Игорь Ларионов всегда был интересен. Сейчас он интересен не только прошлым, но и настоящим. Что есть явление чрезвычайно редкое в спортивной среде — обычно после завершения карьеры востребованность резко снижается, начинается совсем другая жизнь. А у Ларионова она как будто прежняя, он в ней чувствует себя превосходно. Правда, и ушел он из хоккея поздно, переход был плавный и долгий — до 43 лет никто из наших звезд не играл.
Без всякого шума, скромно и по-деловому он провел хоккейную декаду в подмосковном Одинцове — вначале как главный организатор детского турнира “Кубок Игоря Ларионова”, затем как участник необычного любительско-профессионального турнира “Росгосстрах—Кубок вызова”. Опекал обе привезенные в Россию американские команды — и детскую “Волшебники”, и взрослую “Звезды”. Детская не снискала лавров на одинцовском льду, взрослая собралась после первого поражения и турнир выиграла.
Я думал, что поговорить не удастся: когда в холле отеля “Олимпиец” Ларионова отпускали заокеанские коллеги по “звездной команде”, за дело брались российские любители автографов и снимков со знаменитостями. Через два часа была следующая игра.
— Сколько времени вам нужно?
— Полчаса.
— Это много. Пятнадцать минут.
Он ничуть не изменился. Ни в чем. В характере тоже.
На час разговора Игоря, однако, хватило. Из чего я сделал приятный вывод: если Ларионов и “американец”, то не стопроцентный.
До майора не дослужился
— До майора я не дослужился. Меня из капитанов разжаловали (в конце 80-х, когда Игоря Ларионова не хотели отпускать в НХЛ и был страшный скандал. — В.М.).
— Думаю, что после Олимпиады-88 в Калгари. Военным я себя никогда не чувствовал — если учесть, что “подписали” без моего согласия, подделав документы. Я с уважением отношусь к армии, к профессии офицера — о ней многие мальчишки мечтают с раннего детства — и такой осознанный выбор могу только приветствовать. Я же мечтал быть профессиональным хоккеистом, им, по сути, и стал. Наша служба была пародией, с настоящей армейской службой не имеющей ничего общего. К своим звездам на погонах и к “карьерному росту” соответственно и относился. Повторюсь: ничего против собственно армии и посвященного ей праздника не имея.
— Позвонили организаторы, люди достаточно хорошо мне знакомые. Регламент и условия меня устроили, собрал команду из шести экс-профессионалов и девяти любителей, для которых хоккей — прежде всего удовольствие и способ общения. За общением и новыми контактами мы и поехали. Люди у нас из разных сфер, в свете олимпийских перспектив Сочи неформальные контакты весьма полезны, они могут сыграть свою роль. Ну и выступить достойно, конечно же, хочется, хотя соперники очень уж серьезные.
— Как правило, это отдельные матчи в благотворительных целях. Когда жил в Детройте, провел их больше десятка. После переезда в Лос-Анджелес — пока два. Их хорошо раскручивают, приглашают голливудских звезд — все для того, чтобы собрать средства нуждающимся в помощи.
— Я считаю, очень успешно, все довольны. Конечно, немного не учли разные уровни подготовки. Мальчишки из Штатов, которых я привез, — дворовая команда по сравнению со сверстниками из “Динамо”, ЦСКА и “Спартака”. Мои три часа в неделю занимаются, россияне в этом плане — маленькие профессионалы. И площадка другая, и перелет долгий, так что, с учетом всех обстоятельств, можно сказать, под танк попали. Но ничего страшного, мальчишки бились — два матча проиграли крупно, в остальных дали бой, в одну шайбу уступали. Это неплохо.
В Канаде и США другая система — задача подготовить 8-летнего суперигрока не стоит. Все постепенно, настоящая работа начинается лет в 12—14 — может, поэтому не успевают до времени перегореть.
