— Юрий Петрович! В вашем докладе, особенно в первой части, очень много формул и расчетов. Это достаточно сложное для восприятия научное исследование. Поясните, пожалуйста, логику вашего исследования.
— Я уже говорил, что самым важным источником для всех, кто занимался расследованием бесланского теракта, стали суд над Нурпаши Кулаевым и показания бывших заложников и свидетелей. Я никогда не разделял мнения о том, что бывшие заложники и потерпевшие — люди неадекватные. Наоборот, я считаю, что именно они навсегда запомнили и донесли до нас все, что случилось в эти три дня в бесланской школе. И если действительно есть желание разобраться в причинах и следствиях этого теракта, если пытаться вынести хоть какой-то урок, то к показаниям этих людей нужно относиться очень серьезно. Что касается первых взрывов, то если вы изучите все свидетельства заложников (а они в открытом доступе на сайте www.pravdabeslana.ru. — Ред.), то увидите серьезное расхождение с версией следствия.
Следствие утверждает, что первые взрывы произошли в западной части спортзала в результате детонации взрывных устройств, заложенных террористами. Но большинство заложников описывают явления от взрывов, которые возникли в противоположной (восточной) части спортзала: это выбитые наружу стекла окон и двери основного входа в спортзал со школьного двора, дыра в крыше, пожар в чердачном помещении спортзала, начавшийся именно в восточной части, и т.п. Это первое несовпадение. Второе. Если внимательно изучить показания, то становится понятно, что после первых взрывов в спортзале не взрывались установленные террористами взрывные устройства. (Они сдетонировали уже потом, в результате пожара в спортзале.)
Третье, что мне показалось особенно важным, — это материальные следы взрыва: пролом под первым от основного корпуса школы окном спортзала со стороны школьного двора. Здесь — важнейшая деталь — под окном пробита стена толщиной в два кирпича, но при этом цела оконная рама, в том числе нижняя часть ее деревянного переплета, размеры одной секции которой длиной 1 метр, шириной 15 см и толщиной 3,5 см. Кроме того, разрушена более чем полуметровая кирпичная стена, а деревянный пол вблизи разрушенной стены практически не деформирован при таком мощном взрыве. Объяснить это явление официальными версиями невозможно.
— А что, официальных версий по поводу этого пролома несколько?
— Дело в том, что во взрывотехнической экспертизе (проведена специалистами Института криминалистики ФСБ. — Е.М.) эксперты приходят к выводу о том, что пролом стал следствием взрыва СВУ (самодельного взрывного устройства) на подоконнике этого окна. По версии экспертов, это была так называемая «бутылка», то есть реальная пластиковая бутылка, нашпигованная взрывчаткой 1,2 кг в тротиловом эквиваленте и поражающими элементами (металлическими шариками и подшипниками). Но эта версия несостоятельна по нескольким причинам: во-первых, экспертам предоставили не первичные фотографии с места взрыва. На этих фотографиях, например, нет уцелевшего оконного переплета, что чрезвычайно важно. Во-вторых, экспертам дали неправильные замеры окна. Они исходили из расчетов 2х3 метра, а реальный размер окон спортзала — 3х3 метра. Также неправильно была подсчитана глубина выбоины. В общем, если все правильно подсчитать, то получится, что на подоконнике должна была стоять не одна «бутылка», а минимум четыре таких СВУ, что никакими, в том числе и официальными, показаниями не подтверждается. И самое главное: все равно — одна «бутылка» или четыре. И в том, и в другом случае должна быть разрушена деревянная рама, нижний переплет которой находится на расстоянии одного метра от эпицентра. А она у нас целая! Но ведь ударная нагрузка в результате взрыва хотя бы одной «бутылки» на оконный переплет будет порядка десяти тонн. Эту дощечку разнесло бы в щепки!
Эксперты, которые проводили пожаротехническую экспертизу (специалисты Минюста РФ. — Е.М.), понимали, что взрыва на подоконнике не было и не могло быть. Поэтому они были вынуждены сделать предположения о том, что: 1) СВУ находилось под подоконником вплотную к стене; 2) СВУ находилось в полуметре от стены на стуле. Ситуация со взрывом СВУ на подоконнике этими экспертами даже как гипотетическая уже не рассматривается!
Эксперты остановились на втором варианте: имея в виду уцелевший оконный переплет, они пришли к выводу, что взорвалось СВУ, находившееся в полуметре от стены на стуле и эквивалентное 5,2 кг тротила.
При этом не учтены закономерности распределения избыточного давления, то есть то, что в результате взрыва должны остаться дыра в полу (ее нет) и оконный переплет все равно должен быть разрушен вследствие огромного давления.
Таким образом, ни одна из официальных версий не подтверждается наукой. Они ей попросту противоречат. Также взрывы в западной части спортзала не могут объяснить ни одно из существенных явлений, произошедших в восточной части зала на расстоянии 18—20 метров от эпицентра взрывов в западной части спортзала, описанных следствием: выбитые наружу двери основного входа спортзала, сорванный наружный железный настил козырька над этим входом, деформацию (прогиб) переднего кронштейна козырька, сделанного из стального уголка, наконец, дыру в крыше, деформацию и разрушения окна на южной стене спортзала, примыкающей к тренажерному залу.
