— Почему вы в 19 лет написали о Второй мировой? И даже о гитлерюгенде?— Когда я был в десятом классе, мы вместе с учительницей истории ездили в Калининград, и она очень много рассказывала о войне. Тогда я был ровесником моих героев и все время думал: как много страшного там произошло.Вот ездят машины, ходят люди и не замечают, что на старых зданиях заплаты от артиллерийских снарядов. Идешь в зоопарк и видишь табличку, на которой написано: здесь погибла целая дивизия. Я ходил там и слышал канонаду, я знал, что в немецкой армии в качестве солдат были дети. Думал, что тоже мог оказаться в такой ситуации, о том, как бы я себя вел. И мне становилось страшно.— Дома, в Томске, вы помогаете в храме во время служб. В старину таких юношей звали «алтарниками». Вы хотели поступать в Духовную семинарию. Но все же учитесь на истфаке ТГУ. Почему?— Я очень много думал о том, какой будет моя жизнь, если я стану православным священником. Однажды мне предстоял долгий путь из Беларуси в Сибирь — четыре дня на поезде. И я решил, что постараюсь со всеми людьми, с которыми буду ехать, быть в хороших отношениях. Решил каждого понимать, к каждому прислушиваться. И каждому человеку что-нибудь отдать, просто сказать что-нибудь хорошее.Я с этими мыслями вошел в вагон и присел на полку, чтобы переобуться. Соседка по купе сказала: «Вы здесь сидеть не будете, мы не для того покупали нижние места, чтобы вы здесь сидели». Я с ней согласился.В купе через стенку попутчики напились, кто-то наступил мне на ногу, кто-то всю ночь не давал спать. И я понял, насколько я далек от этих людей, насколько я их не понимаю. Значит, я еще их не люблю.Поэтому пока я не могу стать священником.— Из подвалов Кенигсберга, из-под бомб Красной армии ваши герои попадают в волшебную страну Боденвельт, где царит благодать. Это рай?— Когда человек умирает, он не попадает ни в рай, ни в ад. Он попадает в мир своего сердца. В православии этот путь души, лишившейся тела, называется мытарствами.— Поэтому Франк и Вильке (дети, по сути, хоть и призванные в пехоту Третьего рейха) сразу приходят в сказочный альпийский городок, где живут волшебник-астроном с коллекцией саксонских статуэток, горные гномы и добрый дракон? А Михаэль, всерьез затронутый войной, даже в котенке видящий русского шпиона, должен пройти такой длинный и страшный путь в эту же «небесную Германию»?— Каждый из мальчиков попадает в мир своего сердца.— Что сказал ваш отец, писатель Юлий Буркин, о «Мясорубке»?— Он долго откладывал рукопись в сторону. А потом прочитал первую часть и сказал: «Отличная вещь! Дописывай. Эта книга будет долго тебя кормить». Потом помог мне из текста «вычистить блох»: сначала рукопись была в два раза больше.— Для кого вы написали эту книгу?— Для таких, как я. Для тех, кому 14 — 20 лет, и они ищут ключ в другую страну. В Средиземье или в Нарнию. Есть такой тип мальчишек, которые верят в сказки, но очень скрывают это. Потому что это вроде как неприлично. Но люди поступают в университет, уходят в армию… а в сказки все равно верят.Мои герои Франк и Вильке знают, что, возможно, они скоро умрут. И, пытаясь что-то сделать друг для друга, они придумывают волшебные истории..Когда у меня был очень трудный жизненный период, когда мне было кого-то очень жалко и я понимал, что никак физически не могу помочь человеку, мне хотелось подарить ему другой мир. Открыть какую-то дверь, чтобы человек мог туда шагнуть и там все было бы по-другому.В общем-то, понятно, что это за дверь. Какой это мир…Но я решил, что в книге не будет упоминаний о религии. И нравоучений тоже.Я пока не могу написать книжку о своем ровеснике, о человеке, который живет в соседнем подъезде. Я не знаю его. Я его вижу, но он проходит мимо.Когда Ремарк писал «На Западном фронте без перемен», он очень хорошо понимал своих героев. Я хуже понимаю своих сверстников. Мне проще представить себе дракона Мимненоса, чем понять, чем живет мальчик, который пишет баллончиком на стене: «Смерть бабкам». Я видел в Москве такую надпись.