— Нет, что вы, я свое отыграл. Сейчас, в “послехоккейной” жизни, у меня есть баланс между семьей и теми делами, которыми с удовольствием занимаюсь.
Мне бы не хотелось смещать баланс в сторону хоккея. Всего, что можно было достичь в спорте, я достиг. Сейчас мне хочется заниматься тем, что мне нравится.
Правила виноделов
— М-мм… Скажем так: продвигаюсь. Виноделы, с которыми работаю, — настоящие профессионалы, общение с ними и помогает мне повышать квалификацию. Уровня КМС, пожалуй, достиг, но чем дальше — тем труднее. Очень сложная, я бы сказал, “глубокая” профессия, сочетающая в себе и науку, и интуицию, и терпение. Дилетанту трудно представить, насколько тонкое это дело — производство вина. Но мир потрясающий, который очень интересно осваивать.
Для меня вино сейчас не просто напиток, которым я наслаждаюсь, а тема жизни, в которой хочу разобраться по возможности целиком и полностью.
— Если бы это был обычный продукт химических реакций, человечество не занималось бы им столько тысячелетий.
Конечно, жизнь сейчас гораздо сложнее и технологичнее, чем раньше. Тем не менее остались люди, которые делают изумительные раритетные вина, — и есть люди, которые способны оценить их качество.
— Если бы не предстоящая игра, с удовольствием выпил бы бокал хорошего “Каберне шираз”…
— Абсолютно не противоречит. Вино расслабляет, водка бьет по голове. Когда начинаешь ее пить…
— Один раз как-то было. Но тут даже без личного опыта понятно, что водка может способствовать агрессии.
— Но хорошее вино все-таки — совсем другое дело. Это удовольствие, общение, радость.
— Я не выращиваю виноград и не делаю из него вино. Я занимаюсь купажом. Есть контракты с винодельнями в Калифорнии и Австралии (может быть, будет и с одной из испанских), которые делают вино, а моя задача — довести его до необходимых кондиций и пропорций, соответствующих марке. Как вы помните, я презентовал три лейбла — “Хет-трик”, “Трипл-овертайм”, “Слэп-шот” (“Щелчок”). Сейчас на подходе четвертый, который представлю в Питере и который будет называться “Офф-сезон” (“Межсезонье”).
— Спасибо. За качество отвечаю. Надеюсь, оцените.
— Ошибаетесь. В супермаркетах “Офф-сезон” будет стоить не больше 10—12 долларов. Я сторонник качественных, но демократичных вариантов, которые, поверьте, немногим уступают самым продвинутым. Самое дорогое вино — “Хет-трик” — в Америке можно купить за 65 долларов (потому что производство маленькое, всего 400 ящиков). За все вина отвечаю своей репутацией, которой дорожу.
— Конечно. Теперь уже в новом доме в Калифорнии, на 1200 бутылок. Сейчас там порядка 250. Но я не собирать люблю, а пить. “На выходе” — калифорнийские вина 94-го года, пора их открывать. А вообще позиции разные — из Австралии, Испании, Франции. Европейских не очень много — слишком дорогие.
— Если говорить начистоту, то, конечно же, меня воспринимают прежде всего как известного хоккеиста. Имя в этом мире сразу не делается. Потихоньку набираю. Успешно продвигаюсь в Нью-Йорке, Нью-Джерси, Мичигане, Массачусетсе, Канаде, открываю винный клуб…
— Я имел два не очень хороших опыта. Сейчас в Питере будет третья попытка — надеюсь, более успешная.
Поиск системы
— По ряду причин я не живу в России, и, конечно, со стороны, по разговорам и из прессы, трудно судить о ситуации. Но если под занавес сезона Россия оказывается четвертой, шестой, восьмой в мире, поневоле приходится делать определенные выводы и позволять себе высказываться. Если мы будем и дальше бить себя в грудь, тешить прекрасным прошлым и заниматься самообманом по поводу не очень радостного настоящего (то судьи подвели, то энхаэловцы, то личные отношения), ничего не получится. Пора смотреть на вещи реально и наводить порядок с основы — с детского хоккея. Мы слишком много потеряли за эти годы, так что даже если начнем сейчас, то плоды увидим не раньше, чем через пять-шесть лет.