Все это очень существенно для понимания места и природы первых взрывов. Но ничего из этого официальные эксперты просто не учитывают.
— Если бы учли, то к каким выводам они должны были прийти?
— Выводы такие: 1) в промежуток времени, в который в спортзале раздались первые взрывы — приблизительно 22 секунды, — не взорвалось ни одно СВУ, заложенное террористами; 2) первый взрыв произошел в чердачном помещении спортивного зала в северо-восточном углу между входной дверью в спортзал и восточной стенкой, отделяющей спортзал от тренажерного зала. Результатом первого взрыва стали: пробитый потолок и дыра диаметром около одного метра, разрушение крыши над дырой, начало воспламенения на чердаке спортзала; 3) второй взрыв произошел под подоконником северного окна спортивного зала, примыкающего к западной стене спортзала. Результатом этого взрыва явился пролом в стене под окном.
— И какое оружие тогда могло причинить такие повреждения?
— Вычислить это возможно, тем более когда ты знаком с тактико-техническими характеристиками вооружения, использованного во время штурма и состоящего на вооружении в том числе спецназа ЦСН ФСБ РФ. Этому пониманию также способствуют десятки показаний очевидцев, описавших своими словами характерные последствия взрывов. В первой части моего доклада подробно описано, как я прихожу к выводу, что разрушения, образовавшиеся в спортзале в результате первых взрывов, были причинены реактивной гранатой, доставленной с помощью соответствующей гранатометной системы. Я также привожу сводную таблицу ТТХ всех гранатометных систем и, исходя из описания последствий взрывов заложниками, а также физическими последствиями взрыва, например проломом стены под подоконником, определяю оружие, спровоцировавшее первые взрывы. Согласно сделанным мною выводам, первый взрыв — это результат применения РПО-А с крыши дома (Школьный переулок, 37) по крыше спортзала в северо-восточном углу спортзала. Поскольку ФСБ РФ так и не дала ответ на официальный запрос Парламентской комиссии — кто из спецназа ЦСН ФСБ РФ, из какого оружия, откуда и в какое время стрелял, — я также привожу другие виды оружия, которые при использовании могли нанести характерные разрушения. В случае с первым взрывом это также граната ТБГ-7В (гранатомет РПГ-7В1), РШГ-2, МПО-А (хотя этот вид вооружения в то время мог еще не поступить на вооружение ЦСН ФСБ РФ). Второй взрыв — это результат выстрела с крыши дома (Школьный переулок, 41) из РШГ-1 гранатой осколочно-фугасного действия с тротиловым эквивалентом 6,1 кг. Нельзя исключать, что появление пролома в стене является результатом применения реактивных гранат типа ТБГ-7В или РПГ-27.
— Эти гранаты могли проломить стену под окном и оставить переплет окна в целости?
— Да. Потому что вся взрывная волна ушла в стену. Там даже сейчас можно увидеть характерный разлом кирпичной кладки, который произошел от сжатия и последующего расширения воздуха. Граната, скорее всего, попала в стену под подоконником и над батареей под окном.
— Юрий Петрович, в мае месяце вы представили первую часть своего доклада членам федеральной Парламентской комиссии. Но тогда вы говорили о трех взрывах, произошедших в спортзале в течении первых двадцати-тридцати секунд. Куда исчез третий взрыв?
— Кроме показаний заложников, в поисках вещественных доказательств месторасположения взрывов я просмотрел практически все видео- и фотосъемки событий в СОШ № 1 с момента первых взрывов. И обратил внимание на съемки канала НТВ от 03.09.04, зафиксировавшие три мощных облака над школой, образовавшихся, несомненно, в результате взрыва. Мною был сделан вывод, что данная съемка относится именно к первым 22—23 секундам взрывов в спортзале. На основании этой съемки мною были сделаны выводы, подтверждающиеся показаниями заложников о местах образования взрывов. И этот эпизод вошел в доказательную базу по определению времени звучания взрывов и мест их расположения. Однако во втором варианте моего доклада, посвященного взрывам в спортзале, этот эпизод я убрал. Это произошло после моего выступления на заседании Парламентской комиссии по данному вопросу.
— И что случилось на заседании федеральной Парламентской комиссии? Что заставило вас изменить первую часть, убрать из нее анализ пленки НТВ?
