальные погибли-де в дорожно-транспортных происшествиях, в результате самоубийств и по неосторожности при обращении с оружием. Что, разумеется, ложь. В 2002 году главный военный прокурор Александр Савенков имел неосторожность заявить, что от рук сослуживцев погибли 800 солдат (позже на прокурора, видимо, цыкнули, и в отчете за 2003 год фигурировала совсем другая цифра — 16 человек). Но давайте поверим на секунду официальным цифрам. Предположим, что две сотни солдат, покончивших в 2004 году жизнь самоубийством, сделали это не из-за казарменного мордобоя, а исключительно по причине неразделенной любви. Но разве то, что ежегодно в армии сотни мальчишек погибают в дорожно-транспортных происшествиях и из-за неосторожного обращения с оружием, снимает хоть толику ответственности с государства, которое призывает их под знамена для того, чтобы обучить военному делу? И, как видим, оказывается абсолютно неспособным научить их хотя бы элементарной технике безопасности.
А кому, собственно говоря, учить? Недавно заместитель главкома Сухопутных войск генерал Владимир Молтенской привел цифры, от которых берет такая же оторопь, как и от данных о небоевых потерях. Оказывается, ежегодно увольняются более 15 процентов офицеров, а более 80 процентов командиров взводов (то есть как раз те офицеры, которые и должны заниматься обучением личного состава) — «двухгодичники», выпускники военных кафедр гражданских вузов. От солдат-срочников их отличает только наличие звездочек на погонах, а отнюдь не знания и умения. Такая «текучка» в офицерском корпусе, такое количество резервистов на командных должностях характерны не для вооруженных сил мирного времени, а для воюющей армии.
Ради чего же ведется эта война на уничтожение? Ради поддержания на должном уровне обороноспособности страны, как уверяют высокие чины военного ведомства? Но говорить о боевых возможностях такого воинства просто бессмысленно. На самом деле страна расплачивается жизнями своих сыновей за стремление руководства Минобороны сохранить любыми средствами советскую модель массовой мобилизационной армии. Но при таких вооруженных силах военная служба не может быть профессией. Такая армия может существовать, только когда военная служба есть не что иное, как самый тяжелый налог государства на своих граждан. Только в такой армии есть место генералам, чья «наука побеждать» заключается в умении призвать миллионы парней, дать им самую примитивную военную подготовку, а потом перемалывать наспех сколоченные дивизии в ходе боевых действий. Эта армия основывается на глубоком пренебрежении к человеческой жизни. И она обречена на огромные потери как во время войны, так и в мирное время.
