Генпрокуратура собирает материал для нового уголовного дела против Михаила Ходорковского, Платона Лебедева, Леонида Невзлина и «ряда других лиц»: теперь их обвиняют в легализации около 7 млрд долларов незаконной выручки от добычи нефти.
Это стало известно на прошедшей неделе, когда представители правоохранительных органов провели обыски в организациях и у частных лиц, так или иначе связанных с компанией «ЮКОС». Следователи посетили адвокатское бюро «АЛМ-Фельдманс», офисы защитников Михаила Ходорковского Антона Дреля, Дениса Дятлева и Альберта Мкртычева, банки «Российский кредит» и «Траст», а также ООО «ЮКОС-ФБЦ». В четверг 6 октября прокурорские работники нанесли визит в фонд «Открытая Россия», которым руководит Михаил Ходорковский. Корреспондент «Новой» наблюдал за происходящим изнутри.
5 октября, 22.00. К зданиям, арендуемым «Открытой Россией» в Колпачном переулке (№ 5/2 — так называемый «замок» — и 4/4), подъехали автобус «ПАЗ» с ОМОНом и две «газели» с надписью «Прокуратура России». Правоохранители встали лагерем у дверей офиса.
6 октября, 10.00. Сразу же после начала рабочего дня в помещения «Открытой России» в доме № 5/2 проникли «люди в штатском» (около 20 человек) при поддержке бойцов ОМОНа. Люди представились сотрудниками Генпрокуратуры и издалека показали руководителям фонда постановление о производстве обыска и, если потребуется, выемки. Копию документа пообещали отдать позднее.
11.30. Помещение, где стоят серверы «Открытой России».
— Дайте нам, пожалуйста, жесткий диск объемом побольше: мы будем скачивать информацию.
— А у вас что — нет с собой диска?
— А то унесем ваши серверы.
Компьютерщики быстро разобрали два «Хьюлетт-Паккарда» и отдали следователям жесткие диски. Один из «гостей» мечтательно произнес: «А вот вчера мы банк потрошили, и менеджер принес нам целую охапку дисков, не пожалел».
13.00. Начался обыск в офисе в здании № 4/4 по Колпачному переулку. Командует некто Олег Алексеевич из Генпрокуратуры (он предъявил удостоверение так быстро, что никто не успел разглядеть его фамилию). В чулане следователи нашли пыльный сейф, ключи от которого давным-давно потеряны. Открыть не смогли и пообещали «вернуться с лобзиком».
14.00. Журналисты, выехавшие на место событий, ходят по офису фонда и интересуются у прокурорских: «А вы намерены силу применять?». Убегающие следователи пытаются укрыться от телекамер в помещении пресс-службы «Открытой России»:
— Это ваших рук дело! Это вы журналистов позвали!
— Вы делаете свою работу, журналисты — свою.
— Люди со штативами ходят!
— Вас это пугает?
В конце концов «люди в черном» (некоторые не снимали черных очков до самой темноты; похоже, образ агента Смита из «Матрицы» пришелся им очень по душе) весьма невежливо выставили журналистов из здания фонда, причем у оператора Ren TV отобрали отснятую кассету (вторую он припрятал). Зачистив пространство от представителей СМИ, следователи вернулись к обыску. Переходя от кабинета к кабинету, рылись в столах, урнах и компьютерах. Заметно нервничали. Однажды потеряли постановление о производстве обыска, в другой раз — ноутбук, в котором вели протокол следственного мероприятия.
15.00. Двое следователей роются в бумагах. Неожиданно входит третий. Следователи оборачиваются:
— Вы кто? Это ваше рабочее место?
Пауза.
— Свой… Все в порядке.
15.30. К журналистам, изгнанным из офиса, в Колпачный переулок вышли руководители «Открытой России».
Ирина ЯСИНА, директор фонда:
— Мы расцениваем действия Генпрокуратуры как давление… Это попытка запугать людей только потому, что они работают в организации, председателем правления которой является Михаил Ходорковский.
Сейчас следователи Генпрокуратуры требуют первые экземпляры документов. Представители налоговой инспекции тоже имеют право потребовать оригиналы. И если их не получат, то смогут заявить: мы чиним им препятствия… Тогда они вправе приостановить деятельность организации.
16.00. Сотрудники «Открытой России» прогнали из своего туалета «человека в черном» (он готовился закурить, глядя на себя в зеркало):
— Мы курим на улице.
— Почему?
— Президент запретил курение в общественных местах!
Упоминание президента на «штатского» подействовало. Он, ворча, ушел. Тем не менее к концу дня в туалете все-таки было накурено.
17.10. Мероприятия продолжаются.
Следователь извлек из стола бутыль с тонером (порошкообразная краска для копировального аппарата):
— Что это?
— Тонер. Краска такая.
— Чтобы на стенах писать?
— Ну да — «Свободу Ходорковскому»…
17.20. ОМОН в две цепи перегородил Колпачный переулок со стороны набережной Москва-реки. Въезд с Покровки перегорожен автобусом. У прохожих проверяют документы, не пропуская к зданиям «Открытой России» журналистов. Видео- и фотосъемка запрещена без объяснения причин.
19.00. С территории двора дома 4/4 вырулил и уехал микроавтобус со следователями и понятыми (две девушки: одна из Раменского, другая — из-под Подольска). Второй офис с утра заблокирован, сотрудникам запрещают связываться по телефонам и подходить к компьютерам. В Колпачном остались 25—30 бойцов ОМОНа и 10—15 «штатских». В здании их нет, но они контролируют все выходы.
20.00. Милиционеры мерзнут, мнутся и сетуют на то, что долго. Среди «штатских» попадаются похожие на тех, кто был у здания Мещанского суда. Типаж, наверное.
P.S. Следователи Генпрокуратуры покинули Колпачный переулок только после того, как перекачали из серверов «Открытой России» всю финансовую документацию. Забрали они и все заявки на предоставление грантов, присланные в конкурсную комиссию фонда. Прокуратура в тот день отрапортовала, что считает мероприятие «очень успешным», почему-то не упомянув о том, что следователи забыли оставить юристам «Открытой России» копию постановления о производстве обыска.
