Мой приятель Арташес Захарович Оганян всю жизнь строил мосты, а выйдя на пенсию, увлекся двумя вещами: генеалогическим древом Пушкина и своим огородом — самую вкусную клубнику в Химках растил. Его товарищество возникло на месте свалки лет тридцать назад. Экс-председатель Клязьминского поссовета Баева положила глаз на этот самодельный чернозем. И с помощью бывшего мэра Кораблина и землеустроителя Дунюшиной оттягала-таки земельку. Судилась с огородниками аж до Верховного суда — и выиграла.
В этот день лидер огородников Оганян умер от инфаркта. На месте его клубники сейчас коттеджи. Остальными участками долго торговал какой-то Эдик — то и дело в печати мелькали его объявления…
Когда огородников сгоняли и в Химках шли митинги протеста, у нас побывал корреспондент из США. Послушал огородников и выдал горький комментарий — я на всю жизнь его запомнил: «У вас, господа, пока что не капитализм, а каннибализм. Богатые кушают бедных. Государство — в роли официанта».
Чиновники говорят изгоняемым с земли гражданам: «Вы же землю получали бесплатно, на халяву — пришло время вернуть подарок».
Не пора ли разобраться, кто кому что подарил? Имеет ли рядовой россиянин право на бесплатный «кусочек Родины»?
По статистике 1913-го и 1927 годов, практически ВСЕ россияне имели землю. «Благодетели» ее отобрали. А чтобы мы не передохли с голоду или не подняли их на вилы, нам оставили сотки — «ЛПХ» в деревне, сады — горожанам.
Сегодня больше 42 миллионов россиян — владельцы «ЛПХ», садоводы, огородники, индивидуальные застройщики, дачники имеют эти клочки. Мы, российский люд — «ленивый», «пьяный», «безалаберный», — умудрились и на этих клочках, на 15—17 процентах «посевных площадей», давать стране 60 процентов сельхозпродукции. Больше половины молока и мяса, почти всю картошку, овощи и фрукты. Власть в это время мучила остальную землю своей агрополитикой. Имея 40 процентов мировых черноземов, везла зерно из США.
Став «демократами» и «рыночниками», чиновники обанкротили колхозы и сейчас за ту же нефть покупают говядину в Бразилии.
Правда, к мелким землепользователям государство одно время потеплело. В самом начале перестройки в «Литгазету» пришло письмо с Урала. Старик сталевар купил домик в деревне, развел сад-огород. А местное руководство ему заявляет: «Дом твой — земля наша. Приведи ее в исходное состояние». «Крапивой засеять? Дом поднять на аэростате?».
Я позвонил Б.Н. Ельцину — тогда первому секретарю обкома. Он меня внимательно выслушал и сказал, что этот вопрос решается. Через две недели горожан в деревнях Свердловской области приравняли к садоводам. Через два месяца Горбачев принял подобное решение для всей страны.
С 1991 по 1995 год количество частников на земле увеличилось с 29 951 тысячи семей до 44 373 тысяч.
И с какой же тайной злобой отнеслась к этому бюрократия! Когда в 2004 году я продавал свой садовый участок, мне сказали, что мое свидетельство о собственности не годится: «У вас голубое, а нужно розовое — заверенное кадастровой и регистрационной палатой». Для этого надо вызвать геодезистов, заплатить им 10 тысяч рублей за обмер сто раз обмеренных семи соток, два месяца провести в очередях в разных конторах, занимая очередь с ночи, — в общем, пройти процедуру. Я спросил одного красногорского чиновника: почему государство вдруг усомнилось в собственных свидетельствах? И почему я, гражданин, должен расплачиваться за эти сомнения временем и деньгами? Он ответил: «Мало ли кто какие документы кому выдавал в разгул ельцинской демократии!».
Видимо, ропот сорока миллионов донесся до Путина. В послании 2005 года он дал абсолютно ясную и полную схему узаконения частника на земле: «легализовать», сиречь приватизировать, имеющиеся участки, дома, сады, огороды, гаражи. «Это, кстати, даст возможность брать кредиты в банке под залог данного имущества». То есть каждый мелкий землепользователь сможет стать активным участником двух национальных проектов — строить за счет кредита приличный загородный дом, расширять свое подворье до фермы. НА СОБСТВЕННОЙ ЗЕМЛЕ! Какой гигантский шаг можно было сделать к массовому капитализму!
Исполняя это поручение, Дума больше года рождала закон о «дачной амнистии». Название неслучайно: мы всегда и всюду — потенциальные преступники перед государством. И в новом законе сохранена эта «презумпция виновности». Тот же кадастровый план. Было предложение: пусть дачник сам обмерит свои сотки или возьмет выкопировку из плана товарищества. Оставили обязательное приглашение геодезистов.
И самое главное: тому, кто получал землю в аренду, пусть даже тридцать лет назад, по сути, отрезали путь к частной собственности. А таких среди мелких землепользователей ни много ни мало 17 процентов — 7 миллионов семей. Огородники — почти все. Плюс 10—15 млн автомобилистов. У них гаражи тоже в аренде. Им тоже придется вырывать землю у чиновника. Для приватизации обязательно согласование с «местными органами». И арендаторам в законе предложено приватизировать участки «за плату или бесплатно в случаях, предусмотренных федеральным законодательством, законами субъектов Российской Федерации». Кое-где уже вывесили ставки выкупа: 500 рублей за квадратный метр. При пенсии в две тысячи — четыреста тысяч за огород, который ты тридцать лет по€том поливал.
