Первый раз я услышала «Хоронько Оркестр» на одном из летних фестивалей. Космический вокал и каждое движение экстравагантно-неистового лидера группы Дмитрия ХОРОНЬКО казались вплетенными в общую канву сюжета, а зрители, сойдясь в коллективном музыкальном экстазе, подтанцовывали и подпевали ритмам «другой музыки», поговорить о которой мы и договорились на нашей следующей, но уже приватной встрече.
Мы встретились с Дмитрием на Чистых прудах — именно в этом районе квартирует харьковский музыкант во время пребывания в Москве. Чистые — одно из его любимых мест. Самое любимое — зоопарк, потому что «веселое и суетное», зато пруды связаны с воспоминаниями об открытии Москвы для коллектива и Дмитрия в частности. Вершилось здесь многое. «В основном связанное с алкоголем, распитием и распеванием песен под гитару», — чистосердечно признается Хоронько.
Погода была прохладная и немного ветреная, поэтому перед запланированной прогулкой вокруг пруда мы заглянули в артресторан «Ностальжи» на чашечку бергамотового чая. Пока я нескромно разглядывала музыканта — аристократическая худощавость, острые черты лица, — Дмитрий, неспешно покуривая, то и дело бросал взгляд в огромное окно.
— Красивое место. В Москве мало зелени. А здесь создается некий обман — центр города и лес… Правда, по контингенту это уже скорее Таджикистан, чем Москва. Но я не националист. Посмотрите, сколько тут смешных персонажей, всякие готы… Не понимаю, почему они выбрали именно это место. Наверное, отсюда просто ближе до отделения милиции. Их тут больше всего — 80%!
— А остальные двадцать?
— Более-менее вменяемая молодежь, — поводит плечами Дмитрий, — купила пиво, сидит разговаривает… Но вообще красивую молодежь я могу наблюдать только на красивых концертах, например, на 5Nizza. Вот там хорошие лица. Но есть и другая молодежь. В общей массе необразованная точно. Я не говорю сейчас про компьютер.
О нравах Хоронько лучшего мнения и не видит разницы между своим поколением и нынешним. Только вот мало слушают хорошей музыки, потому что не знают, где ее взять. Есть персонажи, которые выискивают, вынюхивают. Про таких Дмитрий говорит: «Правильно воспитали родители»; «Если папа будет постоянно показывать мальчику пиво, а мама девочке еще что-нибудь в этом роде, дети вырастут ограниченными».
— Вы пытаетесь поставить меня на место молодежи, — чуть волнуется Дмитрий. — А я действительно не знаю, чем они живут и занимаются. У них возраст гиперсексуальности, поэтому до музыки им по-настоящему дела нет. Просто берут то, что дают. Мы же не будем сейчас, сидя в ресторане, кричать: «Дайте нам то, чего у нас нет в меню!». Мы играем по установленным правилам. Так же и молодежь. Что им спускают сверху, то они и любят.
Официант приносит нам четыре миниатюрных пирожных странной формы, бесплатное угощение от ресторана. «Это нам? — удивленно спрашивает Хоронько и, получив утвердительный ответ, продолжает не без удовольствия: — Впервые за всю историю. Большое спасибо!».
— А кому выгодно предлагать молодежи низкокачественную попсу?
— Помните, как у Вертинского:
«Я не знаю, зачем и кому это нужно,
Кто послал их на смерть недрожащей рукой,
Только так безнадежно, так зло и ненужно
Опускали их в вечный покой».
А вообще — тем людям, которые зарабатывают деньги. Невыгодно приучать людей к незнакомому — это стоит дороже. Плюс плохой вкус людей, которые делают эти проекты. Рейтинги якобы составляем! Это же вкусовщина. Радио принадлежит нескольким людям, которые навязывают собственные вкусы. Вчера у меня была встреча на «Нашем радио», и они вдруг выдали мне: «Ну мы же друзья?» — на что я им ответил, что совсем не друзья. С друзьями у меня другие взаимоотношения. Радиостанции существуют для музыки, объяснил я им, а вы меня тут греете уже несколько лет рассказами типа «ну мы там в три часа ночи поставим полпесенки вашей». И получается, что мы оказываемся в стороне, хотя мы-то и делаем музыку. Рок-н-ролл — тут все ясно, все понятно. А в других жанрах — сложная музыка же, больше трех аккордов! И на гитаре ее никто повторить не сможет, значит, кому она вообще нужна?! Еще удивительно, что нет геноцида тех коллективов, которые играют хорошую, качественную музыку.
То, что крутят по радио, Хоронько откровенно не считает музыкой: «Там музыкальными средствами создается продукт — сыр, колбаса». Это представляется ему настоящей порноиндустрией, игрой на внешнем виде: каждая девочка хочет ребенка от этого мальчика и наоборот — мальчики хотят детей от этих девочек (все это — на подсознательном уровне). Получается такое использование законов природы. «Я не буду осуждать людей, которые зарабатывают деньги. Слава богу, не на оружии, не на войне… Но если так все будет продолжаться и дальше, то лет через десять мы будем иметь очень плохой результат».
Дмитрий больше любит думать о том, что делать. Он делает хорошую музыку, которая востребована, и это для него лучший показатель: «Я вижу лица людей, приходящих на концерты». Бывает, на концертах в провинции люди… плачут. «Вот тогда и ощущаешь определенную значимость того, что делаешь», — признается Дмитрий. Проблема, на его взгляд, в популяризации другой музыки. «Хотя бы цифровой канал откройте! — говорит Хоронько. — Откройте людям глаза и дайте возможность смотреть! Не жмите бабло! Ваши дети вас же убьют в подъезде под музыку поп-группы!.. Все эти убийства, которые показывают в сериалах… А потом удивляются, почему сводка убийств за день такая большая. Я смотрю только новости и культуру. И я говорю так не потому, что я ханжа, я сам — ой-ой-ой, тот еще развратный человек. Но, помимо пороков, существует еще много не менее порочного, но другого».