— На заседание комиссии пришел глава ЦСН ФСБ РФ генерал Тихонов, руководивший штурмом школы 3 сентября. Причем пришел по моей просьбе. Ведь это один из немногих людей, который без всяких расследований и экспертиз знает, что в действительности произошло в спортзале в 13.02 —13.03. И вот когда все выслушали мой доклад, у него единственного возникли замечания: он сказал, что пленка, на которой, как я посчитал, зафиксированы дымовые последствия первых взрывов, снята в другое время, а не в 13.03—13.05. То есть съемка проведена позднее, когда в школе уже шел бой с террористами. После замечания генерала Тихонова была создана специальная рабочая группа из состава Парламентской комиссии по изучению первой части доклада. На эту комиссию меня не вызвали ни разу, зато пригласили корреспондентов НТВ Гусарова и Фефилова, которые подтвердили слова Тихонова. На этом основании все мои выводы назвали ложными, а меня обвинили в политических играх. Я решил не спорить и сделал так, как было принято в комиссии: убрал спорный момент из доклада.
Но дело в том, что на самом деле все мои выводы о том, что первые взрывы в спортзале явились результатом обстрела школы огнеметами и гранатометами, никоим образом не базируются на этой пленке НТВ. Исследуя первопричину этих взрывов, я опирался на точную науку и известные всем взрывотехникам формулы. Пленка НТВ, повторюсь, — это аудио- и визуальные доказательства того, что применялись огнеметы и гранатометы. На этой пленке даже зафиксированы дымки, которые появляются из пусковой трубы гранатомета после выхода гранаты. Вопрос во времени съемки, с одной стороны, очень существенен, с другой — совершенно не важен. У меня остается уверенность, что это съемка именно первых взрывов. Просто она была показана как бы в «прямом эфире», то есть в режиме, когда одновременно с прямым включением с места событий передают отснятую ранее «картинку».
С другой стороны, существует, хотя и весьма малая, вероятность того, что прав генерал Тихонов, потому что теоретически есть точно такое же совпадение линий визирования, проведенных от места установки камеры до школы, где могли быть взрывы и, следовательно, дымовые облака. Это южный флигель школы, параллельный спортзалу. Он весь обстрелян из огнеметов и гранатометов. Но тогда, если прав генерал Тихонов, есть, по сути, его признание того, что спецназ ЦСН ФСБ РФ стрелял из оружия неизбирательного поражения тогда, когда в школе находились живые заложники. Я напомню. После первых взрывов боевики вывели около 300 человек из спортзала и рассредоточили заложников по школе: в столовой, в актовом зале, в классах южного флигеля. По описанию заложников, там был ад, потому что стреляли все, не выбирая, кто свой, кто чужой.
— Юрий Петрович, я, так же как и вы, внимательно изучала обстоятельства первых взрывов в спортзале. Хоть я не взрывотехник, но профессия учит внимательно обращаться с показаниями очевидцев, тем более когда они совпадают в деталях и подробностях, которые невозможно придумать. Я также знаю, под каким прессом жесточайшей цензуры работали коллеги с государственных СМИ в Беслане. Поэтому именно первый вариант вашего доклада — о трех взрывах — кажется мне наиболее верным. Насколько мне известно, это мнение разделяет и североосетинская комиссия, хотя они не проводили экспертного исследования первых взрывов. Мне также кажется безусловно важным в вашем докладе объяснение происхождения дыры в крыше с юго-восточной стороны спортзала. Она образовалась уже после первых взрывов, но еще до развития объемного пожара в спортзале, в результате которого сдетонировала не ранее 14.20 часть СВУ, заложенных террористами. С другой стороны, с крыш трех пятиэтажек по Школьному переулку не могли быть нанесены удары по этой части спортзала (эта часть крыши спортзала попросту находится вне зоны видимости). Откуда стреляли и чем?
— В моем исследовании разрушений крыши школы есть как минимум два места, которые не могли быть обстреляны с тех позиций, на которых находились гранатометчики ЦСН ФСБ РФ. Это южная дыра в крыше спортзала диаметром почти метр и разрушения крыши основного корпуса школы над кабинетом осетинского языка, где находилась одна из лежек снайперов-террористов (еще до начала торжественной линейки завуч школы Щербинина заметила, что в этом месте характерно приподнят шифер крыши). Я полагаю, что нет иного объяснения этим разрушениям, как выстрелы, скорее всего, гранатой ТБГ-7В с вертолетов, которые появились над школой уже примерно в 13.15.
— Если внимательно проанализировать места первых обстрелов спортзала снайперами ЦСН ФСБ РФ и сопоставить их с показаниями заложников, то можно прийти к выводу, что целями были террористы, сидевшие на педалях у западной и восточной стен спортзала.
— Таких выводов в моем докладе нет. В докладе в основном исследование технических аспектов возникновения и природы взрывов. Но для меня самого было очень большой неожиданностью, поразившей меня, что в первые секунды и минуты взрывов не взорвалось ни одного СВУ, установленного террористами. Скажу прямо: я был бы очень рад, если бы мои расчеты оказались неверными и ситуация была бы такой, какой сегодня придерживается официальное расследование. Я надеюсь, что после опубликования содержания моих предложений к докладу федеральной Парламентской комиссии все мои материалы будут тщательно изучены независимыми экспертами и сделаны соответствующие выводы. Если мои выводы подтвердятся, то на этом основании Генеральной прокуратурой должна быть дана более объективная оценка событий и последствий теракта в первой школе города Беслана.
