СюжетыОбщество

1937-Й. ВСЕ ПРАВА ЗАЩИЩЕНЫ

ЛИЧНОЕ ДЕЛО

Этот материал вышел в номере № 05 от 24 Января 2005 г.
Читать
Моя жена искала деда. В архиве ФСБ ей деловито подтвердили: все в порядке, деда расстреляли. Вот дело, вот приказ.«21 августа 1937 г.Совершенно секретноКоменданту Военной Коллегии Верховного Суда СССРкапитану т. ИгнатьевуПриказываю...

Моя жена искала деда. В архиве ФСБ ей деловито подтвердили: все в порядке, деда расстреляли. Вот дело, вот приказ.

«21 августа 1937 г.

Совершенно секретно

Коменданту Военной Коллегии Верховного Суда СССР

капитану т. Игнатьеву

Приказываю привести в исполнение приговор Военной Коллегии Верховного Суда СССР в отношении нижеследующих осужденных к ВЫСШЕЙ МЕРЕ УГОЛОВНОГО НАКАЗАНИЯ — РАССТРЕЛУ… Всего пятьдесят два человека.

Председатель Воен. Колл. Верх. Суда СССР

Армвоенюрист В. Ульрих.

Секретно

21 августа 1937 г.

Справка

Приговор о расстреле приведен в исполнение.

Лейтенант Госбезопасности Шевелев».

Но жене приспичило: где могила? Не сразу, но бумажку выдали.

«Совершенно секретно

  1. августа 1937 г.

Директору Московского крематория

Примите вне очереди для кремации (52) пятьдесят два трупа.

Комендант Воен. Колл. Верх. Суда СССР

капитан Игнатьев».

Дед жены Ляуэр Генрих Бернардович был принят в московский крематорий под номером 22. Казалось бы, и весь сказ. Но жена, что называется, залупилась: «Где дед похоронен?». Тут уж ей с металлом в голосе: «Гражданка Ляуэр!..» и так далее. Жена — жалобу. Чтобы отделаться, показали бумажку от руки с ошибками.

«21 августа 1937 г.

Акт

Пятдесят два трупа нами приняты и зарыты в яме.

Комендант Н.К.В.Д.п.нач.перв.отд …(неразб)»

Жена — за компьютер — сканировать документ на память… Тпру-у!… Не советуем. Почему? Видите ли… в архиве напряжение не стойкое… предохранители могут не выдержать.

Вру?! Не вру! Самолично потом очередную жалобу старшему составлял. Снизошли. Разрешили скопировать бумажонку. На прощание сочувственно поинтересовались: к чему вам вся эта волына, зачем себе нервы зря трепать?

Зачем? А затем. Вот Тиль Уленшпигель, к примеру, насыпал папашу в ладанку, повесил на грудь, и, когда забывался по жизни, ну там пьянствовал, — папаня ему о себе тихонько напоминал.

А у нас в родимом отечестве власть пожгла всласть, зарыла пятьдесят миллионов в ямы и… простила великодушно долги должникам своим. С кем не бывает. Никто и не услышал. Напряженка у нас с пеплом Клааса. Не стучит. А может, пепла невпроворот.

…На прощание жену утешили: не волнуйтесь, с 37-го столько лет прошло. Все быльем поросло.

Поросло. Но далеко не всё и не все. Есть на свете покойники на редкость живучие. Взять хотя бы Сталина Иосифа Виссарионовича. Тело сопрело, а дух живет. Мало того, с каждым днем набирает обороты: Чечня, «ЮКОС», цензура, перекрой Конституции. Все как по нотам, как учили. Дуй до горы!

Ан нет. Незадача. Заигрались ребята-политтехнологи… Короче, Украину проморгали, опростоволосились. Не того через майдан перевели. И в результате недогляда патрона оконфузили: яйцом сраженного поздравить поспешил. Ну теперь, ясное дело, ребят-советников на мыло надо. С вещами на выход. Без выходного пособия.

