«Дурно пахнущая история», — морщатся военачальники. «Ситуация очевидного беззакония, требующая полноценного разбирательства и наказания виновных», — настаивают петербургские правозащитники. А для двадцатилетнего парня — просто жизнь. С которой он за последний месяц уже дважды пытался расстаться…
Сегодня уже поздно. Однако по принципу «лучше поздно, чем никогда» впредь решено не называть его настоящее имя. Пусть будет просто — наш мальчик. Заметки про нашего мальчика и армейский беспредел полтора месяца назад тиражировали даже самые ленивые СМИ от Петербурга до Сибири. Также добавили петербургскому солдату известности телевидение, радио, информационные агентства. К счастью, не все журналисты называли его по имени. Но нашлись среди них и те, которые уточнили фамилию, имя, возраст, место призыва…Это была не просто дурная слава, она была убийственная.
Вначале было слово
«Новая» (см. № 11 за 2007 г.) подробно рассказывала о том, как в начале февраля к «Солдатским матерям» Петербурга обратился рядовой войсковой части № 3727, «батальона связи», расположенного в центре города — на Миллионной улице, 33. Молодой человек рассказал о торговле солдатами (или правильнее — солдатскими телами). То есть гей-проституции по принуждению. Вот строки из объяснительной записки солдата.На момент прихода к «Солдатским матерям» парень считался «беглецом, самовольно оставившим часть». В ответ на это рядовой «батальона связи» признавался: «Иногда приходилось ночевать в подвалах, но я не мог поехать в часть… Потому что за всю службу, которую я прослужил в Петербурге, надоело ходить по клиентам, тр…ть всяких больных на голову стариков… а выбора просто не было».В городе на Неве молодой человек служил с лета 2005 года. Призвался из городка в Алтайском крае, куда ему сегодня возвращения нет. Отец главного героя этой истории во время своего приезда (первого и последнего) в Северную столицу в феврале, поговорив с сыном, посоветовал ему: «Лучше застрелись». Семья от него отказалась. Отреклась. А сын, похоже, решил последовать совету отца…
Послесловие
Сегодня он лежит на больничной койке в одной из петербургских психиатрических клиник. Проходит очередное обследование: на вменяемость и пригодность к дальнейшей службе. Но, похоже, собственная внутренняя экспертиза паренька уже подвела его к выводу, что он не нужен (не в той или иной степени, а по большому счету) никому. В том числе и самому себе…После того как бывший рядовой войсковой части № 3727 рассказал «Солдатским матерям» все, что сейчас общеизвестно, он был направлен в 442-й военный госпиталь для Первого медицинского освидетельствования. Военно-врачебная комиссия (ВВК) признала пациента годным. Его опять отправили служить. Правда, в другую часть, но тоже в центре Петербурга. Судить понаслышке об этом воинском подразделении не будем. Другой информации нет. Поэтому только результат: несколько дней нахождения в этой части — и первая попытка суицида. Перерезал себе стеклом сонную артерию. Снова — стационар. Снова — обследование, пока еще не завершенное…На днях, не выходя из больницы, мальчик вновь попытался наложить на себя руки. На этот раз его вытащили из петли. Едва живого. Вторая попытка суицида за месяц… Неужели он все еще «годен к службе»?
Прямая речь
Командиры всех уровней сразу отреагировали на обнародованные факты лаконично и однозначно: «Бред». Корреспонденту «Новой» заместитель командующего войсками СЗО ВВ МВД РФ Геннадий МАРЧЕНКО в интервью отказал, пояснив, что «некоторые журналисты вызывают у него чувство настороженности». Тем не менее, выступая в эфире радиостанции «Эхо Москвы» в Петербурге», Геннадий Марченко неохотно, но все же прокомментировал инцидент в войсковой части № 3727:— Информация была подвергнута тщательной проверке военной прокуратурой. На сегодняшний день эта информация практически не подтверждается. Прокуратура продлила срок проверки до 12 апреля. Данный военнослужащий, который восемь месяцев находился в розыске и дал подобные показания, уже общаясь с прокуратурой, не под каким-то давлением написал новые признания о том, что он оболгал солдат, что его вот эта правозащитная организация, о которой шла речь, она его принудила написать, пообещав решить вопрос о его увольнении. Насколько это было сделано с точки зрения духовной помощи либо с учетом каких-то меркантильных соображений этими так называемыми правозащитниками, трудно сказать. Но на сегодняшний день мы можем смело сказать, что информация эта не подтвердилась, и, как только будет закончено прокурорское следствие, будет дан вердикт прокуратуры; мы, естественно, сразу будем подавать исковые заявления в судебном порядке и действительно требовать возмещения морального ущерба не только чести округа, но и чести того подразделения, которое было оболгано в заявлении правозащитников.
Руслан ЛИНЬКОВ, правозащитник:— Один из заместителей военного прокурора Ленинградского военного округа в интервью на радиостанции «Эхо Москвы» в Петербурге» вообще сказал, что занятие проституцией — личная жизнь солдат, в которую командование частей и прокуратура не имеют право вмешиваться, так как существуют конституционные права граждан на неприкосновенность личной жизни.
Любовь ЕЖЕЛЕВА, пресс-секретарь петербургской правозащитной организации «Солдатские матери»:— Пользуясь своими возможностями, военные сейчас оказывают давление на парня. Вместо того чтобы разобраться в ситуации и наказать виновных, мальчика заставили изменить показания. Едва ли мальчику хотелось признаваться в том, в чем он признался. Он «ославил» себя. От него отвернулись родные. Он встал под удар. Единственный из всех в этом «батальоне связи» взял на себя смелость рассказать. Но он знал, что делал и ради чего: ради остальных и для того, чтобы эти безобразия прекратились.
