12 апреля в Ростов из донских станиц приехали 50 казаков, чтобы поддержать спецназовцев, обвиняемых в убийстве шестерых мирных жителей Шатойского района Чечни. В этот день в Северо-Кавказском окружном военном суде должны были продолжиться прения сторон по этому делу. Но своего кумира капитана Ульмана казаки так и не увидели. Вместе с подельниками — лейтенантом Калаганским и прапорщиком Воеводиным — он скрылся в неизвестном направлении. Адвокат Ульмана Роман Кржечковский заявил, что мобильные телефоны у всех троих отключены, и, где они могут сейчас находиться, ни он сам, ни адвокаты других подсудимых не знают.Совершенно очевидно, что прапорщик и два офицера спецназа Главного разведывательного управления Российской армии решили удариться в бега, поскольку на этот раз, на третьем процессе, им грозили реальные сроки заключения. Также очевидно, что такой поворот событий был абсолютно предсказуем.На последнем заседании прокурор потребовал для подсудимых от 18 до 23 лет лишения свободы и при этом не заявил ходатайства об изменении меры пресечения с подписки о невыезде на заключение под стражу. Такое ходатайство заявляли потерпевшие, родственники расстрелянных спецназовцами людей и их адвокаты в апелляционной жалобе, поданной в Верховный суд РФ после повторного оправдания подсудимых судом присяжных. Однако Верховный суд, отменив приговор и направив дело на новое рассмотрение, меру пресечения оставил прежней — подписка. (Капитан Ульман во время предварительного следствия и на первых слушаниях находился в СИЗО и был освобожден из-под стражи после вердикта присяжных прямо в зале судебного заседания.)Подсудимые, обвиняемые в совершении особо тяжкого преступления, использовали свою свободу в полной мере: они оказывали неприкрытое давление на свидетелей. Как заявил на последнем судебном заседании гособвинитель полковник Титов, правдивые показания подчиненные капитана Ульмана дали на первоначальном этапе предварительного следствия, когда Ульман находился под стражей и не мог повлиять на своих солдат. Впоследствии, после того как с ними «провели работу» командиры, разведчики, или изменили показания, или вдруг резко все «забыли».Рядовой Цыбденов, отличающийся феноменальной памятью (он удивил следователей тем, что запомнил все имена, фамилии, адреса и даты рождения опрошенных им перед расстрелом жителей села Дай), на последнем, третьем процессе сначала вообще отказался давать показания, сославшись на то, что у него голова болит. На другой день, когда он снова появился на процессе, судья с иронией спросил:— Ну что, вы уже успели получить указания старших товарищей? Будете теперь говорить?Цыбденов «указания» получил — на вопросы прокурора он отвечал: «Не помню».Легкопрогнозируемое исчезновение подсудимых устраивает многих. За самым громким на сегодняшний день чеченским процессом пристально наблюдают и в Чечне, и в остальных российских регионах. На судебные заседания ходят как «патриоты» из группы поддержки Ульмана — казаки, активисты РНЕ, других левых и националистических организаций, так и правозащитники, требующие сурово наказать убийц мирных жителей, и студенты-чеченцы, обучающиеся в ростовских вузах. Обстановка в зале заседаний с первого и до последнего дня была очень напряженной.Какой бы суд ни вынес приговор, он обязательно вызовет волну протестов с той или с другой стороны. А раз нет подсудимых, значит, нет и приговора. Спецназовцы объявлены во всероссийский розыск. Судебное заседание перенесено на 24 мая, когда суд должен решить вопрос, прекращать ли слушания или выносить приговор одному-единственному не сбежавшему пока подсудимому майору Перелевскому.Складывается впечатление, что этот сценарий развития событий был написан загодя. Иначе почему обвиняемые в серийном убийстве спокойно ожидали приговора на воле, в то время как десятки тысяч обвиняемых в меньших преступлениях годами сидят в СИЗО?