Да, другая страна, другая лига, другой хоккей. Но копировать НХЛ, заявлять о какой-то конкуренции, претендовать на преференции просто смешно. Мы давно уже не “самые-самые”, мы такие же, как все. Что российский хоккей выиграл за последние годы, чтобы требовать особого к себе отношения и каких-то баснословных денег? А вся эта беготня из команды в команду, за которой только обман и перекачка средств, а немыслимые контракты? Я сам сторонник того, чтобы игроки получали достойные деньги. Но они должны соответствовать качеству продукта, которого как такового нет. Как может хоккеист получать миллионы, если билет на матч стоит три-пять долларов?
— Наверное, надо не считать для себя зазорным учиться, перенимать лучшее, использовать свои преимущества. Что у России всегда было и есть — талантами страна не обделена. Они появляются вне зависимости от конкретных условий. Но — как отдельные, штучные явления.
А вообще это тема не интервью, а предмет структурного анализа. Что, разве не разъедает хоккей коррупция на уровне детских команд? За кого платят — того и ставят в состав, это же немыслимо! Такие дикие вещи распространены повсеместно — я за неделю пообщался с людьми из разных регионов, все говорят об одном и том же. Но, кроме как в кулуарах, проблему нигде не обсуждают.
Открытий больше не будет
— Даже сделав такое фантастическое допущение… нет. В нынешних условиях, когда многое, если не все, определяют деньги, очень сложно сделать то, что делали мы… Мы играли друг для друга и с одной задачей — победить.
— Даже так? Интересно… Что касается того сезона, то по ряду причин я был невыездным, по сути, был отстранен от международных матчей и пропустил все поездки и в составе ЦСКА, и со сборной. Каждый раз в самый последний момент оказывалось, что документы не готовы (во всяком случае, так мне объясняли). И, как сказал перед чемпионатом мира один из тренеров сборной СССР, мой загранпаспорт “лежит на пятачке чужих ворот”. Намек был понятен.
Чемпионат мы провели на одном дыхании. Если не ошибаюсь, выиграли все десять матчей. А наша пятерка… Не покривлю — мы показали феноменальный хоккей. И если паспорт тут и при чем, то только как личное и косвенное обстоятельство.
А традицию, о которой вы мне сообщили, надо, конечно, постараться прервать.
— В этой непростой ситуации надо четко определиться, кто нужен команде. Конкретно на каждую позицию и на каждую роль.
— Я не знаю, какая у Быкова модель. Важно, чтобы команда подобралась игрок к игроку и была не сборищем сильных индивидуальностей, а единым организмом. Только в этом случае можно на что-то рассчитывать.
Такой подход требует кропотливого и ежедневного труда. Опираться на статистические показатели — зряшное дело. Тех же кандидатов-энхаэловцев в идеале надо видеть в течение всего сезона. Наблюдать, общаться, анализировать, делать выводы. Важно понимать, как поведет себя человек в неблагоприятной ситуации, насколько может преодолеть дискомфорт… Все должно “проигрываться” заранее, чтобы в конце концов быть уверенным, что этот конкретный хоккеист тебя не подведет, а команда в экстремальных условиях выложится по максимуму и проявит свои лучшие качества.
Выбор у Быкова не такой большой, но он есть. Со временем хуже.
— Технически это, наверное, возможно, но… Сегодня нет ни глобального противостояния политических систем, ни противостояния хоккейных школ. Да, “все там”, в НХЛ. К тому же, если судить по результатам, не совсем корректно на первый план выходить именно России — шведы, чехи, финны, американцы, словаки имеют в настоящий момент не меньше оснований поучаствовать в подобном сериале.
Но в любом случае открытия больше не будет. Откровение не повторяется.
