Правозащитников в Чечне упрекают: вы слишком сосредоточены на негативе и слишком мало говорите о положительных изменениях. Ну почему? Вот в 2005 году в республике были похищены 323 человека, а в 2006-м — “всего” 186 (это не реальные цифры, а количество заявлений, принятых к рассмотрению). Выходит, жить стало лучше? Вот еще статистика: доля тех, кто после похищения пропал без вести или чье тело потом удалось обнаружить, тоже понемногу снижается. Если в 2005 году таких — половина от общего числа, то в 2006-м — уже 40%. Растет число тех, кто из “незаконно похищенных” оказывается “законно арестованным”. Как правило, переходное время между этими статусами человек проводит в изоляторе и успевает в чем-то сознаться, легализовав тем самым свое задержание.
Обычно такое “чистосердечное признание” в совершенных и несовершенных преступлениях становится на суде главным доводом обвинения. Подсудимые получают “по всей строгости”. Схема действовала безотказно до конца прошлого года. Тогда в Грозном впервые при рассмотрении дела о терроризме обвиняемого признали невиновным.
С сентября 2006 года в Верховном суде Чеченской Республики слушалось очередное дело “по терроризму”. Подсудимый Али Течиев обвинялся в участии в бандформированиях и нападении на Грозный 21 августа 2004 года.
В тот день на площади Минутка боевики в камуфляже, в масках, без знаков различия под видом федералов останавливали проезжавшие машины, проверяли документы. Военных и милиционеров расстреливали. Всего были убиты двадцать четыре человека и пятнадцать ранены.
По словам обвинителя, именно Течиев останавливал транспорт и с другими боевиками проверял документы “для выявления сотрудников правоохранительных органов и военнослужащих”. Адвокаты заявили, что подзащитный этого не совершал, а оговорил себя под пытками в Оперативно-розыскном бюро МВД.
Такие дела в Верховном суде ЧР — обыденность. Приговор, как правило, суров. А Течиев уже был ранее осужден за участие в НВФ на три года условно. Ничто не предвещало отклонений от заведенного порядка.
Слово предоставили подсудимому. Он рассказал про свое “первое” дело.
В апреле 2004 года Али Течиев был в Дагестане у дяди — хотел найти работу. Казалось, что в соседней республике жить безопаснее. Не тут-то было. Дагестан давно попал в “зону контртеррора”. Все как в родной Чечне: резко затормозили машины, команда “лежать!”, на голову Али надели черный полиэтиленовый пакет, увезли. С этого момента для всех он просто “исчез”…
Похищенного бросили в какой-то подвал. На следующий день перевезли в Курчалоевский район. Трое суток били, требуя признания: был боевиком. Отказ. Перевезли в другое село, били еще двое суток. Снова — отказ. Потом “легализовали” и передали в Шали в ИВС — там били три недели. Однажды в камере появился отец Али. Его потряс вид сына, и он сказал: “Покорись, делать нечего”.
В сентябре 2005 года состоялся суд. Обвинение строилось на показаниях человека, которого также забрали и довели до “признания”, но он от всех “признаний” отказался. В результате из всех обвинений у Али осталась статья 208, часть 2 — “участие в НВФ”, признание в том, что на тысячу рублей купил провизию — хлеб, майонез, кетчуп и воду — и передал боевикам, среди которых был его родственник. Итог — три года условно. Прокурор Шалинского района обжаловал этот вердикт в Верховном суде как “чересчур мягкий”, но тот оставил приговор без изменения.
29 ноября 2005 года в дом Течиевых в селе Белгатой ворвались вооруженные люди, избили отца и брата Али, а его самого увезли. Неподалеку от села Пригородное, посреди разрушенных дач, Али выволокли, поставили на колени, один из похитителей направил на него автомат, передернул затвор… Зазвонил мобильник. После короткого разговора, выругавшись, Али посадили в машину и отвезли в Грозный, в “казенный дом”, в камеру. Стены — в бурых пятнах, похожих на кровь. Охранник сказал: это ОРБ-2. Само это название способно сломить человека.
Там начали бить сразу. Не переставая: ногами по почкам и пластиковой бутылкой, наполненной песком, — по голове. Потом обливали водой, приводили в чувство. И все повторялось.
