В России в среднем, по данным Фонда защиты гласности, ежегодно погибают около пятнадцати журналистов. Во вторник в Центральном доме журналиста президент фонда Алексей Симонов презентовал «Карту гласности», составленную на основе мониторинга его организации (с марта по август 2006 года) и опроса региональных экспертов. Ни в одном из регионов России, считают эксперты фонда, свободы печатной и электронной прессы нет.
За эти полгода были убиты пять журналистов — в Московской, Саратовской и Ростовской областях, на Алтае и в Чувашии. Убийство Анны Политковской в мониторинг не вошло, так как случилось позже.
За это же время к прессе был предъявлен 181 иск на сумму 789 млн 211 тыс. 39 рублей 47 копеек. Из них рассмотрено 70 исков, удовлетворен — 41, всего взыскано 17 млн 98 тыс. 500 рублей. Большинство из исков к СМИ — от чиновничества, которое подает их в десять раз чаще, и их материальные претензии примерно в десять раз выше, чем у рядовых граждан. «Если лет пять назад нижняя граница иска от чиновника к СМИ составляла примерно 100 тыс. рублей (в качестве компенсации морального вреда. — Н.Р.), то теперь самый скромный, застенчивый начальник ниже чем на 500 тысяч иск не подает», — говорит сотрудник фонда Борис Тимошенко. И это — несмотря на постановление пленума Верховного суда РФ, который 24 февраля 2005 года признал, что «суд, определяя размер компенсации морального вреда, должен учесть характер и содержание публикации, а также степень распространения недостоверных сведений. При этом подлежащая взысканию сумма компенсации морального вреда должна быть соразмерна причиненному вреду и не вести к ущемлению свободы массовой информации».
Своей заслугой сотрудники фонда считают реанимацию статьи 144 — «Воспрепятствование профессиональной деятельности журналиста». Это произошло благодаря тому, что фонд «долбил Генпрокуратуру, почему не возбуждаются дела, когда операторов бьют в морду, ломают камеру или штатив, почему эти дела переквалифицируются в «хулиганство» или в «превышение должностных полномочий». За время «долбления» появились около десятка подобных дел и обвинительные приговоры. «Похоже, статья заработала, — говорит Тимошенко, — смущает только — в отношении кого. Обычно это бывшие чиновники или лесорубы (как в Новосибирской области). Но вот бы был праздник, если бы это случилось в отношении действующего чиновника!».
«Мы свободой слова не занимаемся, — отмечает Симонов, — потому что убеждены: никакой свободы слова в России не было и нет. Свобода слова — это социальный договор, опирающийся на законы, традиции и навыки. Да, есть закон о СМИ, но так и не принят закон о доступе к информации. Да, пресса была относительно свободна 5 — 6 лет, но эта свобода не успела затвердиться. И регулярные опросы населения — наглядное свидетельство того, что свобода СМИ жителям России не нужна». По словам Симонова, если бы карта была составлена 4 — 5 месяцев назад, фонд наверняка признал бы, что хотя бы в одном регионе — Томской области — пресса свободна, однако именно за это время отношения местной власти с массмедиа изменились и показали, что последние так же зависимы от власти, как и в других регионах России. Теперь Томская область значится на карте как «относительно свободная».
Россия, поделенная на субъекты Федерации, на «Карте гласности» разноцветна. Желтым выделены те регионы, где пресса «относительно свободна». Всего 21 регион. Те, где пресса, по словам Симонова, «имеет возможность хрипло выкрикивать то, что считает правдой». Закрашены коричневым те регионы, где пресса «несвободна» (там «пресса не хрипит, а докладывает»). Всего — 17 регионов. Больше всего на карте красного цвета, в 43 регионах пресса «относительно несвободна» («хриплые крики прессы почти не слышны»).