Помню, накануне первого путча стоял в Гарварде на распутье: справа в зале выступала Старовойтова, слева — Глеб Павловский. «Галина Васильевна, — взмолился я, — куда крестьянину податься?». Старовойтова кокетливо улыбнулась: «За вами выбор, Сережа». Выбрал Павловского. Тогда на нем еще не было длинных очков и скромного френчика.

А теперь-то как быть, куда советчикам неудельным податься — ведь вредительством попахивает, состав налицо.

Есть, правда, сла-абенькое утешение: для равновесия не они одни нюх потеряли. Наши тоже, литераторы в смысле, отличились. Замахнулись Туркменбаши переложить на русскую мову. Не боги, в конце концов, горшки обжимают. Унюхали в нем большого поэта. Глядишь, Баши забашлял бы по-царски. А конфуз?.. Ну что конфуз, рассосется, в песок уйдет в каракумский. Однако — осечка. Не ушел. Выполз, змеюка подколодный, на белый свет, просочился на язык злопыхателям-завистникам. Пришлось толмачам объясняться. Мол, больно трогательны у Туркменбаши стихи о маме. А намедни по «Свободе» выяснилось: перепутали ненароком Туркменбаши с Чан Кайши. Отдать должное: разговор был после праздников…

На днях черт меня дернул обсудить новость с коллегами. Досточтимыми, заслуженными, безукоризненными. Реакция была осторожная, раздумчивая, просклизнула украдкой даже юркая «толерантность».

Я оторопел, но деликатно перекинул тему с туркменского деятеля на нашего. И тут облом: державность, кредит доверия, гарант…

Совсем я припух: кто говорит-то? Знаменитый писатель, кумир отрочества, чьи родичи полжизни на Колыме гнили! А второй?! Умница, профессор по девятнадцатому веку — Толстой, Достоевский… И у этого родню изрядно проредили. Но головушками дружно мотают, соображения свои обосновывают. Он же, мол, не гэпэушник, он внешний разведчик. Причем бывший. Запамятовали мэтры, надеюсь, по возрасту, что ни внешних, ни бывших в той конторе не бывает. Только сущие. Вернее, вездесущие.

Омрачился я, сник, включил телевизор. И снова вляпался. Спикер Думы в эфире опасливо журит живучего мертвеца: «…внутренняя политика не всегда красила Сталина…». Зато на другом канале Никита Михалков трогательно повествует о милых проделках генералиссимуса. Благодать! Пастораль! Какой там пепел Клааса!

Кручу телик дальше. Чую, стропила гнутся, крыша едет: юный герой России в тюбетейке мечтает в чистом поле сразиться с Шамилем Басаевым. Если правильно разумею, с безногим инвалидом. Ну дела-а. Птицу видно по полету, добра молодца — по соплям.

Ох, чур меня! Что ж я такой озлобленный стал — плюнь в рот — драться лезу! Я же тихий, деревенский. Сижу на даче. Гляжу в окно… Кругом зима.

Нет в природе безобразия! И глаз она ласкает, и мозги чистит. И вспоминаю: на днях в подопечной воспитательной колонии праздник — долгожданное открытие компьютерного класса. Открывает Ходорковский. То есть сам-то он сидит в тюрьме вполне взрослой, но о малолетних бандюганах все ж таки печется. Все правильно. Помирать собрался, а рожь сей. Будет у ребят по освобождении специальность — программист. Это тебе не коробки клеить. Спасибо олигарху! Не печалуйтесь, Михаил Борисович, что в зале суда народу мало, зато в компьютерном классе яблоку упасть негде.

shareprint
Добавьте в Конструктор подписки, приготовленные Редакцией, или свои любимые источники: сайты, телеграм- и youtube-каналы. Залогиньтесь, чтобы не терять свои подписки на разных устройствах
arrow