Начав с высокого старта — холодного и рационального голливудского кино, озабоченного лишь мировыми проблемами и изощренными способами их решения, — Гулливер-«Берлинале» присел на корточки, рассмотрел копошащихся на снегу человечков (в Берлине по-зимнему холодно) и настроил оптику на теплый лирический лад. Правда, у нынешней экранной лирики — футуристический, концептуальный наряд.
В основе фильма Пака Чан-Вука «Я киборг, но это нормально» — любовная история, настигшая пациентов психиатрической лечебницы. Девушку, возомнившую себя биороботом, и юношу, изнасилованного в армии. Ныне он распевает в пластиковые стаканчики, словно в микрофоны.Чхан Ук Пак — создатель «Олд боя», брутальной кровавой корейской саги о мести, произведшей фурор в Каннах (Гран-при жюри) и более слабого «Сочувствия госпоже Месть». В новом фильме, решенном как музыкальная романтическая трагикомедия, режиссер рассматривает гримасы действительности через призму пародии. Монотонный ритм конвейера может доводить до исступления. Янг Жи-Хун начинает слышать команды невидимого центра управления. По приказу она вскрывает вены, чтобы подключить к себе электричество; иначе девушка разрядится и погибнет. Уговорить страдающую анорексией шизофреничку есть нормальную пищу докторам не по силам. В минуты ярости пальцы Жи-Хун превращаются в автоматы и расстреливают персонал клиники.…Спасет возлюбленный. Под его тирольские трели в пластиковый стаканчик рис превратится в электроэнергию, питающую слабый организм Жи-Хун. Снова разноцветными лампочками зажгутся ее ногти. А она на кровати, подхваченной огромной Божьей коровкой (чего не сделаешь для любимой!), унесется в заснеженные Швейцарские Альпы.У фильма есть существенный изъян (свойственный большинству конкурсных картин) — он невозможно затянут, особенно в первой трети. Хотя незаемная фантазия режиссера подкупает, и аналогии с Вуди Алленом (у того герои были обычными сперматозоидами) поскорее вычеркиваешь из памяти.Героиня китайской комической драмы «Замужество Туи» Ванга Куана тоже из сил выбивается, но пытается стать счастливой. Учитывая, как живет Туя, это непросто. Среди бескрайних, выжженных солнцем степей пасет овец, возит на верблюде воду для хозяйства, кормит семью: двоих детей и Батера — мужа-инвалида. Обстоятельства подскажут нетривиальный способ спасения семьи: развестись и отдать Тую замуж за молодого, способного взять на содержание всех… включая Батера. Дальше действие разворачивается в духе Гоголя. К Агафье Тихоновне Туе приезжают женихи: на лошадях, пешком, на машинах. Невеста отменна, вот «нагрузка» великовата.Камера на протяжении всего фильма не устает любоваться актрисой Ю Нан. Ее лицо под яркими платками практически лишено мимики, словно ветры сдули эмоции. Такая Туя не то что коня — стадо остановит. (А как она разыскивает заблудившегося в степи сына, согревает его, уговаривая не бояться волков: «Если придут волки, мама их съест».)Режиссер рассматривает классическую оппозицию «любовь—долг» лишь как яркие краски на палитре. То они несовместимы, то смешаны в диких этнографических соцветиях.Невероятную историю поведал Штефан Рузовицки. Герой его фильма «Фальшивомонетчик» еврей Сорович — бонвиван и шулер. Он убежден, что деньги решают все (тем более сделанные его золотыми руками). Даже в гитлеровской Германии.Но шулер ошибается.И цена ошибки — концлагерь. Выручает редкий талант. Соровича помещают в специализированную шарашку, дабы возглавить группу специалистов, собранных по лагерям и тюрьмам Германии: финансистов, ретушеров, художников. Погибающим от голода и болезней заключенным предоставляют невиданные привилегии: чистую постель и даже стол для пинг-понга. Им в ответ предстоит оказать рейху неоценимую услугу — изготовить в неограниченном количестве «неподдельные» фунты и доллары. Невольные участники «Операции Бернард», предназначенной обрушить экономику стран-противников, оказываются перед неразрешимой моральной дилеммой: поддержать нацистов или выжить? Самое удивительное в фильме Рузовицки то, что в основе — реальные события.Процветающий Андреа из итальянского фильма Саверио Констанцо «В собственной памяти» пытается избавиться от навалившегося ощущения никчемности собственного существования. В поисках смысла дитя ХХI века с ноутбуком в руках поступает послушником в монастырь. Чтобы увидеть свет, надо войти в темноту кельи, верит он. Помогут ли келья и богословские чтения в решении простых на первый взгляд вопросов: «Кто и зачем я?».Центральная фигура в фильме независимого режиссера Райана Эслингера — типичный фрик, ночной уборщик в офисе. В снах-кошмарах под музыку Пуччини, Беллини и Доницетти пульсируют его страхи перед внешним миром. Он лежит на тротуаре среди снующей толпы. Он — голый — на многолюдной вечеринке. Он с тесаком нападает на узурпирующего семью соседа. Его единственный друг — пылесос, собеседник — классическая музыка в наушниках. Можно было бы списать ненормальное поведение Билла на клинический аутизм. Но все персонажи фильма Эслингера пытаются развеять густой морок изоляции и одиночества. Героиня Шарон Стоун (интеллектуальная звезда с видимым удовольствием играет уставшую, лишенную последних иллюзий женщину) промышляет клептоманией, ее муж, одноклассник Билла, бросается грудью на пистолет грабителя. Буквальный перевод названия «Когда мужчина падает в лесу» наталкивает на строки Данте: «Земную жизнь пройдя до половины, я очутился в сумрачном лесу». К сожалению, тема поголовного одиночества жителей американской провинции сильно изношена. И нового слова унылой картине Эслингера сказать не удалось.Действие большинства фильмов конкурсной программы происходит в, мягко говоря, специфических средах обитания. Пустынные монгольские пастбища, спецшарашка концлагеря, еврейская община в Сан-Паулу (средняя бразильско-аргентинская картина «Год, когда родители уехали в отпуск»), монастырь в центре сверкающей фейерверками Венеции, психиатрическая клиника. Непознанные параллельные миры, двери в которые предпочитают накрепко закрывать степенные обыватели, а то еще хлебнешь чужого страдания.Длинной вереницей герои картин: тинейджеры и старики, относительно здоровые и пораженные неизлечимым недугом (герой «Свидетелей» Андре Тешине умирает от СПИДа), бредут за мифической синей птицей, тщатся за тучами разглядеть мерцание надежды. Отверженные, социальные отщепенцы, нищие, сумасшедшие, заключенные, аутисты брошены на произвол судьбы. Во что остается верить им, вышвырнутым за борт, утопающим в волнах агрессии мира, где давно и абсолютно правит его величество Стандарт? В чудо. Или хотя бы в его видимость. Кто знает, что на самом деле есть это чудо? Некоторые, подобно Вольтеру, полагают, что утешение, прощение и помощь — три источника, три составные части величайших на свете чудес.