Отец и брат Али в тот же день обратились с заявлением о похищении человека в прокуратуру, а через день узнали от дежурного адвоката о судьбе похищенного. Но к тому времени Али уже подписал все, что ему дали, и был переведен в СИЗО.
Адвокат, увидев состояние Али, потребовал проведения судмедэкспертизы, написал жалобу генеральному прокурору и убедил подзащитного отказаться от показаний, данных под пытками. Тогда следователь стал настаивать на обратном переводе Течиева в ОРБ-2, “чтобы было удобно работать”. Суд согласился. Примерно тогда же неизвестные припугнули и адвоката: он слег с сердечным приступом.
Пытаясь спасти сына, отец нанял второго защитника, а сам писал прокурору района, республики, в Генпрокуратуру, Памфиловой, в “Мемориал”… Али снова перевели в СИЗО. И там он снова отказался признавать себя виновным.
Тогда, чтобы дело не рассыпалось, следователь заявил: есть свидетель, который узнал в Али боевика, стрелявшего в милиционеров на площади Минутка. Показания давать он будет анонимно: боится мести Течиевых.
Адвокаты и родственники Течиева поняли, что выступление свидетеля обвинения для них означает стопроцентное поражение. Но вместо этого свидетель передал в суд свое письменное заявление, в котором признавался: Али Течиева он не знает, никогда не видел и не хочет, чтобы по его вине невиновного осудили.
Хамид Арсабиев (это его настоящее имя и фамилия) рассказал “Мемориалу”, что однажды тоже попал в руки кадыровцев. Его избили, заставили участвовать в спектакле “сдача схрона”, видеозапись которого показали по местному телевидению. Потом похитили, заставили подписать “признание” в участии в бандформировании, в котором, кроме него, якобы было еще пять человек. Это грозило серьезным сроком. Но тут Хамиду помогли сотрудники ОРБ-2(!). Конечно, не “за просто так”, а в обмен на обещание сотрудничать. И вот его помощь следователям понадобилась: нужно было дать обвинительные показания против некоего Течиева. Хамид понял, что от него зависит судьба человека. Опасаясь мести со стороны силовиков, он навсегда уехал из Чечни. Здесь ему никто помочь не смог бы. Но перед отъездом он отнес заявление в Верховный суд…
Когда заявление огласили, судья ушам своим не поверил, прокурор потребовал провести почерковедческую экспертизу. Подлинность была установлена.
Еще одним свидетелем обвинения — теперь уже не тайным — был Хасанбек Ахмадов, односельчанин Течиевых. Хасанбека тоже преследовали вместо его брата-боевика. Сотрудники ОРБ-2 похитили Ахмадова в январе 2006 года, били, пытали током. Он согласился “признать” свое пособничество боевикам. Поскольку не было никаких доказательств, кроме этого “признания”, судья присудил Хасанбеку только те шесть месяцев лишения свободы, которые тот уже отсидел под следствием. А вскоре к нему пришли домой, сказали: ты должен выступить свидетелем обвинения против Течиева.
Перед судьей стоял невысокий молодой человек болезненного вида. Он мучительно морщился и заикался. Но его свидетельство было настоящим гражданским подвигом. Он сказал, что ничего плохого сказать про Али не может, никогда он не видел оружия у него в руках, никогда не видел его среди боевиков. Ранее, в ОРБ, все “показания” он давал вынужденно, потому что его приковали к батарее и пытали током. Судья ни разу не прервал его.
Хасанбек знал, на что идет и что за этим может последовать. Вскоре ему сообщили, что 25 октября он должен явиться в особый отдел комендатуры. 23 октября Хасанбек умер от сердечного приступа.
Гособвинитель заявил нового анонимного свидетеля. Но это уже напоминало фарс. 11 декабря суд полностью оправдал Али Течиева.
Радоваться торжеству правосудия мешает ряд вопросов.
Кто ответит перед Али за год мучений? Государство иногда выплачивает какие-то компенсации, но не в этом случае. Кто возьмет на себя заботу о троих детях Хасанбека Ахмадова? Кто ответит за преступление, в котором обвиняли Али?
Впрочем, проверка, назначенная судом, подтвердила: в отношении Али в ОРБ-2 было применено насилие. Начато расследование. Течиев признан потерпевшим.
