Мюзикл “СамАрта” “Вино из одуванчиков” прошел в Москве, на фестивале “Музыкальное сердце театра”, одним спектаклем.

В основе — лучшая повесть Рэя Брэдбери. Ни марсианских хроник, ни антиутопий: лето 1928 года, городок Гринтаун, штат Иллинойс. Веранда с цветными стеклами, Прабабушка, которая любит весной чинить крышу, многодетный механик Лео Ауфман — изобретатель Машины Счастья, 90-летний полковник Фрилей (он помнит прерию нераспаханной и дрался в Гражданскую войну, вот только забыл — за Юг или за Север).

А в центре сюжета двенадцатилетний Дуглас Сполдинг. Когда-нибудь он напишет “4510 по Фаренгейту” — чтобы защитить то, чем дышит “Вино из одуванчиков”.

на сцене свыше 70 актеров и живой оркестр. Мюзикл по мотивам Брэдбери написан композитором Алексеем Шелыгиным и детским поэтом Михаилом Бартеневым (режиссер — Михаил Кисляров). Сценограф Юрате Рачинскайте (Вильнюс) решила сюжет в стилистике старых фото. Негативы снимков с первыми “Фордами” и деревянными салунами, с детьми в соломенных шляпах проецируются на сцену, мерцают полутенями. Линялый от времени холст рабочих штанов и армейских мундиров, клочья кружев и ветхие черные боа из перьев, безупречно белые рубашки джентльменов южного городка…

Лучший костюм — соломенная шляпка-таблетка и черные старушечьи шелка миссис Бентли. Сухенькая, чопорная, юродивая дама семенит по сцене. Вместо белого воротника на плечах криво висит муслиновое платьице — миссис Бентли носила его девочкой. Кропотливо, как муравей щепку, она тащит за собой рыжий кожаный чемодан (маленькая миссис Бентли может в нем спрятаться от ужаса, что и сделает). В чемодане драные чулки, корсеты без планок, жухлые программки: вся ее жизнь.

— Меня зовут Ляля… Хотите мороженого? — лепечет она детям. И протягивает вместо рожков с лимонным пломбиром полуувядшие букетики примул.

Маленькая роль замечательной самарской актрисы Розы Хайруллиной — как вставная новелла в мюзикле “Вино из одуванчиков”. Но когда миссис Бентли возглавляет хор и весь Гринтаун оплакивает “последний парад… последний обряд” — отмену любимой всеми линии старого городского трамвая, — в Хайруллиной-клоунессе угадывается та сила, с которой она играет Мамашу Кураж.

Лучшие сцены повести стали и лучшими сценами спектакля. Последняя радость полковника Фрилея — рассказывать мальчишкам о китайском цирке 1910 года, стадах бизонов 1875 года, полковых песнях 1865 года. И звонить тайком от сиделки в Буэнос-Айрес, просить друга открыть окно на улицу, где кричат разносчики, гремит трамвай, шарманка играет “Ла Маримба”.

А труппа выходит на сцену, становясь толпой уличных кафе Южной Америки.

Когда старик умирает, слушая шум Буэнос-Айреса в мембране, Дуглас Сполдинг (Сергей Захаров) говорит залу: “Вчера, прямо здесь, в нашем городе, навсегда кончилась Гражданская война. Вчера, прямо здесь, умер президент Линкольн, и генерал Ли, и генерал Грант, и сто тысяч других, кто лицом к югу, а кто — к северу. И вчера днем в доме полковника Фрилея ухнуло со скалы в самую что ни на есть бездонную пропасть целое стадо бизонов и буйволов, огромное, как весь Гринтаун, штат Иллинойс. Вчера целые тучи пыли улеглись навеки… Не каждый день у тебя на глазах помирает половина земного шара”.

И свечи на столиках кафе теперь горят во тьме над гробом полковника.

Еще одна сквозная линия: многодетный механик Лео Ауфман, его суровая, замордованная семьей и бедностью, любящая жена Лина. И Машина Счастья, изобретенная Лео. Она переносит Лину в виртуальный Париж и Венецию, заставляет танцевать вальс с пыльной тряпкой в руках. Дело кончается слезами. Машина горит синим пламенем — и под треск трансформаторов Лео понимает, что настоящая Машина Счастья гудит вокруг него: Лина, пятеро детей, кошка Берта.

Странные коннотации возникают у современного российского зрителя. Волшебное лето 1928 года — лето Великой депрессии. Лина Ауфман никогда не увидит Парижа. Обедневшие джентльмены напряженно ищут в газетах вестей о новом “черном вторнике”. Дуглас не получит новые теннисные туфли: семья доктора Сполдинга теперь считает каждый цент.

Но Машина Счастья Рэя Брэдбери работает не на деньгах. На другом топливе.

О чем, собственно, и повесть. А также тонкий спектакль “СамАрта”.