Российские власти дают решительный отпор американским двурушникам. Как это было и тридцать лет назад, в ответ на доклад Госдепартамента США по правам человека и демократии российская сторона обвинила США во вмешательстве во внутренние дела. Парламентские заседатели из всех «Россий» негодуют и просят прокуратуру пошерстить НКО, за притеснение которых Госдеп журит российскую власть. А президент демонстративно назначает новым начальником Росрегистрации человека из команды бывшего генпрокурора Устинова. «Я вашим НКО и вам фельдфебеля в Вольтеры дам».И это правильно. Нахрап — залог успеха. Ведь доклад Госдепа в той части, что касается России, — образец беззубости и неактуальности. Россия сегодня — это совсем не то, что Россия полтора года назад, когда ломались копья вокруг закона об НКО. Россия сегодня — это уже Белоруссия десятилетней давности. То здесь, то там слышишь: возбуждено уголовное дело против редактора, напечатавшего какую-то вольность о президенте России, против автора интернет-блога, высказавшего свои мысли о местных органах правопорядка. А желающих провести оппозиционную демонстрацию милиция просто хватает на улицах, не заботясь ни о каких юридических обоснованиях.В докладе по правам человека и поддержке демократии в отношении нынешнего положения дел в России следовало бы написать: «оппозиционная и просто независимая политическая деятельность подвергается притеснениям и выборочным репрессиям, а выборные процедуры утратили демократический характер и повсеместно фальсифицируются, СМИ несвободны или испытывают политическое давление».Да, надо отметить, что участников оппозиционных шествий быстро отпускают, да и живодерских приговоров по «цензурным» процессам пока нет. Нас приучают к праву государства на политические репрессии плавно и постепенно. Однако само это право — право властей осуществлять мягкие и выборочные репрессии против оппонентов — уже практически никем не оспаривается. Даже Госдепартаментом США.Если взглянуть на дело с прагматической точки зрения, то сначала даже непонятно: зачем это все? Зачем заводить дела против маловлиятельных изданий и маргинальных публикаций? Зачем препятствовать малочисленным оппозиционерам в проведении их митингов, демонстрирующих скорее их слабость, нежели силу?Смысл есть. Просто механизм репрессии, запущенный однажды, очень трудно остановить. Так иногда человеку, солгавшему или прихвастнувшему, приходится затем громоздить бастионы и бастионы лжи, чтобы не раскрылся первоначальный обман.Сегодня, когда слово «ЮКОС» перестает быть названием компании и окончательно становится достоянием российской истории, важно помнить, что именно «дело «ЮКОСа» стало поворотным моментом в трансформации политического режима в России. Да, конечно, я помню, что упорство и страсть, с которыми организаторы дела вели его, были связаны с их желанием контролировать нефтяные активы. Однако — и в этом и заключен настоящий смысл «дела «ЮКОСа» — всем ходом дела они демонстрировали, на что готовы пойти в своем желании контролировать эти активы.Иногда говорят: мол, «дело «ЮКОСа» осталось в некотором роде исключением. Бог с вами. «Дело «ЮКОСа», напротив, стало той планкой, а точнее, стенкой, от которой плясала и пляшет вся наша последующая политическая и хозяйственная жизнь. Мементо «ЮКОС» — это девиз эпохи. А прах и пепел «ЮКОСа» постучались в сердце каждого собственника. «Глядя на Ходорковского, спроси себя: мог ли ты быть на его месте? И ответь себе: мог!». Вот настоящий и простой, живодерский смысл «дела Ходорковского». «А ты, наемный менеджер, ты, прячущийся за собственником исполнитель, поглядев на менеджеров «ЮКОСа», узнав судьбу Светланы Бахминой, спроси себя, хочешь ли ты оказаться на улице, по которой едет танк. И ответь себе: не хочу. И помни это».Да, смысл репрессии вовсе не в наказании виновного (или невиновного), а в растворении повсюду вокруг невидимого, но очень неприятного и совершенно неотвязного привкуса страха. Но самое поразительное и парадоксальное, что система, выпустившая джинна страха, сама тоже заражается им. Страхом перед теми, кого она держит в страхе. И это мучительное чувство требует противоядия — новых репрессий. Постепенного, но неуклонного расширения зоны страха. Постепенного, но неуклонного повышения планки недозволенного и запрещенного. Постоянного поиска измены и угрозы на все более далеких рубежах. Так было всегда.И именно поэтому, услышав о водителе, которого осудили за взятку гаишнику, мы должны понимать, что это продолжение «дела «ЮКОСа». И услышав о редакторе, против которого заведено дело за какую-то глупую статью про Путина, мы должны понимать, что это продолжение «дела Ходорковского». Будь Ходорковский на свободе, а исполнительная власть озабочена реальным раскладом политических сил, разумеется, до этого редактора никому бы дела не было.Потому что главный закон репрессивного механизма, как закон пьянки: не снижать градуса!