Примечательно, что эксперты фонда признали СМИ в Чечне «относительно несвободными», в то время как в Дагестане — «несвободными». Объясняя причины, Борис Тимошенко пояснил: «В Чечне правила игры сложились, а в Дагестане — нет». «Разница в журналистике очень заметна, — говорит Симонов, — если люди, пишущие о Чечне, интонационно совпадают с читателем, едины с народом, то в Дагестане журналистам надо более изысканно высказываться. Да, в Чечне не пишут о Кадырове, зато пишут о федералах». Симонов считает, что в большей степени свобода прессы зависит от «компетентности глав регионов»: «если они считают себя компетентными, то критики не боятся». Так, неожиданно оказалось, что одним из благоприятных регионов (в рамках условностей, конечно) для СМИ стала Чувашия. Президент Николай Федоров в первые годы правления прессу держал под уздцы, говорит Симонов, зато, когда почувствовал власть, перестал ее бояться и отпустил. А вот у красноярского коллеги Федорова «господина Хлопонина представления о собственной компетенции завышены, а потому положение со СМИ там очень тревожное» (в рейтинге пресса региона «относительно несвободна»). Худшим президент фонда считает положение башкирских журналистов, а Марий Эл — это «отдельная песня». «Перед выборами главы региона мы думали, что хуже Кислицина быть не может. Но пришел Маркелов, и количество криминального насилия против журналистов, количество газет, печатающихся вне республики, зашкалило. В соседней Кировской области целый город — Яранск — вырос за счет Марий Эл: местный полиграфический комплекс печатает сплошь марийские газеты. Однако он же вдруг отказался печатать «Пермский обозреватель». Наелись, что ли?».
Цвета, символизирующего свободу прессы, не нашлось не только у «Новой» (из-за ч/б печати), но и у Фонда защиты гласности
(Здесь карта)
Свободна — 0
Относительно свободна (характеристики свободной прессы заметны) — 21
Москва, Санкт-Петербург; области: Московская — 13, Пермская — 47, Нижегородская — 28, Свердловская — 49, Мурманская — 66, Ленинградская — 3, Смоленская — 6, Тверская — 7, Новгородская — 5, Новосибирская — 58, Ярославская — 14, Кировская — 36, Камчатская, Иркутская, Сахалинская, Томская; Алтайский край — 59, Республика Алтай — 62, Чувашская Республика — 34.
Относительно несвободна (характеристики свободной прессы едва просматриваются) — 43
Области: Архангельская — 9, Калининградская — 1, Воронежская — 24, Омская — 57, Волгоградская — 31, Саратовская — 32, Ивановская — 22, Владимирская — 21, Вологодская — 8, Астраханская — 44, Челябинская — 54, Ростовская — 30, Тюменская — 56, Ульяновская — 33, Брянская — 11, Костромская — 23, Липецкая — 19, Орловская — 16, Белгородская — 18, Самарская — 38, Курганская — 55, Курская — 15, Оренбургская — 45, Тульская — 17, Тамбовская — 25, Рязанская область — 20, Читинская, Магаданская; края: Краснодарский — 29, Ставропольский — 42, Красноярский, Приморский; республики: Чеченская — 52, Северная Осетия — 51, Удмуртия — 39, Хакасия — 61, Адыгея — 40, Коми, Тува, Бурятия, Якутия; автономные округа: Ненецкий — 10, Ханты-Мансийский.
Несвободна — 17
Республики: Кабардино-Балкарская — 50, Карачаево-Черкесская — 41, Ингушетия — 67, Дагестан — 53, Калмыкия — 43, Башкортостан — 46, Татарстан — 37, Марий Эл — 35,
Мордовия — 27, Карелия — 4; области: Кемеровская — 60, Пензенская — 26, Калужская — 12, Псковская — 2, Амурская; Еврейский автономный округ — 65, Хабаровский край.
Нет сведений — 8
Автономные округа: Усть-Ордынский — 63, Агинский Бурятский — 64, Коми-Пермяцкий, Таймырский, Эвенкийский, Ямало-Ненецкий, Корякский, Чукотский.
Под текст
Из анкет участников семинаров фонда
Ваше мнение о степени свободы СМИ в регионе?
— Уменьшается, как и по всей России. Смоленская область — не исключение. Свобода слова «тает». Надеюсь, не исчезнет совсем… В Брянске — такая же фигня.
— Несвободны (Республика Карелия). Ни «свободных», ни «относительно свободных» СМИ нет в соседних с Карелией Мурманской, Архангельской областях. Пожалуй, вне государственного контроля остались лишь интернет-издания. Более всего издания данного типа развиты в Архангельской области.
— Несвободны (Республика Татарстан). В Марий Эл ситуация еще хуже.
— Относительно несвободны (Хакасия). Про Красноярский край могу сказать, что тамошняя пресса полностью под пятой местных властей. Относительно критические материалы они предпочитают публиковать о соседних регионах. Красноярские СМИ приглашают на работу журналистов из Хакасии, даже криминальные расследования публикуют только о Хакасии.
— Вологодскую область как нельзя лучше характеризуют судебные процессы журналиста Расова к губернатору за оскорбление чести и достоинства и судебный процесс к газете «Наш регион», опубликовавшей скандальные карикатуры.