— Народ готов слушать другую музыку?
— Не знаю. Дайте возможность послушать хорошую музыку, а там каждый возьмет себе то, что захочет. Нельзя подавать милостыню, приговаривая: «А ты точно потратишь ее на хлеб?». Человек сам разберется. Либо не давай, либо не спрашивай. Просто Россия боится открыть все каналы. Запретили, например, гей-парад. Это, конечно, вопрос морали. Но получается, что страна не доверяет своим жителям. Понятно, кто чего боится. Попса вот боится, что если пойдет качественная музыка, значит, ей не останется места в рейтинге слушателя. Тем не менее настоящая музыка — как вода: пробьется через асфальт. Значит, бояться нечего, если не будет серьезного финансового кризиса, дефолта. А в музыке сейчас кризиса я не наблюдаю. Есть дефицит рупоров, через которые можно пропагандировать эту музыку. Значит, надо подумать… объединиться. Я же дружу со всеми этими коллективами — Нино Катамадзе, 5Nizza, Billy's Band… Все мы находимся в одинаковой ситуации.
— Можно сейчас говорить о музыкальной политике государства?
— Сейчас она выражена в стопроцентной монополии на музыку. Посмотрите: вокруг одни и те же имеющие музыкальную власть персонажи, полностью дискредитировавшие себя и потерявшие всякое уважение.
— А что вы можете сказать о личностях русского рока?
— Рок-н-ролльная тусовка сейчас существует как-то очень вяло, потому что какой протест на фиг в государстве, где нет режима?! Те кто играл музыку, те ее и продолжают играть, даже теперь в Кремле. Кто писал настоящие стихи, тот и пишет. Остальные не удел».
— Целенаправленно пытаться что-то изменить, — поднимаясь из-за стола, подытожил Дмитрий, — это так же бессмысленно, как пытаться повлиять на погоду. Лучше хорошо отыграть концерт, а деньги от него потратить на благотворительность или сделать что-то своими руками, чем громко разговаривать. Громко разговаривать — это сейчас модно, это формат ток-шоу. Все якобы что-то пропагандируют, хотя на самом деле все по-другому. Я могу только сказать молодежи: просто слушайте другую музыку, пытайтесь, пытайтесь ее понять. Музыка — это мясо. Она так же действует на организм, как еда, как секс, как воздух. И это надо осознать. Может быть, вспомнив войну, те песни и гимны, которые тогда пелись.
Недавно Хоронько получил письмо от студентов одного театрального института с жалобой: «Мы пытались исполнить вашу песню «Чубчик», но ничего не получается! Там у вас такие большие паузы, мы не знаем, что делать в это время!». «Ну, учитесь, ребзя!» — ответил Хоронько, посмеиваясь. Музыка «Оркестра» используется в спектаклях, кто-то пытается подражать, даже создаются какие-то пародии в театральных институтах. А вот вменяемых учеников, о которых давно мечтает, Дмитрий пока не нашел. Недавно он был членом судейской коллегии на одном музыкальном конкурсе молодых исполнителей. Прослушав полторы тысячи групп, музыкант не выбрал ни одну. «Я очень надеюсь, что нормальные люди просто поленились, проспали или пили водку и поэтому не послали сюда свои заявки», — ответил он организаторам на вопрос: «Ну как?». А мне добавил: «Либо этот кошмарный геноцид уже начался, и остались единицы настоящих, которых можно заносить в Красную книгу».
Он пристрастно относится и сам к себе, к своей музыке, к своему делу. Главное — чтобы без вранья. В основе должен быть свинг, смещение долей, или кач. В добавление — изобразительный ряд, шоу, которое он умеет делать. Современное кабаре на грани фола, как называют свое творчество сами музыканты. «На сцене музыкант должен быть артистом, — говорит он. — А еще личностью огроменной, занимать пять стадионов своим присутствием. Я сменил много музыкантов, прежде чем найти харизматичных людей».
С безусловно харизматичным Хоронько мы выходим к Чистым прудам. Разговор не иссякает. Актер по профессии, он рассказывает, что завтра улетает на очередные съемки и делится со мной: «Все виды искусства находятся в неоформленных отношениях с государством и обществом. Внутри происходит полная белиберда». Безусловно не аполитичный по состоянию души, он рассуждает о бедламе в Украине, где живут его родственники, о происходящем в Израиле и нынешней ситуации в России: «У нас сейчас все более-менее стабильно, можно хоть как-то планировать завтрашний день, завтрашний — в буквальном смысле этого слова. Советское и постсоветское сумасшедшее прошлое еще долго будет сказываться на настоящем. Но я верю, что все будет хорошо».
На лавочеке молодежь под гитару поет репертуар группы 5Nizzа. Хоронько доволен. Вдруг пронзительно пьяный голос: «Маэстро!». «Я ваш поклонник со стороны Франции», — расшаркивается персонаж.
— И часто с вами такое? — интересуюсь я.
— Бывает. Микрослава — это замечательно. Получаешь по три-четыре отметки в день. Однажды со мной произошел и вовсе забавный случай. В аэропорту подошел человек: «Привет!». Я ответил: «Привет». Он: «А я тебя знаю! Ты играешь вместе с Хоронько! Передавай ему привет!». На что я сказал ему: «Обязательно передам! Я как раз его сейчас увижу!». Вот такие вещи со мной случаются.