Цель ясна: не дубьем, так рублем согнать нас с земли. И поплывет она к ним, нашим заступникам, а от них к эдикам — земельным спекулянтам. Они даже строить ничего не станут, будут держать под бурьяном, ожидая подорожания, по три раза перепродавая от фирмы к фирме. Вон уже сам Дмитрий Медведев сердится: всю землю расхватали — негде воткнуть ипотеку, доступное жилье.
А законодатели им подыгрывают. Госдума приняла закон о «дачной амнистии» без учета претензий к нему землепользователей. Совет Федерации этот изувеченный документ подписал. Путин — тоже. Хотя депутаты именно его идею обкорнали.
В августе добавили нам сотню к пенсии. А клинская администрация, например, тут же влупила старикам огородникам «кадастровый» земельный налог — 80 рублей с квадратного метра. Это сколько пенсий надо выложить за восемь соток?
Результат налицо. Количество мелких землепользователей в России за последние несколько лет уменьшилось миллиона на два. Огородники уполовинились. Из многих огородных товариществ, которые мы с Оганяном защищали в северном Подмосковье и в анклавах Москвы, остались единицы. И это еще цветочки — дачи, огороды. Настоящие ягодки зреют в деревне.
Был в Подмосковье колхоз «Ленинский луч». Хрущев туда возил Мао Цзэдуна. Корова там давала израильский надой — 10 000 литров. Сейчас там нет ни одной коровы. 250 человек остались без работы. На полях колхоза строят коттеджи.
В Серпуховском районе был совхоз «Заокский» — овощей давал больше, чем вся соседняя Калужская область. Сейчас продукция сократилась в разы. Новый хозяин земли — некто Куцериб (в миллиардерском списке «Форбса», одной земли у него 60 000 га) — даже в аренду землю крестьянам не дает.
Что происходит в Московской области и уже начинает происходить в других областях России, где земля обрела рыночную цену? Крестьянина спихивают с земли — вот что!
При Ельцине землю раздали по паям. Был принят закон, по которому пайщик является полным собственником своей доли: может обрабатывать эту землю, передать ее по наследству, сдать в аренду, продать. Закон этот никем не отменен, но воспользоваться им мужику не дали. Бюрократия сделала пай бумажкой за божницей. Реформа уровня столыпинской была торпедирована. И начался массовый захват крестьянской земли. Все шло в ход: искусственное банкротство крепких хозяйств, скупка паев за копейки, обман, запугивание, подделка документов. Если бы наши суды и прокуратуры не были «солеными», вся эта эпопея кончилась бы огромным уголовным делом с десятками фигурантов, начиная с мэров.
Во всех развитых странах основа сельского хозяйства — семейные фермы. Работают ли с ними банки, крупные корпорации? Еще как! Кредиты дают, в сбыте, переработке поддерживают, кооперируются с ними всячески. Но землю не забирают и ценами не так душат, как наши монополисты, покупающие у крестьянина молочко по 6 рублей и продающие его горожанину по 25. Потому что крестьянин на своей земле, деревня со своим укладом — основа, стержень нации. Это во всем мире понимают. Но только не у нас.
Не пора ли гаранту Конституции заступиться наконец за крестьян? Отдать под суд тех, кто чужой землей торгует, и тех, кто ее мошеннически приобретает. Выделить паи в натуре силами государства за его счет, как делал Столыпин. Пусть, кто может, на этой земле работает. Под залог пая пусть берет кредит, строит хороший дом, ферму, молокопункт, сырзавод. Кто не сможет — пусть продает. Тому, кто купит. По рыночной цене, по какой начальство и рейдеры торгуют.
Ну а если этого не будет сделано, придется народу самому защищаться.
В милый, зеленый, уютный уголок Сходня возле Химок явились «девелоперы» некоей строительной фирмы. Собрали народ и заявили: ваши частные дома — лучшие улицы городка — мы снесем. На их месте построим 18-этажки. В них часть ваших барачников переселим, детсад вам построим и еще много чего.
Они думали осуществить чистую формальность — «согласование с населением». А Сходня встала на уши. Поскольку городок не только милый, но и грамотный (полно интеллигенции), дело повели умно. Для начала — собрание, на котором большинство жителей заявили: не хотим! Разбились на десятки, выбрали старших, создали мощную инициативную группу, вышли в интернет, пригласили прессу, телевидение. Химкинское начальство всполошилось: батюшки, новое Бутово… Еще и митинга настоящего не было, а уже собрали в бунтующий городок чуть ли не всю милицию и ОМОН района. Приехал заммэра, стал успокаивать: это не мы, это фирма самовольничает, застройка — дело дальней перспективы. Стали отдельно работать с очередниками: эти эгоисты-частники вас лишают перспективы на квартиру. Но Сходня не успокоилась. У народа, кроме застройки, оказалось немало неприятных вопросов к химкинскому руководству.
Например, как это вышло, что наша Сходня уже не город, а микрорайон вашего городского округа Химки? Заодно в тот же округ вогнали еще два поселка и тринадцать деревень. Увеличиваются ли при этом наши права? В частности, право на землю: сады, огороды, гаражи? Опять же насчет обещаемого детсада. У нас он был. С чьей легкой руки его подарили (!) некоей фирме из Ханты-Мансийска? А она взяла и подарила другой фирме — под застройку.
Нет, Сходня теперь не успокоится! Может быть, это для нас всех пример? Так сказать, передовой опыт защиты своей земли. Может быть, не только в земле дело, но и в демократии, которая может и имеет право защищаться от бюрократии? Как говорил в свое время Хрущев о капиталистах: «У нас с ними разногласия по земельному вопросу. Они нас хотят закопать, а мы их»…
